|
|
Перемены истории с Виктором Сонькиным № 18
О городе Кесарии Приморской, пятом префекте Иудеи Понтии Пилате и Святом Граале
| |
— Да, праздники здесь трудные, — согласился гость.
— От всей души желаю, чтобы они скорее кончились, — энергично добавил
Пилат. — Я получу возможность наконец вернуться в Кесарию.
М. Булгаков, «Мастер и Маргарита», глава 25 |
Внимательный читатель насторожится при виде заголовка: кто же не помнит, что роман Мастера заканчивается словами «пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат». Однако в 1961 году — за пять лет до первой публикации «Мастера и Маргариты» — было совершено открытие, которое перечеркнуло прежние представления о Пилате (в частности, знаменитое свидетельство Тацита, где он назван прокуратором). И произошло это в приморском городе Кесарии.
У Булгакова этот город упоминается несколько раз. Во время допроса Иешуа Га-Ноцри, после того, как у Пилата волшебным образом проходит смертельная головная боль, он принимает решение: «Бродячий философ оказался душевнобольным. Вследствие этого смертный приговор Га-Ноцри, вынесенный Малым Синедрионом, прокуратор не утверждает. Но ввиду того, что безумные, утопические речи Га-Ноцри могут быть причиною волнений в Ершалаиме, прокуратор удаляет Иешуа из Ершалаима и подвергает его заключению в Кесарии Стратоновой на Средиземном море, то есть именно там, где резиденция прокуратора».
«Кесария Стратонова» — это контаминация двух отдельных названий, собственно Кесария (иногда — «Кесария Приморская» или «Кесария Палестинская», Caesaria Maritima / Caesaria Palaestina, дабы отличить город от прочих, названных в честь того или иного кесаря) и «Стратонова Башня» — название поселения, когда-то стоявшего на месте Кесарии и, возможно, сохранявшееся в ностальгическом употреблении.
Стратонова Башня была небольшим финикийским городком, перевалочным пунктом на морском пути с Ближнего Востока в Египет. Финикийцы, семитский народ, придумавший первый в мире алфавит, народ, чьи африканские выселки — Карфаген — едва не поставили Римскую республику на колени, считались лучшими купцами Средиземноморья, и порт на палестинском побережье был им необходим. Но местоположение Стратоновой Башни было не слишком удобное: море не образует там никакой естественной лагуны или гавани, ветры дуют сильные, и торговые корабли в лучшем случае могли вставать на якорь вдалеке от берега — что не очень удобно при масштабных грузоперевозках.
В I веке до н.э. на Стратонову Башню обратил свое внимание Ирод Великий. Ирод был человек масштабный, особенно в своих строительных проектах. Он хорошо понимал необходимость в большом торговом порте на вверенной ему территории; кроме того, приморское расположение было привлекательным для его эллинизированных подданных — еще в классические времена про греков говорили, что они живут вокруг моря, как лягушки вокруг пруда. За короткое время Ирод выстроил на месте Стратоновой Башни большой город, спланированный по последнему слову римского градостроения, с двумя большими осевыми улицами, ориентированными по сторонам света, и параллельными им улицами поменьше, которые делили город на четкие кварталы. На побережье вознесся огромный храм, очевидно, посвященный Августу (в честь которого город и был назван Кесарией) — он должен был поражать мореплавателей, приближающихся к порту. Кроме того, в городе имелись все приметы цивилизованной римской жизни — театр, ипподром, лавки, зернохранилища.
Но построить город — одно, а обеспечить его жизнедеятельность — совсем другое. Для жизнедеятельности нужны были две вещи: порт и питьевая вода. И то, и другое было крайне сложным. У Стратоновой Башни не было ни удобной естественной гавани, ни пресноводного источника, хоть сколько-нибудь пригодного для обеспечения большого города.
Обе проблемы были решены радикальными инженерными методами. Во время предварительных подводных археологических исследований в 1970-е годы ученые с изумлением обнаружили далеко от берега, за волноломом, бетонные блоки. То, что римляне использовали так называемый гидротехнический бетон — смесь, затвердевающую под воздействием воды — было известно и раньше, но никто не предполагал, что эта технология могла применяться в таких масштабах. Вулканический пепел, необходимый для этого стройматериала, очевидно, привозили с юга Италии, со склонов Везувия; деревянную опалубку — оттуда же. В результате возникла искусственная гавань, в которую могли беспрепятственно заходить большие корабли. Порт Кесарии, иногда называемый Себастос (это греческое слово значит примерно то же, что и латинское augustus — благородный, божественный; топоним Севастополь — того же происхождения), недолго функционировал в полную силу — в 130 г. н.э. он пострадал от землетрясения, позже политическая и экономическая нестабильность привели к его постепенному заиливанию и разрушению. Но остатки бетонных блоков, поставленных строителями Ирода, и сейчас прекрасно видны, если подняться на смотровую площадку над гаванью.
Проблема пресной воды была решена традиционным римским способом — постройкой акведука. Акведук и в более благоприятных условиях — это чудо инженерной техники: без механических приспособлений, на основе только силы всемирного тяготения, он должен перемещать огромные объемы воды, иногда — на гигантские расстояния. В засушливой Палестине это особенно трудно. Источник нашли на горе Кармель, примерно за двенадцать километров до города; половину этого расстояния вода текла по каналу, пробитому в скале римскими солдатами, дальше — по акведуку.
Портовый город всегда отличается от соседственных поселений большей свободой и космополитичностью. Кесария сразу понравилась языческому населению Ближнего Востока — грекам, эллинизированным евреям и арабам, римлянам, которых по мере наращивания имперского присутствия становилось здесь все больше. В 6 г. н.э. римлянам надоело терпеть беспорядок, который воцарился в Иудее в правление сына Ирода Великого, Ирода Архелая (евангелист Матфей намекает, что родители Иисуса не решались возвращаться в Иудею, находившуюся под его властью). Неудачливый царь был отправлен в ссылку в Галлию, а Иудея перешла под прямое римское управление как автономная часть провинции Сирии, при поддержке военной мощи целых четырех расквартированных там легионов. Административным центром новой провинции римляне выбрали Кесарию.
Римское военное присутствие в Иудее послужило источником серьезных трений между языческим и еврейским населением. Собственно, сама аннексия Иудеи была в известной степени вызвана религиозными причинами. «В известной степени» — потому что с римской точки зрения причина была сугубо финансовая. А вот иудеи смотрели на дело иначе.
Клиентское государство должно было платить Риму налоги. Для эффективного налогообложения нужно было знать, сколько в государстве трудоспособного населения. Римляне поручили провести перепись населения Публию Сульпицию Квирину, наместнику соседней Сирии. Это, казалось бы, невинное административное действие вызвало бурный протест и положило начало движению религиозных фанатиков-зелотов (перепись народа Израиля рассматривалась в Библии как грех). Но зелоты не могли справиться с четырьмя сирийскими легионами. Один из этих легионов — X «Фретенсис», основанный за сорок пять лет до того лично Августом, будет связан с историей Иудеи на протяжении нескольких столетий; через шестьдесят с лишним лет ему придется брать последний оплот иудейского сопротивления, крепость Масаду; но об этом — в следующий раз.
Сульпиций стал одним из самых известных в истории древнеримских деятелей, потому что он упомянут в Евангелии от Луки (2:1-7), и организованная им перепись — одна из немногих надежных хронологических точек, указывающих на время жизни Иисуса.
Из рассказов Иосифа Флавия понятно, что жизнь римского наместника была нелегка. Это неудивительно: в откровенно «варварских» провинциях римляне легче насаждали свой образ жизни — в значительной степени благодаря тому, что вкладывали в романизацию большие средства, тем самым повышая уровень жизни местного населения — а это всегда действует лучше любой пропаганды. Кроме того, по отношению к варварам римляне чувствовали себя просвещенными колонизаторами и несли свое бремя белых без всяких угрызений совести («усмирять покорных и силой ломать гордых», как сказано у Вергилия). С Иудеей было труднее: этой культуре и традиции было много веков, римляне древность уважали; у евреев была своя причудливая для римлян, но внутренне последовательная религия и старинная письменность; наконец, обостренное чувство религиозно-национального самосознания. (Как ни странно, много лучше, чем в серьезных книгах и фильмах, иудейско-римский конфликт отражен в юмористической монтипайтоновской «Жизни Брайана».) Понтию Пилату пришлось столкнуться с иудейскими странностями на личном опыте. Один раз он привел в Иерусалим воинские подразделения со штандартами; на штандартах были, как водится, изображения императора, недопустимые по иудейским обычаям. Хотя этот марш-бросок был совершен ночью (случайно или ради обоснованной конспирации — неясно), о присутствии богопротивных идолов в священном городе быстро стало известно, и в Кесарию отправилась депутация просить о том, чтобы их убрали. Пять дней Пилат отказывался выслушать евреев; пять дней они упорно пикетировали его приморскую резиденцию (ту самую, что упоминает Булгаков). На шестой день Пилат вышел к протестующим, сел на судейское место, и в ту же минуту пикетчики оказались в окружении вооруженных легионеров. Наместник сообщил, что если его не прекратят тревожить из-за всякой ерунды, он перережет протестующих. Евреи покорно обнажили шеи и сказали, что лучше смерть, чем такое богохульство. Тогда Пилат согласился убрать штандарты из Иерусалима — Иосиф Флавий объясняет его резоны тем, что он не желал «убивать столь многих».
В другой раз протест разгорелся из-за того, что Пилат использовал для финансирования иерусалимского акведука деньги из храмовой сокровищницы. На этот раз Пилат поступил хитрее — он приказал своим солдатам одеться в штатское и смешаться с толпой, и когда протестующие стали выдвигать свои требования, по условному сигналу легионеры их избили. (Из этого следует, что римские солдаты этнически или, по крайней мере, физиогномически не очень-то отличались от местного населения.)
Понтий Пилат — фигура, неразрывно связанная с Иисусом. Недаром, кроме самого Иисуса, только он упоминается в Никейском Символе веры («Распятого же за ны при Понтийстем Пилате») — как хронологический якорь, подтверждение историчности Иисуса. Об историчности Иисуса как теме крайне взрывоопасной трудно говорить объективно — и большинство критиков нового времени даже не делали такой попытки. Вот и почтенный Михаил Александрович Берлиоз объяснял наивному поэту Ивану Бездомному, что в античных источниках нет никаких сведений об Иисусе, и ссылался на «блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не [упоминавшего] о существовании Иисуса». Между тем неплохо образованному Берлиозу стыдно было не знать, что свидетельство Иосифа, так называемое Testimonium Flavianum — это один из краеугольных камней христографической критики. Впрочем, современные историки склонны и впрямь считать этот пассаж позднейшей вставкой — вряд ли убежденный иудей Иосиф мог в здравом уме написать «человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком». Впрочем, есть мнения, что Иосиф о Христе все-таки писал, только гораздо сдержаннее, и Testimonium — результат не вставки «с нуля», а позднейшей христианской редактуры. А вот то, что место из 44-й главы 15-й книги «знаменитых Тацитовых „Анналов“, где говорится о казни Иисуса […] не что иное, как позднейшая поддельная вставка» — здесь Берлиоз, скорее всего, ошибается. У Тацита о казни Иисуса сказано походя (в связи с римским пожаром 64 г., в котором Нерон обвинил христиан) и без всякого сочувствия, скорее с некоторым презрением — согласно так называемому критерию неловкости (criterion of embarrassment), принятому в библеистике, это свидетельство, вероятнее всего, подлинное. В сущности, больше надежных античных источников у нас нет — Светоний упоминает о «Христе» вскользь (и даже неясно, идет ли речь об Иисусе), а Плиний Младший описывает ритуальную практику подпольной христианской общины в Вифинии начала II в., которую он, как римский наместник, пресек — подлинность этого свидетельства не вызывает сомнений, но к вопросу об историчности Христа оно ничего не прибавляет.
Из-за этой неясности исторический образ Пилата тоже слегка размывался, и его существование косвенно ставилось под сомнение. Тем больший фурор произвела находка 1961 года, когда группа археологов под руководством итальянца Антонио Фровы обнаружили среди развалин кесарийского амфитеатра большой кусок известняка (80 на 65 сантиметров) со следующей надписью:
S TIBERIEVM
NTIVS PILATVS
ECTVS IVDAE
E
Две средние строчки трудно интерпретировать иначе, чем Pontius Pilatus, praefectus Iudaeae («Понтий Пилат, префект Иудеи»). Последнюю букву исследователи склонны считать частью стандартной посвятительной формулы fecit dedicavit («сделал и посвятил»). Наибольшие трудности вызвала, как ни странно, первая строка — то ли имя императора Тиберия написано там с ошибкой (что маловероятно, учитывая материал и технологию надписи), то ли Пилат посвятил своему римскому начальнику какой-то Тиберей (храм в честь императора?), про который больше ничего не известно. Зато точно можно сказать, что Пилат был не прокуратором, как считали Тацит и Булгаков, а префектом.
Д-р Фрова написал про свою находку целую книгу. Камень сейчас хранится в Музее Израиля в Иерусалиме (в данный момент музей, к сожалению, закрыт на долгосрочную реконструкцию); копию можно увидеть в Кесарии недалеко от места, где был найден оригинал.
Судьба Пилата после распятия Христа неизвестна. По некоторым сведениям, он был отозван в Рим еще при Тиберии, в 36-м году, после неудачного военного вмешательства в очередные внутрииудейские дела («Древности», 18:85). Обширная апокрифическая литература (включая, в общем-то, «Мастера и Маргариту») рассказывает о раскаянии Пилата, его ссылке в Галлию (конкретно — в город Виенну, нынешний Вьен) и последующем самоубийстве. Эфиопская церковь чтит Пилата как святого (вероятно, по принципу «а мог бы и бритвой полоснуть»).
Хотя в I в. сословные барьеры становились все более формальными, всадник во главе провинции мог располагать только ограниченным военным контингентом, прибегая в случае необходимости к помощи сирийского легата. Это было не слишком разумное решение, поскольку с точки зрения налогов Иудеей можно было пренебречь, а вот ее стратегическое положение на морском пути в Египет, снабжавший зерном пол-империи, было крайне важным. В середине I в. римляне на короткое время отдали власть в провинции еврейскому царю, Ироду Агриппе (внуку Ирода Великого), который провел юность в Риме и был близок к трем императорам подряд — Тиберию, Калигуле и Клавдию. За его роль в дворцовых интригах Клавдий и назначил его царем иудейским — к большой радости евреев, которые наконец-то получили в правители соплеменника, притом известного благочестием и приверженностью традициям. Однако радость эта длилась недолго: после пасхи 44 г. Агриппа отправился в Кесарию на посвященные императору игры, и вскоре после этого умер. Есть три версии его смерти. Одна принадлежит Иосифу Флавию. Согласно ей, когда-то Агриппа, находясь в заточении во время очередной схватки за власть в Риме, увидел в своей темнице сову, опознал в ней благоприятный знак, но получил пророчество, что второе ее появление предвестит его скорую смерть — и эта-то сова и явилась ему на празднествах в Кесарии. Библейские «Деяния апостолов» (12) рассказывают о том, как Ирод преследовал и убивал христиан, о чудесном спасении апостола Петра из иродовой темницы и о том, как жители приморских Тира и Сидона, явившись в Кесарию, стали просить мира (т.е., видимо, защиты от государственного рэкета), а Ирод, придя на ипподром в царской одежде, выслушивал славословия толпы, восклицавшей «Это голос Бога, а не человека» (богохульство как по иудейским, так и по христианским понятиям). «Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу; и он, быв изъеден червями, умер» (12:23). По третьей, самой скучной версии, Агриппу убрали римляне, недовольные концентрацией власти в его руках. После его смерти римское управление Иудеей возобновилось.
В евангельских рассказах Кесария представлена несколькими важными сюжетами, в основном — павлианской направленности. Апостол Павел, лично не знавший Христа, был, как мы помним, «апостолом язычников»; без него христианство не превратилось бы из маргинальной иудейской секты во всемирную религию. Именно в Кесарии Библия помещает первое обращение язычника, центуриона Корнилия из Италийского легиона (возможно, XII «Фульмината»). По евангельской легенде (Деяния, 12), Корнилию является ангел, предлагающий послать за Петром, а голодному Петру между тем является видение с разнообразными животными и голос Бога, призывающий «заколоть и съесть». Петр несколько раз отказывается, ссылаясь на то, что он-де никогда не ел ничего нечистого, на что ему говорится — «что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Пока Петр «недоумевал в себе, что бы значило видение», к нему явились посланные от Корнилия, и Петр понял, что его Богу могут, значит, поклоняться не только евреи.
Апостол Павел несколько раз использовал Кесарию как перевалочный пункт во время своих миссионерских странствий и два года отбывал там срок в предварительном заключении, потому что римский наместник Феликс никак не мог решить, что с ним делать. В последний раз Павел выступал там перед новым римским префектом Фестом, Иродом Агриппой II и его сестрой Вереникой, рассказывая о своем чудесном обращении на пути в Дамаск и намекая, что всем присутствующим неплохо бы сделаться таким, как он, «кроме этих уз» (Деяния, 26). В нынешней Кесарии, у синего моря, посреди живописных развалин, можно увидеть остатки квадратного зала, где эта проповедь прозвучала. Посоветовавшись, властители Иудеи решили отправить пленника, как он и просил, к кесарю в Рим — поскольку Павел, как римский гражданин, мог требовать высшего суда. После задержек на Мальте и на Сицилии Павел прибыл в Рим, где провел еще некоторое время под домашним арестом в еврейском землячестве. Возможно, после этого он добился освобождения и отправился, как и хотел, в Испанию — но времена были беспокойные и смутные, в Риме правил жестокий Нерон — поэтому более вероятно, что в середине 60-х Павел был казнен — усекновением головы, по праву римского гражданина.
После обращения Корнилия и проповедей Павла Кесария стала одним из главных христианских центров империи, и уж во всяком случае — колыбелью церковной истории. Сначала там проповедовал бежавший из Александрии от антихристианских гонений ученый философ Ориген, основавший в Кесарии духовную академию; когда при императоре Диоклетиане лозунг «бей христиан, спасай империю» снова стал актуальным, Оригена бросили в темницу, где он провел два года и после этого скоро скончался. Памфил Кесарийский собрал в городе огромную библиотеку со скрипторием, где записывались точные копии Писания; как и Ориген, он пал жертвой диоклетиановских погромов. Евсевий Кесарийский, ученик и друг Памфила, довел собрание библиотеки до 30 тысяч свитков (больше было только в Александрии) и написал первую сохранившуюся церковную историю. При Евсевии император Константин сделал христианство официальной государственной религией. Кесария традиционно считалась местом рождения св. Прокопия Кесарийского, автора знаменитой «Тайной истории», где сообщалось множество гадостей про византийского императора Юстиниана.
До VII века Кесария оставалась под римской властью (конечно, уже не западной империи, а восточной, со столицей в Константинополе — то есть Византии; от этого времени сохранились изысканные мозаики). Потом слабеющая Византия постепенно стала терять свои ближневосточные форпосты; Кесария оказалась под арабами и пришла в упадок до IX века, когда морская торговля оживилась (к этому времени относится кесарийская мечеть). В начале XII века город захватили крестоносцы короля Балдуина I. В ходе «рекристианизации» города была найдена чаша зеленого стекла, объявленная Святым Граалем; Балдуин был вынужден отдать ее генуэзцам в качестве компенсации за организацию финансирования и морской логистики первого крестового похода. Предполагаемый Грааль по сей день находится в Генуе, в церкви Св. Лаврентия. Крестоносцы строили в Кесарии беспорядочно, но довольно активно, и развалины их сооружений — это отдельный квартал кесарийского археологического парка. После нескольких переходов города из рук крестоносцев в руки мусульман, в 1265 году, Кесария была захвачена египетским султаном Байбарсом и почти полностью разрушена. На много веков город пришел в упадок, а его величественные постройки растаскивались на стройматериал.
Первое современное поселение на месте античной и средневековой Кесарии возникло в 1878 году. Османские власти расселили там мусульман, бежавших из Боснии от австрийского вторжения, проводившегося в основном силами хорватов, которые босняков-мусульман ненавидели. Боснийская рыбацкая деревня была снесена подразделениями Пальмаха в 1948 году, когда Кесария оказалась частью новообразованного государства Израиль. После возникновения еврейского государства семейство Ротшильдов перенесло значительную часть своего немаленького состояния в Израиль и вложило средства в строительство Кесарии. Сегодня Кесария — единственное в Израиле место, управляемое не государством, а частной корпорацией, Кесарийской корпорацией развития имени Эдмонда Бенджамина де Ротшильда. Современная Кесария, расположенная на некотором расстоянии от древней Кесарии Приморской — это поселок миллионеров с белыми виллами и самым большим в стране гольф-клубом. Отдельная достопримечательность городка — бесплатный Музей Ралли, состоящий из двух частей; одна посвящена еврейскому присутствию на Иберийском полуострове (причем, судя по выставленным во внутреннем дворике скульптурам, в евреи записываются буквально все, от Колумба до Сервантеса) и старинным картинам на сюжеты из Ветхого Завета; вторая часть — это большое собрание современного латиноамериканского искусства и интереснейший подробный музей истории древней Кесарии, где каждый период жизни города показан через археологический срез соответствующего культурного слоя. (Почему-то все надписи в этом музее только по-английски.) А возле амфитеатра (бывшего Иродова ипподрома) установлена легкомысленная проволочная колесница с лошадьми; в гавани работают рестораны, где подают совсем не кошерную еду, и крутят «мультимедийное» шоу об истории Кесарии, которая, как видно, продолжается.
* * *
Координаты Кесарии: 32°30′N 34°54′E
Часы работы Музея Ралли: 10.30 — 15.00
10.02.2008
Теги: история
Иудея
Кесария
Понтий Пилат
Рим
христианство
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
