Воскресные сказки с Дмитрием Дейчем № 32
Pozegnanie Ojczyzny
| |
Это всего лишь еще одна история о том, как проступает сквозь время мелодия, написанная давно умершим человеком…
Ханна Таупекка |
Мамины руки на клавишах рояля.
Почему-то из всех её пьесок, этюдов, капризов, мазурок и полонезов, в пямяти сохранилось только это — «Pozegnanie Ojczyzny».
Она играла, конечно, очень плохо.
Никогда, ни разу не слышал я этого полонеза, сыгранного от начала до конца — без запинки.
Рояль был ужасно расстроен.
Настройщик сказал: бросьте вы это гиблое дело.
Папа не любил полонез Огинского и называл его ваша дешёвая сентиментальщина.
Мне было 12.
Он имел в виду меня с мамой, когда говорил ваша дешёвая сентиментальщина.
Наверное, он был прав. Папа был психиатр.
Он знал толк в этих вещах.
Однажды он принёс домой магнитофонные записи бесед с пациентами.
(Уголовно наказуемое деяние).
Один из пациентов был уверен в том, что Луна домогается его сексуально.
Я слушал эти записи тайком от родителей — днём, когда они были на работе.
По вечерам мама играла мне.
Она смотрела в ноты пристально и немного тревожно, будто чувствовала, что вот-вот запнётся.
Мне хотелось её обнять.
Я сидел рядом, стараясь не двигаться.
Дышать как можно реже.
Не дышать.
Мама была очень хрупким существом: скрипнувший стул или звук шаркающей подошвы мог поцарапать её.
Она называла этот полонез не иначе как «Les Adieux à la Patrie», будто её плохой французский был способен что-то прибавить этой музыке.
Иногда эти вечерние концерты продолжались заполночь.
После мне часто снилась Луна.
11.03.2008
Теги: музыка
|
