Щербиновская Елена

ИГРА БОГОВ
(НОЧЬ ВРЕМЕНИ)

литературный сценарий фантастического художественного фильма

• проект
• синопсис
• режиссерская трактовка

Мы смотрим на Землю издалека, словно из космоса. Она медленно приближается, окутанная густым смогом. Постепенно сквозь него проступают очертания города.

Дымятся почерневшие трубы, угрюмо возвышаются каменные громады зданий. Где-то далеко внизу движутся крошечные фигурки людей. Они кажутся беспомощными, беззащитными среди мрачных стен города.

Дым заволакивает экран. Но вот во мраке появляется человек. Он неторопливо идет сквозь серую густую мглу, мы видим его глаза. Они глядят сквозь темноту, словно рассекая ее лучами света... Теперь мы смотрим как бы его глазами.

... Экран — это высвеченный белый лист. На него ложится густая синяя линия, рядом — еще одна. Пересекая их, возникает третья. Расплывается голубое пятно. Рядом появляются разноцветные точки, мерцающие, словно далекие звезды в неведомой галактике. Вот и еще звездочка зажглась, желтая, рядом — красная. В углу вспыхнуло оранжевое пятнышко, кисть уверенно расширяет его границы. Получается огненный шар...

Маленькая детская рука держит кисть, опускает в краску, торопливо ополаскивает, снова окунает в краску.

Лица детей разных возрастов, чистые и прекрасные.

Детские руки, творящие сказочный мир...

Из темноты в рассеянном свете возникают прекрасные картины...

Синее небо, исчерченное движением комет...

Вздымается море, по нему скользит метущийся кораблик с белым парусом, слышен шелест волн, раздаются раскаты грома... Прозрачная радуга рассекает небо, усиливая ощущение бесконечности пространства.

Светлый праздничный город, яркие фасады домов...

Стая белых лебедей, устремившаяся в высь.

На позолоченной солнечными лучами поляне лежит задумчивый лев, словно предающийся медитации. Шорохи, таинственные лесные звуки, крики птиц.

Музыка — странная, неземная дополняет видимое глазом... Звон колокольчиков, шелест ветра, слова, обрывки фраз, поющие детские голоса. Но вдруг сменяется музыкальная тема, теперь она звучит тревожно. Легкие, радостные звуки становятся зловещими.

На миг прекрасный сказочный мир застывает в стоп-кадре, раздается грохот взрыва. Маленький цветущий оазис, сотворенный детьми, вплотную окружен черным дымящимся кольцом. Дым заволакивает экран, нависает над сказочным миром, закрывая голубое небо и ясное солнце, дым поглощает все.

Опаленная земля, осколки снарядов, искалеченные трупы людей.

Черные ветви сожженных деревьев.

Падающие на землю бомбы, взрывы...

И снова — глаза человека, глядящего сквозь черноту.

Мы видим то, что видит он. Мы видим оба мира — прекрасный и страшный, зарождающийся и разрушающийся.

Борьба этих миров отражается в музыке, борьба света и тьмы.

На черном экране под взглядом человека появляется маленькая белая детская рука и наносит на черное светлые точки...

Рассеивается дым, и сквозь зияющие дыры разрушенных зданий, сквозь омертвевшие скелеты сожженных растений мы снова видим, как бескрайняя темнота наполняется множеством сияющих звезд.

Одна из них становится все ярче и ярче, она приближается к нам...

Прекрасная цветущая планета, похожая на райский сад. Диковинные деревья, мягкая шелковистая трава покрывает изумрудные холмы. Слышно щебетание птиц...

Цветущий сад обрамляется контурами, теперь мы видим его на картине, написанной детской рукой...

И снова — небо с множеством звезд. На фоне звездного неба возникают титры.

"ИГРА БОГОВ"

• "Для могучего действия на земле, чтобы повернуть и пересоздать ее, нужно привлечь и приложить к земле неземные силы."
• Владимир Соловьев

Просторная классная комната. Настежь распахнуто окно. За окном — бескрайнее небо. Тишина. Но вдруг эта обычная картина меняется на глазах...

В странном освещении движутся руки детей, перебирая небольшие кубики — игральные кости. Звучит музыка. Тихо. Потом голоса, повторяющие за голосом Учителя не очень понятные слова, словно мантру, молитву или заклинание.

Учитель смотрит на своих учеников с безграничной любовью. Кажется, он чувствует каждого из них от кончиков пальцев до самого сердца.

Прекрасная белокурая Лола с лучистыми глазами, задиристая Марта с копной огненно-рыжих волос, доверчивый малыш Мик в инвалидной коляске, неуклюжий угловатый Карл, толстяк Вальд с вечно спадающими на нос очками, и смуглый, худощавый, всегда возбужденный Сандро, или Сани, как привыкли называть всеобщего любимца...

Они сидят среди своих картин, развешанных на стенах класса, среди масок — выразительных, смешных, трогательных и страшных, среди маскарадных костюмов, музыкальных инструментов, среди полок, заполненных книгами. Их окружает тот удивительный сказочный мир, который они создавали вместе с Учителем день за днем, мир, в котором они жили вместе в короткие часы уроков из года в год.

Тишина. Только спокойный, неторопливый голос Учителя нарушает ее.

— Когда мы отправляемся в путешествие, мы не знаем, что встретим на своем пути... У каждого свой путь. Возможно, кто-то из нас найдет то, что потерял когда-то и о чем не может вспомнить. Маленький кусочек воспоминаний о своей прежней жизни... Может быть, это воспоминание придет не сегодня, не завтра, но когда-нибудь оно восстановится в памяти, и тогда мы сможем понять, зачем рождены на свет. Вы знаете, для того, чтобы путешествовать в разных измерениях, совсем не нужны специальные машины, приборы, нужно только желание, тишина, покой и ясность в душе...

— Господин Марк, а для чего вообще человек рождается снова? — белокурая Лола обращает к нему свой взгляд.

— Древние мудрецы объясняли это по разному. Одни считали, например, что душа человека возвращается на землю для исправления, и будет рождаться снова и снова в материальной оболочке до тех пор, пока не исправится окончательно и не достигнет совершенства. После этого она может обрести вечную жизнь, свободную и счастливую...

— Но если Бог создал людей, то почему он не сделал их сразу совершенными? Зачем им надо исправляться? — спросил добродушный толстяк Вальд.

Учитель улыбнулся.

— Многие пытались ответить на этот вопрос, но я не уверен, что ответ вообще существует. Возможно, решив создать людей, Бог продумал все до мельчайшей подробности, а потом поручил осуществить это кому-то из своих исполнителей. А тот, не будучи Богом, не сумел в точности исполнить его замысел.

— Подхалтурил. Ясно. — сказал смуглолицый темноволосый Сани.

В классе раздался смех. Сани продолжал.

— Вообще-то я думаю, если бы люди сразу были совершенными, им нечего было бы делать на Земле. Они просто остались бы в раю, так ничего и не поняв...

— Раньше за такие мысли обвиняли в ереси и жгли на кострах! — задумчиво сказала Марта.

— У меня другая судьба... — пробормотал Сандро. — Каждому дается шанс... Другое дело — захочет ли человек его использовать.

— Каждый понимает столько, сколько ему отпущено, — тихо сказала Лола.

— Нет, я не согласен, — чуть заикаясь, сказал Карл. — Каждый может понять ровно столько, сколько захочет сам.

— А что люди поняли? — возмутилась Марта. — Что надо ненавидеть и убивать друг друга?! Все ждут, что им Бог что-то там укажет и подскажет, а сами делают страшные гадости, и говорят, будто Бог им велел. На самом деле мы всегда будем несовершенными, если не станем учиться... Если не научимся понимать, что все зависит от нас самих!

— Ничего от нас не зависит, — мрачно сказал Вальд. — Уж по крайней мере, в этой жизни. Над нами — все начальники, и президент, и прокурор, и полиция, и мафия, и рекетиры! И даже директор школы!

— Они уж точно никогда не исправятся, сколько бы раз не рождались! — усмехнулся Карл.

— Просто у них такая работа, — тихо сказал Сани. — Мы сами должны измениться, тогда изменится мир.

— Учитель, — тихо спросила Лола, — а если мы все вместе во время нашего путешествия будем представлять мир другим, он изменится?

— Сначала должны измениться мы! — упрямо повторил Сани.

— Итак, 2004 год, а мы продолжаем наше путешествие... Может быть, это поможет нам измениться... — сказал Учитель.

В классе воцарилась тревожная тишина...

Темнота. Космос. Светящиеся точки звезд и планет.

Снова — руки, медленно передвигающие на столе игральные кости. И — лица детей, прекрасные и чистые, погруженные в медитацию.

Неторопливое движение небесных светил...

Задумчивое лицо Сани... Он видит что-то, доступное только ему одному...

...Странное помещение, похожее на фантастический компьютерный зал... В нем движутся полупрозрачные существа, они словно капли воды в оболочке, они меняются, вытягиваются, постепенно обретая форму и становясь похожими на людей в белой одежде, но сквозь их одежду и тела проходит свет, видны окружающие предметы... Эти люди кажутся совсем одинаковыми, и все они в совершенно одинаковых непроницаемых темных очках...

В наступившей тишине раздается голос, спокойный и властный.

— Я собрал вас для того, чтобы подвести итоги Земного эксперимента. Срок, отпущенный на него, истекает. Я вижу несколько возможных путей его завершения. Но прежде, чем выбрать один из них и принять окончательное решение, я хотел бы выслушать всех, что участвовал в разработке Программы.

— Если исходить из того, что нашей целью было создание идеального человека в земных условиях, то, совершенно очевидно, эксперимент следует признать неудавшемся, — прозвучал другой голос. — Но это мое субъективное мнение.

— Я согласен с коллегой, — произнесло еще одно существо. — Работая над созданием идеальной человеческой особи в рамках программы, условно именуемой Сотворением Мира, мы не добились желаемых результатов.

— Если мы признаем эксперимент неудачным, нам необходимо выявить и проанализировать причины, которые к этому привели, — снова сказал первый голос. — Тогда мы не только получим объективную оценку, но и избежим подобного исхода в дальнейшем.

— Одной из возможных причин могла быть ошибка, допущенная при разработке программы.

— Я, как Автор, полностью исключаю это, — произнес первый голос, — я считаю, что к катастрофическим последствиям привели нас неразрещимые противоречия во взглядах с бывшим Главным Экспериментатором. В свое время, работая над реализацией программы, он внес неприемлемые с нашей точки зрения предложения. Мы их отвергли. Как известно, он был отстранен от дальнейших исследований и изгнан из наших рядов. Но это не остановило его. Он стал умышлено причинять вред развитию идеальной человеческой особи. Мы попытались восстановить испорченную модель, очистить ее и приблизить к задуманному изначально. Но, как показала вся дальнейшая практика, модель восстановлению не подлежит...

— Каков выход? — Прозвучал в наступившей тишине вопрос. — Вести борьбу с бывшим коллегой? Или очистить Землю и начать все сначала?

— А если вообще не использовать больше людей? Можно продолжить работу с совершенно иными видами...

— Может быть, сразу поместить на Земле субстанции, лишенные тела? Зачем нам опять возиться с материей?

— Это противоречит программе, мы не можем отказаться от изначальной цели... — произнес Автор. — Наша задача сейчас — выйти из неудавшегося эксперимента с наименьшими потерями. И мы предусмотрели такую возможность. Я прошу Ведущего Программиста сделать сообщение.

— Человек, поддавшись пагубному влиянию нашего бывшего коллеги, ступил на неверный путь развития, — произнесло одно из полупрозрачных существ. — Вместо того, чтобы принять свое появление на Земле как факт, он настолько возомнил о себе, что захотел понять природу своего происхождения, изобрел множество так называемых философских концепций, научных теорий, религиозных и художественных мифов. Используя не по назначению данный ему ограниченный разум, он посмел судить о тайном смысле наших законов! Именно эти ошибочные действия завели его в полный тупик. Окончательно запутавшись в поисках выхода из тупика, он оказался на грани самоуничтожения.

— Мы можем предоставить человечеству такую возможность. Мне кажется совершенно очевидным, что продолжение работы над данным видом бесперспективно, — произнесло другое существо.

— Это не совсем верно, — продолжал Ведущий Программист. — Чтобы сохранить человека как вид, программой были предусмотрены отдельные особи, не подверженные никаким воздействиям. Их имена внесены в файл, именуемый "Книгой Жизни". Назовем их идеальными образцами. Закончив данный эксперимент, мы сможем продолжать работу над видом, используя эти образцы.

— Но если бывший Главный Экспериментатор сумел испортить земную модель в целом, он мог воздействовать и на избранных!

— Исключено. Файл закодирован семикратно. В данный момент только Автор Программы и я имеют доступ к файлу, с момента изгнания Главного Экспериментатора мы трижды меняли коды.

— Можем ли мы быть уверены, что все, чьи имена внесены в файл, идеальные люди?

— Конечно, они создавались специально как опытные экземпляры, точно по образу и подобию единственного идеального существа. Он фигурирует в программе под именем Главного Исполнителя, и ему принадлежит особая роль... Он был как бы заново рожден на Земле под видом обычного ребенка. За время своей земной жизни он должен был особыми методами воздействовать на себе подобных и пробудить в них то, что было заложено изначально.

— Но что помешало ему?

— К сожалению, это осталось в тайне. В какой-то момент он стал действовать совершенно независимо и прервал связь с нами. Мы потеряли его из виду. Возможно, он вступил в контакт с той силой, к которой он имеет доступ помимо нас. Мы послали на Землю своих наблюдателей, но он также отказался вступать с ними в контакт. Чем это закончилось, всем известно. Люди не сумели использовать даже этот шанс. Они не поняли, с кем имеют дело... Отказавшись от помощи наших агентов, ни кем не управляемый Главный Исполнитель принял казнь... Причины такого поступка были известны только ему. По прошествии трех земных дней он совершил полную регенерацию, а затем исчез с Земли...

— Мне кажется, кто-то наблюдает за нами... — вдруг произнесло одно из существ.

...Внезапно Учитель почувствовал, что что-то произошло.

Нечто бесформенное, странное приблизилось к распахнутому окну и словно застыло в нем. Учитель увидел дрожащее темное пятно, на миг заслонившее свет.

Оно вошло в комнату, нарушая все физические законы, и остановилось внутри. Вместе с ним пришла темнота, густая и непрозрачная...

Учитель ничего не понял. Он был в оцепенении. А когда темнота рассеялась, он увидел худощавого Сани, лежащего на полу в неподвижной позе, с раскинутыми руками. На его лице застыла прекрасная улыбка.

Учитель бросился к нему. Он прошептал.

— Сани, вставай, все прошло, ничего страшного не случилось...

Но мальчик не встал.

Учитель схватил его тонкую руку, стал искать пульс. И не услышал биения жизни.

Ему стало страшно. Он все еще не верил...

Он взял мальчика на руки и, под тревожными взглядами других детей, понес к окну.

Свежий поток воздуха нахлынул на него, неся с собой запахи цветов, голоса птиц, шелест листвы... Но Сани не шелохнулся.

Под окном в школьном дворе Учитель заметил незнакомую женщину с фотокамерой в руках... Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом женщина отвернулась, быстро пошла в сторону улицы и исчезла из виду.

Еще через несколько секунд Учитель понял, что Сани мертв...

— Господин Маркус, вы утверждаете, что гибель ученика была для вас полной неожиданностью? — спросил следователь.

— Да, это правда, — ответил Учитель.

— Вы говорили также, что мальчик за несколько минут до трагического происшествия был абсолютно здоров.

— Я думаю, это могут подтвердить все, кто был на моем уроке...

— Но сейчас я разговариваю с вами, а не с другими. Тем более, я не имею права привлекать к следствию несовершеннолетних без дополнительной санкции. Поэтому прошу точно отвечать на мои вопросы.

— Сандро и выглядел, и вел себя, как обычно...

— Скажите, а вы раньше проводили подобные... уроки, если можно так выразиться?

— Да, конечно... Возможно, не совсем такие, но я часто устраиваю разные игры, дети это очень любят...

— Значит, вы называете это играми? Интересно... Насколько мне известно, ничего подобного в школьной программе нет.

— Это правда. Я стараюсь использовать нетрадиционные педагогические приемы, — сдержанно ответил Марк.

— Вы считаете допустимым подобное воздействие на человеческую психику? — следователь пристально поглядел на Учителя.

— Какое воздействие?

— Говорят, вы применяете гипноз.

— Конечно, нет! — ответил Марк резко. — Это было бы безнравственно по отношению к детям. Я сказал, все, что происходит в нашем классе, всего лишь игра. Каждый волен понимать ее по-своему, но это абсолютно свободное творчество!

— Господин Маркус, я много слышал о ваших экспериментальных методах обучения и давно интересуюсь ими, — сказал следователь, перейдя на дружелюбный тон. — Правда ли, что у вас на уроках происходят, так сказать, чудеса, трудно объяснимые с научной точки зрения?

— Я не знаю, как это выглядит со стороны, но думаю, что все, о чем мы говорим, и что мы делаем, затрагивает различные стороны человеческой жизни, скрытые от поверхностного взгляда, — взволнованно проговорил Марк. — Даже Иисус Христос использовал разные чудеса ради спасения людей. Какую цель перед собой ставишь, в этом все дело.

— А какую цель преследуете вы? — Сухо спросил следователь.

— Помочь детям раскрыть свои способности через свободное творчество, фантазию...

— Задача, конечно, благородная... Но вы никого не спасли. Напротив, ученик погиб именно в вашем классе, на вашем уроке. Вы не считаете, что его внезапная смерть как-то связана с вашими... странными занятиями?

— Нет.

— Припомните хорошенько, возможно, вы упустили что-то, — голос следователя снова смягчился. — Я понимаю, вы пережили сильное потрясение...

— Мне и сейчас не легче.

— Сочувствую вам. Но и вы должны понять, что от ваших показаний зависит спокойствие жителей города, возможно, всей страны. — он понизил голос и перешел почти на шепот. — Вы должны помочь нам...

— Я бы очень хотел... Но я не знаю, я все вам рассказал.

— Что касается ваших нетрадиционных педагогических методов... — следователь сделал выразительную паузу. — Возможно, именно в них, все-таки, кроется причина гибели мальчика. Если это предположение подтвердится, у вас могут быть большие неприятности! Подумайте хорошенько, господин Маркус, о том, что я вам сказал. А сейчас вы свободны...

Как только Учитель вышел в коридор, в кабинете следователя появились двое — полицейский в форме и врач в белом халате.

— Вы принесли заключение? — спросил следователь.

Врач положил на стол тонкую папку.

— Медэкспертиза не обнаружила никаких следов насильственной смерти, никаких признаков болезни, словом, никаких причин, объясняющих таинственную гибель ребенка, — растерянно проговорил полицейский.

— Но ведь существует какая-то причина! — резко произнес следователь. — Руководство очень обеспокоено, господин прокурор требуют немедленных результатов расследования. А у нас нет никаких фактов. Следствие зашло в тупик...

— А что... учитель? — спросил полицейский.

— Пока очень трудно выдвинуть против него какое-либо обвинение. Я не нахожу мотивов. В то же время он явно что-то не договаривает, прикидывается этаким простачком! Думаю, вам следует вести постоянное наблюдение за господином Маркусом, под каким-нибудь предлогом посещать его уроки, установить охрану в школе.

— Мы этим займемся, — сказал полицейский.

— Далее, — следователь сделал паузу, — на завтра назначены похороны. Проведите повторно все анализы прямо сейчас!

...Они вошли в морг.

— Мы хотим еще раз осмотреть мальчика, — обратился врач к дежурному санитару. — Приготовьте тело.

Санитар молча кивнул и удалился вглубь помещения. Через минуту он вернулся бледный, испуганный и произнес дрожащим голосом.

— Он... он исчез!

— То есть как — исчез?! — переспросил полицейский.

— Я... сам не понимаю, — пробормотал санитар. — Охрана была на месте, двери заперты... Просто чертовщина какая-то!

— Меня не интересует чертовщина! — закричал полицейский. — Ищите тело! Мальчик должен быть на месте к завтрашнему утру! И никому не слова! Все должно оставаться в строжайшей тайне!

Над городским кладбищем, пробиваясь сквозь кроны старых деревьев, просачивалось полуденное солнце. Над свежевырытой могилой стояла небольшая группа людей, среди них был и Марк. Он видел и слышал все словно сквозь туман... Вот его ученики. Надо отдать им должное, они прекрасно держались. Только Лола была слишком бледна... Директор школы, осунувшийся, постаревший... В стороне от всех — еще двое, врач и полицейский...

Марк не заметил, как к нему подошел Филипп.

— Прости, я немного опоздал, — прошептал он, положив руку ему на плечо.

— Хорошо, что ты приехал, — тихо ответил Марк.

Директор школы, подойдя к закрытому белому гробу, осыпанному цветами, произнес.

— Мы собрались сегодня по очень печальному поводу. Сандро безвременно покинул нас. Он рано потерял родителей, школа была его семьей... Но он был нашим лучшим учеником, его ждало прекрасное будущее. Теперь его нет с нами, но мы никогда его не забудем...

Он замолчал.

Двое стоявших в стороне приблизились к остальным.

— Мы хотели бы проститься с Сандро, в последний раз, — тихо сказал директор.

— Господин директор, я объяснил вам, что это невозможно, мы не можем подвергать всех такому риску! — ответил врач. — Вы должны понимать, как велика опасность заражения для окружающих!

— Но вы сами говорили, что мальчик не был болен... — произнес директор.

— Мальчик был здоров, но только в определенном смысле. Мы не обнаружили у него никакой болезни, известной нам...

— Вы что-то скрываете... — вздохнул директор.

— Не доверять медицине — ваше право. Но я настаиваю на том, что никогда прежде не сталкивался в своей практике с подобным явлением... Возможно, это какой-то новый, неведомый нам вирус, который не оставляет в теле человека никаких следов! — убеждал врач. — Все, что мы обнаружили — это довольно странное родимое пятно на его груди. Оно было у мальчика раньше?

— Я, право, не знаю... Но какое это имеет значение?

— Возможно, никакого...

— Но от чего же он умер?

— Он убил себя этими дурацкими парапсихологическими опытами! — Вдруг сказала со злостью дама в очках со строгим лицом, посмотрев на Марка. — Как можно допускать, чтобы дети в школе занимались подобными вещами?!

— Это неправда! — Вспыхнул Вальд.

— Замолчи! — Марта дернула Вальда за руку.

— Но это была всего лишь игра, — растерянно сказал директор. — Господин Маркус часто использует в своих занятиях с детьми развивающие игры. Он работает по индивидуальной программе. Разве это запрещено?

— Думаю, нам с этим еще предстоит разобраться, — сказал молчавший до сих пор полицейский.

Директор испуганно посмотрел на Учителя.

Тот молчал, и без того было слишком тяжело.

Зазвучала печальная музыка, в могилу опустили заколоченный гроб, на него посыпались комья земли...

— Не слушай никого, ты ни в чем не виноват, — Филипп тронул Марка за руку и повел к машине, припаркованной за оградой. — Я отвезу тебя домой. А ты перестань себя казнить.

Они ехали по окраине города, мимо грязных лавчонок, мимо свалок и пустырей. Вдоль улицы нищие в лохмотьях протягивали руки, скалили беззубые рты, выпрашивая подаяние.

Торговцы продавали все, начиная от истлевшего старья и кончая дорогими товарами в ярких красивых упаковках.

Накуренные подростки с пустыми глазами, пошатываясь, брели по улице, задевая прохожих.

С фасадов зданий на все это горделиво взирал с портретов вождь страны, молодой, энергичный, величественный и строгий.

Марк молчал, откинувшись на сиденье рядом с другом.

Они подъехали к центру города, миновали ряды магазинов с яркими вывесками, отель, казино.

На улицах было много людей — нарядно одетых, улыбающихся... Они торопливо шли в направлении главной площади, посреди которой возвышался огромный полупрозрачный шар из однотонного стекла, окруженный великолепной оградой.

— И этот пузырь называют воплощенной мыслью! — раздраженно произнес Филипп.

— Какая мысль, такое и воплощение, — тихо ответил Марк.

Вокруг площади патрулировали полицейские, останавливали машины, проверяли документы у парковавшихся на ближайшей стоянке.

— Очередное рекламное шоу в рамках предвыборной кампании! Бесплатное представление для богатых! Попробуем в объезд, — сказал Филипп, сворачивая на соседнюю улицу.

— Знаешь, — задумчиво сказал Марк. — Когда-то Оскар был, все-таки, неплохим парнем...

— Он никогда не был хорошим парнем, — ответил Филипп. — Он лез напролом, использовал людей, а потом выбрасывал, даже не подумав об их дальнейшей судьбе! Неутолимая жажда власти сжигала его, он стремился реализовать ее любой ценой. Правда, ему не слишком везло...

— Наверное, он очень несчастлив... — сказал Марк.

— Тебе жаль этого самодовольного выскочку? — удивился Филипп.

— Его всегда мучил комплекс неполноценности... Он завидовал тебе, копил обиду, которая превращалась в ненависть.... Мне, действительно, жаль его...

— Он получил, что хотел, но не избавился от комплекса! — со злостью сказал Филипп. — Иначе зачем эти дурацкие портреты, этот помпезный Дворец Идеи? — Филипп закурил, включил кондиционер. — Я думал, что свободу дают деньги. Помнишь, как я выиграл в казино миллион долларов? На эти деньги я выкупил казино, которое стало приносить мне невероятную прибыль. Я построил отель, банк, и наконец денег стало так много, что я смог свободно раздавать их!

— Послушай, Фил, — вдруг сказал Марк. — Ты богатый, щедрый, ты прекрасный человек. А почему бы тебе не стать президентом вместо него?

— Ты серьезно? — спросил Филипп.

— Ты мог бы многое изменить!

— Наверное, ты прав... — задумчиво сказал Филипп. — Я стал уважаемым человеком, со мной считаются, меня прозвали меценатом, но все это не принесло мне настоящей свободы. Возможно, мне не хватает именно власти. Власть — это ответственность. Чем сильнее ответственность, тем больше свободы...

— Ты становишься философом, — сказал Марк.

— Нет, это не философия, — усмехнулся Филипп, — это азартная игра! Ставки очень велики, я рискую, я могу проиграть все...

Какое-то время оба ехали молча.

Вдруг Марк произнес с горечью.

— Я тоже играл... Мы называли это игрой. Но что-то убило его. Я не знаю, что это было, но я почувствовал, я даже видел это...

— Что ты мог сделать? Все произошло в какое-то мгновение...

— Я должен был что-то сделать! Понимаешь, я мог это остановить!.. Именно я! Но я не сумел.

— Перестань! Ты ведь не можешь ничего изменить!

— Да, наверное, но я хочу понять, что это было. Я должен понять. Ведь если это случилось однажды, оно может повториться когда-нибудь еще... Откуда взялась эта таинственная болезнь, которая убивает мгновенно, без всяких симптомов, и не оставляет никаких следов? И болезнь ли это?

— А что же еще?

— Не знаю...

— Постарайся не думать об этом, — Филипп ласково посмотрел на друга.

Марк промолчал, потом тихо спросил.

— Скажи, Фил, я никогда тебя раньше не спрашивал... Ты больше не встречал Марию, ничего не слышал о ней?

— Нет... — не очень уверенно ответил Филипп.

— Но ведь ты тоже любил ее!

— Я тоже ее потерял.

— Прости... — прошептал Марк. — Знаешь, я десять лет старался забыть ее, но так и не смог! Когда мне сказали, что она умерла, я не поверил... Я всюду ее искал, я не мог смириться с ее смертью! Мне и сейчас кажется, что она живет где-то рядом... Меня называют чокнутым... Может, я и вправду чокнутый? — Марк горько усмехнулся.

Потом замолчал, откинувшись на сиденье и закрыл глаза.

...Мы смотрим через приоткрытую дверь, как в разноцветных бликах прожекторов танцуют пары. Красавец Оскар, сильный, широкоплечий, темные волосы пострижены коротко, гордый взгляд из-под сросшихся черных бровей, почти такой же, как на портретах, только совсем молодой... Филипп чуть уступает ему в плечах, но ростом повыше, светлые волосы падают ему на плечи, он поправляет их рукой, смеется... И я — худощавый, неуклюжий, сутулюсь, застенчиво смотрю в зал... Среди всех девушек я вижу только одну. Ее каштановые волосы разлетаются над головой. Она танцует без перерыва, смеется, ее приглашают все наперебой...

Филипп и Оскар тоже смотрят на нее.

— Начинай! — командует Оскар, вынимая из кармана игральные кости.

— После вас, господин супермен, — смеется Филипп.

— Ладно, — Оскар решительно берет кости и, быстро смешав их, бросает.

Выпадет шесть, три и пять.

— Валяй, — Оскар снисходительно смотрит на Филиппа.

Я вижу, как у Филиппа от азарта загораются глаза. Он смешивает кубики в сомкнутых ладонях и, наконец, кидает...

Три "шестерки" выпадают на плоской поверхности стола.

— Везучий! — Оскар со злостью бьет кулаком по столу, кубики разлетаются.

— Ты сердишься, значит ты не прав! — снова смеется Филипп.

— Заткнись! В следующий раз я все равно выиграю! — кричит Оскар.

— Ты никогда у меня не выиграешь, — Филипп собирает упавшие кости. — Теперь ты, Марк.

Я беру в руки кости, стараясь скрыть волнение, и вдруг они застывают в моих ладонях. Я начинаю их медленно перебирать, испытывая при этом очень странное ощущение...

— Бросай! — командует Оскар.

Я молча перебираю в руках кубики, и все вокруг исчезает — комната, зал... Я один в тишине и в пустоте. Все окутано тьмой. Сквозь тьму прорывается пламя, поглощая все на своем пути. Горят дома, деревья, огромное пространство тонет в пламени... Остается пустота. Опаленная земля, а над ней нависает густой серый дым, все выше поднимаясь в небо... Потом я словно вижу себя со стороны, но где-то совсем в другом месте, в другом времени, и я сам другой... Неясные очертания, невнятные голоса, странный пейзаж... Я вглядываюсь, вслушиваюсь, пытаюсь удержать в памяти то, что вижу и слышу...

— Ты что, заснул?! — возвращает меня к реальности властный голос Оскара. Я чувствую его мощные руки на своих плечах и вскрикиваю, но не от боли, а от досады, что меня вырвали из того мира, который загадочно промелькнул передо мной.

— Где я? — шепчу я рассеянно.

— Совсем чокнутый! — злится Оскар.

— Оставь его! — кричит Филипп.

— Нет, пусть бросает!

— Я не буду, нет, я не хочу... — бормочу я, сажусь прямо на пол, закрываю руками голову. Мне страшно, мне хочется плакать.

Филипп легкой походкой направляется к Марии. Мы наблюдаем в приоткрытую дверь, как он и Мария стремительно кружат по залу, смеются...

Оскар непривычно бледен, на его лице гуляют желваки...

Филипп и Мария, взявшись за руки, пробираются мимо танцующих пар к выходу... Потом все исчезает.

В стороне от дороги за пустырем на холмистом берегу реки возвышалось полуразрушенное здание храма. Чуть дальше, на набережной, в старом квартале, виднелся приземистый дом, похожий на барак.

— Прошу тебя, Марк, выкинь все из головы. Твоей вины нет... — сказал Филипп, остановив машину у подъезда.

— Спасибо тебе за все... — Марк вышел из машины.

В сырой лачуге сквозь щели в стенах сочился слабый свет. Вот, наконец, он добрался до постели Учителя, скользнул по его закрытым глазам. Учитель заворочался, простонал во сне...

... Когда он открыл глаза, увидел свет, проникающий с улицы в комнату. Сон мгновенно рассеялся вместе с лучами света, которые словно золотые нити проскользнули по комнате и растаяли. Все вокруг было реальным и тусклым. Учитель сел на край постели, опустил на холодный пол босые ноги. Потом медленно встал, обошел свое жалкое жилище, потрогал рукой дощатые стены, раздвинул занавеску на маленьком окошке.

За окном, сквозь нависший смог, проглядывал привычный урбанистический пейзаж. Дымились трубы заводов, вдали хаотично возвышались небоскребы с прямоугольными крышами и остроконечными шпилями. Все было, как обычно... Совсем близко с грохотом промчался поезд и, скрежеща железом, тяжело затормозил. На платформу вышли люди и торопливо побрели в сторону улицы.

Проводив их взглядом, он вошел в тесную душевую кабину, дрожа всем телом, забрался под холодную струю воды. Перед глазами мелькали обрывки недавних воспоминаний, странная гибель Сани, его прекрасное юное лицо с застывшей улыбкой, и эта женщина, странная женщина с фотокамерой под окном школы, которую он едва заметил... Теперь он видел ее еще более явственно, чем тогда. Ему даже показалось, что запомнил черты ее лица, он словно видел их сквозь маленькую фотокамеру, прижатую к глазам... Что-то жуткое, зловещие почудилось ему в ее взгляде, исходящем из объектива фотоаппарата...

Марк встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, растер все тело до красноты грубым полотенцем, натянул рубашку и брюки. Подошел к зеркалу, взял бритву, приложил к лицу, глядя на свое отражение... Но это было не его отражение, он видел другое лицо, совсем не похожее на свое...

Тонкий лик, глубокий печальный взгляд...

— Кто ты? — прошептал Учитель.

Как только их взгляды встретились, видение исчезло. Марк ошеломленно глядел в зеркало, но там была пустота. Не в силах оторвать взгляд, он продолжал смотреть в пустоту... И вдруг увидел себя. Да, это, вне всякого сомнения, был он сам, и это родимое пятно на груди, чуть ниже левого плеча...

Вот в зеркале внезапно засверкали блики света. Что это? Казалось, они исходят из его родимого пятна. Оно мерцало в темноте, словно созвездие в ночном небе. Марк дотронулся до своей груди, прикрывая ее рукой, и тут же отдернул руку, почувствовав невыносимый жар...

...Я остался один, но что-то влекло меня туда, куда ушли Филипп и Мария. Я бегом бросился следом, не зная, куда и зачем бегу, но я был не в силах остановиться. Скоро я оказался в заброшенном парке и увидел впереди, совсем близко, крадущегося за деревьями Оскара.

Чуть дальше по тропинке неторопливо шли Мария и Филипп. Он что-то рассказывал ей, повернув голову в ее сторону и придерживая под руку, она смеялась.

Через мгновение Оскар, полный ревности и гнева, в несколько прыжков оказался рядом с ними, сбил Филиппа с ног, и они покатились клубком по траве.

Мария пыталась растащить их, кричала, плакала, но все было напрасно.

Я замер в оцепенении, но через мгновение выбрался из укрытия и молча пошел на них, не чувствуя ног.

Оскар заметил меня.

— Что тебе надо, чокнутый? Здесь разбираются мужчины! — произнес он с презрением.

— Уходи, он убьет тебя! — испуганно закричала Мария, схватив меня за руку и пытаясь оттащить в сторону.

Но я продолжал двигаться прямо на него — худой, щуплый, жалкий, я видел себя как бы со стороны, но что-то внутри поднималось, обжигало теплом, я словно вырастал на глазах...

Оскар наотмашь ударил меня. Я упал. Филипп бросился ко мне. Оскар, надменный и беспощадный, медленно полез в карман, вытащил пистолет и направил на Филиппа... Но вдруг выражение его лица изменилось, он растерянно попятился, роняя оружие, схватился за руку, которой ударил меня. Рука была обожжена, он со страхом разглядывал ее. Самоуверенность его исчезла. Он не мог понять, что произошло с ним, растерянно поглядел на Марию.

— Уходи! — произнесла она.

Я поднялся на ноги.

Филипп смотрел на меня с невыразимым удивлением, не в силах произнести ни слова.

— И ты уходи! — сказала Мария, повернувшись к нему.

— Но... что произошло? — спросил я, сам ничего не понимая.

— Меня проводит Марк, — сказала Мария дрожащим голосом.

Я взял Марию за руку, мы пошли рядом.

— Какая горячая у тебя рука... — прошептала она.

— У меня горячее сердце, — ответил я.

— Ты летел по воздуху, оставляя за собой горящий след!

— Как красиво ты говоришь!

— Марк, я видела это! Что это было?

— Да не было ничего, — отшутился я. — Все это тебе показалось. Пойдем, я провожу тебя домой, раз уж ты сама этого захотела.

— Потом... — прошептала она. — Скажи, что ты любишь больше всего?

Мне хотелось сказать — я люблю тебя, но я не решился произнести эти слова. Я сказал.

— Я люблю читать книги, ходить к старому храму и смотреть на звезды.

Она повела меня на берег реки, туда, где в зарослях возвышался заброшенный храм.

— Здесь? — спросила она.

— Да, — ответил я.

Она закинула к звездам свою прекрасную голову и сказала.

— Почему ты никогда не подходил ко мне? Я думала, что совсем не интересую тебя.

— Как ты могла подумать такое? — Я вдруг обнял ее, и она не отстранилась, а прижалась ко мне...

Мы лежали рядом на траве, испытывая необычайную нежность друг к другу. Вдруг она сняла платье, и я с восхищением увидел ее обнаженное тело.

— А ты? — тихо сказала она.

— Понимаешь, я не такой, как все, — застенчиво пробормотал я.

— Я знаю, у тебя есть тайна, — сказала Мария. — Я видела Кольцо Соломона на твой руке.

— Это вот здесь, — я тронул рукой грудь.

— Покажи, — сказала она.

Я расстегнул рубашку, и Мария с удивлением увидела странное родимое пятно на моей груди.

Она спросила.

— Что это, твое горячее сердце?

— Сам не знаю. Это с детства, только сначала оно было совсем маленькое. Я никогда его никому не показывал.

— Это похоже на созвездие, — сказала Мария, проводя пальцами по моей груди. — Ты особенный, и наверное, тебе предназначена особая жизнь.

— Я люблю тебя, Мария, моя особая жизнь — это ты!

— Нет! Я такая гадкая, грязная, я не могу быть твоей! Прости меня!

Она вдруг вскочила, быстро натянула платье и побежала по берегу...

• "Человечество так слабо духом, что вещи самые чистые нуждаются в содействии какого-нибудь нечистого пособника."
• Эрнест Ренан

В классе было тихо, окна, не смотря на жару, плотно закрыты.

Дети выжидающе смотрели на Учителя.

Лица их были так печальны, особенно плохо выглядела Лола — опухшие веки, синяки под глазами.

— Друзья мои, сегодня мы продолжим изучение древней Махабхараты, — сказал Учитель, с грустной улыбкой глядя на детей. — Я расскажу вам одну из легенд, которую услышали братья Пандавы, находясь в своем двенадцатилетнем изгнании после того, как проиграли в кости завистливым Кауравам... Прекрасная и мудрая Савитри, дочь царя Ашвапати, отправилась по совету отца искать себе достойного жениха. И она нашла Сатьявана, который был честен и чист душой, прекрасен и смел. Но этот юноша, по предсказанию мудреца, через год должен был умереть. Ашвапати попытался отговорить дочь от такого брака, но она и слышать не хотела. "Его избрала, не хочу я другого!", — прозвучал ее ответ. И когда прошел год, за Сатьяваном явился сам бог Яма и повел его в свое царство мертвых. Но Савитри последовала за ним и своими мудрыми речами сумела уговорить неумолимого бога смерти вернуть ей любимого. Эта замечательная легенда древней Махабхараты говорит о самоотверженной, бескорыстной любви, способной творить чудеса и побеждающей смерть.

Дети слушали молча, лица их были по прежнему грустны.

— Господин Учитель, почему вы рассказали именно эту легенду? — Вдруг спросила Лола.

— Не знаю...

— А я, кажется, знаю... Это правда, что любовь побеждает смерть?

— Конечно! Только любовь может победить смерть, потому что она бесстрашна... — сказал Марк. — Божественное Слово Савитри возвращает Душу того, кого любит, из плена смерти. Приняв человеческое обличие, это Слово помогает увидеть путь, ведущий от небытия к божественному сознанию и бессмертной жизни.

— Слово... В начале было слово. Это как в Библии, — прошептала Лола.

— Конечно, в религиях много общего. Они утверждают, что любовь бесконечной истины к человеческой душе обязательно победит смерть!

— Тогда почему умер Сани? Ведь мы все любили его! — В наступившей тишине произнес Вальд.

— Может быть, мы недостаточно его любили? — Прошептал малыш Мик.

Учитель заметил, как вспыхнула Лола, а Марта потупила взгляд.

Дети глядели на него. Они ждали ответа.

— Смерть — это только часть нашей жизни, за которой начинается другая, — произнес Учитель задумчиво. — Мы не можем знать достоверно, какая она, но когда-нибудь мы все встретимся в той, другой жизни, и светлая печаль наших воспоминаний создаст что-то новое, неизведанное и прекрасное...

Слова Учителя звучали как мантра, как заклинание, он видел, как меняются лица детей, как проступают слезы в их просветленных взглядах.

— Мы хотим отправиться в путешествие! — вдруг произнесла Лола.

— Конечно, мы отправимся в путешествие, но только не в этот раз.

— Именно в этот! — упрямо повторила Лола, и побледнела еще сильнее. — Мы ничего не боимся!

— И все же, — Марк поглядел на приоткрытую дверь, за которой прогуливался по коридору полицейский.

— Мы знаем, господин Учитель, полиция запретила вам заниматься с нами всякими такими вещами, они хотят, чтобы мы были, как все! — сказал Карл взволнованно, — но у них ничего не получится!

— Мы, мы должны изменить мир, как хотел Сани, — пробормотал Вальд.

— Я хочу пройти по тому пути, которым прошел Сани, — твердым голосом произнесла Лола, положила на стол тонкие руки и закрыла глаза...

...В темноте раздаются звуки небесных труб. И легкие, полупрозрачные существа, облетая планеты и звезды, поют дивными, неземными голосами.

...Яркий луч пронзил темноту, и сквозь мрачную дымную оболочку предстала Земля... Мгновенными кадрами, словно отрывки из хроники, промелькнула толпа людей с злобными орущими лицами. Взметнулись транспаранты. На людей посыпались удары полицейских дубинок... Люди швыряли в полицейских камни, отбивались железными прутьями... По асфальту полилась кровь...

В прозрачной темноте Космоса вспыхивают все новые точки света, обретая очертания и преображаясь в лица... И в странном свете странных лиц странная музыка звучит, потом раздаются голоса...

— Земля выглядит ужаснее царства мертвых! Люди погубили живую Землю, они превратили прекрасное творение в мерзость и смрад.

— Они не воспарили над Землей, подобно птицам. За миллионы земных лет у них так и не выросли крылья, а их руки превратились в орудие насилия!

— Вместо того, чтобы научиться летать, они изобрели закон всемирного тяготения, и тем самым объяснили свою неспособность подняться ввысь.

— Их наука губительна и опасна. Вся Земля завалена отбросами от научных экспериментов, а атмосфера превратилась в решето. Всюду озоновые дыры... — произнес еще один голос.

— Но разве лучше их искусство? В нем нет ничего, кроме жажды конца света! Они только и ждут, что некая сила свыше сотрет с лица Земли их братьев и сестер, их сады и парки, их жилища, и их самих.

...Снова — стремительный луч, пронзающий Космос... Над Землей низко проносятся самолеты, сея черную смерть... Рушатся стены зданий, горят деревянные хижины, падают деревья, охваченные огнем, и все тонет в черном густом дыму... Опаленная земля, осколки снарядов, обгоревшие деревья, искалеченные трупы людей, тишина, темнота...

...Постепенно облик странных существ в прозрачной лаборатории стал меняться, их голоса зазвучали иначе...

— Осирис, ты видел, во что превратились их луга и пашни?

— В пепел и прах... — произнес голос, подобно шелесту листвы. — Они перестали возделывать почву и растить урожай, они заняты только войной!

— Они отреклись от веры и стали хуже скота! — Воскликнул смуглолицый красавец в чалме.

— Ты не прав, Аллах, твоей верой охвачена половина Земли, — прозвучал голос, подобный грому, — это мы забыты людьми!

— Моих верноподданных почти не осталось! Их убивают, Зевс! Их убивают христиане, буддисты, атеисты, коммунисты и прочие сумасшедшие!

— Каждый народ проливает кровь за свою веру, — произнесло печально существо с иссиня-черным лицом и огромным ртом. — Мы вели своих героев к победе в великих битвах против сил зла, но люди, побеждая зло, так привыкли убивать друг друга, что это превратилось в главное занятие их жизни... И не осталось среди людей великих героев, ради которых я воплотился бы на Земле и направил их стрелы...

— Мы не должны были участвовать ни в каких войнах, ни на чьей стороне, — произнес юноша, застывший в позе лотоса. — Ни какая цель не может оправдать убийство. Как можем мы остановить войны людей, Кришна, если сами научили их воевать?

— Мы учили их воевать по справедливости, по закону! — Прокричал огромный неуклюжий деревянный истукан.

— А может быть, уязвимы наши законы? — Произнес златокудрый воин с копьем.

— Разве могут быть уязвимы Законы Вселенной? Они существовали всегда, они были до людей и будут после людей... — невозмутимо сказала прекрасная дама в тунике.

— Вырвется огонь со дна океана и поглотит род человеческий, когда наступит время... — мрачно произнес темноликий старец.

— Мы не можем ждать, пока они вымрут, как паршивые псы! Мы сотрем с лица Земли жалких, ничтожных неверных! — Прокричал смуглый красавец в чалме.

— Разрушить и все построить сначала! — Поддержал его грозный голос Зевса.

— Pereant, pereant!

Замелькали блики света, и голоса слились в один торжествующий звук, звук небесных труб.

— Очистить оскверненную Землю!

Небесные существа пестрой толпой направились к светлому прозрачному залу.

— Остановитесь! — Вдруг воскликнула крылатая женщина с золотым шаром на голове, — Мы стали такими, какими они видят нас! Что будет с нами, если не станет людей?

Но никто не слушал ее.

Все окружили кольцом сияющий трон, на котором восседал державный старец.

— Итак, решение принято, — произнес он уверенным голосом. — Земной эксперимент закончен. Нам остается решить, каким образом избавиться от людей в рамках программы.

— Я предлагаю полную аннигиляцию, — произнесла смуглолицая женщина в ожерелье из черепов, выпростав из под шкуры пантеры четыре тонких руки с обнаженным мечем и отрубленными черепам. — Люди ощущают мгновенное блаженство, умирают с улыбкой, и тут же превращаются в атомы.

— Как прошли испытания? — Спросил Автор Программы в сияющем нимбе.

— Мой метод прекрасно оправдал себя на практике. Он эффективен и совершенно безболезнен для живых существ. Только в одном из случаев возникли непредвиденные помехи.

— Что именно, Нанда?

— Не произошла аннигиляция.

— С чем это связано?

— Мне надо снова отправиться на Землю, чтобы установить причину.

— У тебя на Земле будет много работы. Отправляйся прямо сейчас.

— Благодарю тебя, Всемогущий! — она преклонила голову и исчезла.

— В течение семи земных дней сюда должны быть доставлены избранные, — продолжал величественный старец. — Эту миссию мы поручим Ведущему Программисту.

— Почту за честь, — ответил крылатый красавец в нимбе с серебряным копьем.

— После этого будет произведено полное очищение. Обновленная Земля станет ареной для нового эксперимента.

— Досточтимый Автор Программы, — неожиданно произнесла крылатая женщина. — В программе не было предусмотрено, что за время существования человечества возникнет обратная связь и люди смогут воздействовать на нас. Они, предаваясь своим бредовым фантазиям, создавали наши изображения, они дали нам имена, наделили нас особыми чертами, которые стали неотъемлемой нашей частью. Мы также изменились под воздействием человеческого воображения! Что будет с нами, когда не станет людей?!

— То же, Исида, что было до Сотворения Мира... — прозвучал Его голос.

— Насколько нам известно, файл с именами избранных составлялся по принципу так называемого единоверия. А если мы аннигилируем вместе с человечеством, превратимся в ничто? — Произнесло шелестящим голосом худощавое зеленое существо с ликом мумии.

— Навряд ли, Осирис. Просто мы вернемся к изначальному состоянию, как я понимаю, — шумно вздохнул курчавый атлет.

— Тебе жаль расставаться со всеми этими дурацкими атрибутами, которыми наделили тебя люди? — Усмехнулось краснолицее губастое существо в огромной шапке из шкуры ягуара, с змеевидным телом, покрытым перьями.

Крылатая женщина пала на колени перед троном и зарыдала .

— Нет, это невозможно! Пусть останется хотя бы по одному человеку! — она взметнула вверх свои руки — крылья.

— Не переношу женских слез! — прошептал старец. — Уведите ее!

Исиду подхватили и повлекли прочь, но ее печальные стоны буквально сотрясали Небо.

— В пепел и прах... — мрачно произнес ее супруг с застывшим лицом, подобным мумии.

— А возможно ли дополнить файл применительно к новым условиям? — Спросил желтолицый старик с раскосыми глазами.

— Я готов рассмотреть некоторые предложения и удовлетворить ваши просьбы, — заговорил Автор Программы. — Я не тиран и не диктатор, каким пытаются представить меня некоторые из вас, и думаю, мы могли бы внести поправки в Книгу Жизни. Мы выберем по двое лучших представителей от каждой так называемой человеческой веры и внесем их имена в список избранных.

— Но на поиск таких людей понадобится время! — Вздохнуло существо в перьях, потупив петушиную голову, и его змеевидные ноги бессильно обвисли.

— Я даю на это только семь земных дней. Если таковые найдутся, они могут быть внесены в Книгу. Если же нет — закончим эксперимент, как было решено...

Крылатый черноволосый красавец, погрузившийся в космический компьютер, вдруг растерянно произнес.

— О, всемогущий! Это невозможно, но файл исчез!

Возгласы ужаса сотрясли Небо.

После непродолжительной паузы Автор Программы сказал, стараясь сохранять самообладание.

— В таком случае, тебе необходимо найти или восстановить его. Ты также должен уложиться в семь дней...

Окно в классе, не смотря на жару, теперь всегда оставалось закрытым. Вдруг Учитель не просто почувствовал, а увидел это... Дрожащее темное пятно, на миг заслонившее свет и словно распластавшееся по стеклу.

...Оно опять войдет в комнату, остановится внутри... И кто-то умрет со счастливой улыбкой... Сейчас наступит темнота, у него было так мало времени! Он должен был успеть, но кто, кто из них? На миг он закрыл глаза, чтобы сильнее обострить внутреннее зрение. И прыжком бросился к Лоле...

Когда рассеялась темнота, Учитель держал Лолу на руках, ее пальцы сплелись с его пальцами, и в этот миг они были единым существом. Он знал, что она жива, она дышала, ее пульс слабо бился, она была без сознания, но она была жива. Дети окружили их и смотрели с надеждой и страхом...

— Она жива, — прошептал Учитель.

— Это бог Яма приходил за ней... — прошептал малыш Мик.

— Кто бы это ни был, мы не отдадим ее! — Он не выпускал руки девочки, он чувствовал ее пульс, который не угасал.

В этот момент дверь распахнулась и в класс решительным шагом вошел директор школы.

— Что здесь происходит, господин Маркус? — грозно произнес он, уставившись на Учителя и на девочку.

— Ничего страшного, — пробормотал Марк. — В классе было очень душно, девочке стало плохо, сейчас ей уже лучше...

— Но она без сознания! Надо немедленно вызвать скорую! — В голосе директора сквозь возмущение сквозил испуг.

— Не надо... Это был легкий обморок, она сейчас очнется. — Марк не выпускал пальцы девочки из своих рук.

— Отпустите ее, господин Маркус! Отпустите немедленно!

— Я не могу, это нельзя... Ей станет хуже!

— Я приказываю! — Закричал директор. — Вы не врач! Надо срочно в больницу!

В класс, расталкивая детей, ворвался полицейский, за ним появились двое санитаров с носилками.

— Разрешите мне поехать с ней! — Умоляюще произнес Марк.

— Советую вам, господин Маркус, больше ни во что не вмешиваться, — сказал полицейский. — У вас и так достаточно неприятностей.

— Но поймите, мне необходимо быть с ней!

— Только вас там не хватало! — Закричал директор. — Я отстраняю вас от работы с детьми! Вы за все ответите!

Лолу уложили на носилки и понесли к санитарной машине.

— Мы с вами! — Закричали дети.

— Всем оставаться на местах, — скомандовал полицейский и вместе с директором последовал за санитарами.

В это же время из школьного двора торопливо вышла женщина в облегающем тело черном комбинезоне. На миг промелькнуло ее лицо — смуглая кожа, воспламеняющий взгляд черных глаз, ярко алые губы. В ее руках была маленькая фотокамера на ремне, которую она небрежно перекинула через плечо. К женщине присоединился высокий мужчина в длинном темном плаще и зашагал рядом с ней. Они растворились в уличном потоке...

Древний храм возвышался на пустынном берегу и выглядел угрюмо и жутковато. Старые стены осели, покосились, кое-где дали трещины, поскрипывала тяжелая железная дверь, открывая взору пришедшего мрачную пустоту.

Площадь перед храмом покрылась бурьяном и диким кустарником, и только чуть заметная тропинка, круто уходящая вверх от берега реки, виднелась в густых зарослях.

Учитель направился по этой тропинке, миновал изъеденную ржавчиной дверь и очутился в темном пространстве. В неуютной тишине его окружили почерневшие стены с потрескавшимися от времени фресками.

Он медленно обошел заброшенное помещение, вглядываясь в остатки настенных росписей, но они словно таяли у него на глазах, скрывались в серой пелене и сливались с мрачными стенами. Гулкое эхо повторяло его шаги. Он зажег свечу, и в слабых отблесках пламени стал разглядывать старинные деревянные иконы. Они покрылись темными сырыми пятнами и плесенью, и можно было только угадывать, что когда-то изображали на них кисти художников прошлого.

Вдруг он заметил совсем слабый свет, который просачивался в почти невидимые окошки.

Он закинул голову и обратился к сводчатому потолку.

— Я хочу знать правду!

Потускневшие стены храма ожили внезапно. Странные существа, как будто отделились от стен и замелькали в темноте. Он услышал звуки, похожие на невнятное бормотание, сквозь которое прорывались отдельные слова, и понял, что они звучат в его сознании. Гнетущая тишина снова окружала Учителя, поглощая все вокруг и, казалось, она поглощает и его.

— Кажется, я схожу с ума, — прошептал Учитель.

Внезапно из темноты глянул на него печальный лик Спасителя. Учитель бросился к нему, поставил горящую свечу перед старым иконостасом.

— Господи! Ты ведь тоже человек! Ты родился на земле, как и весь грешный наш род, ты ступал по ней ногами, ты исцелял и вразумлял своих заблудших братьев. Господи! Скажи мне правду! Мы одни, нас никто не услышит! Но я должен знать, я все равно узнаю!

... В прозрачной оболочке небесной лаборатории перед троном Автора Программы, в сияющих лучах света, с бледным лицом и горящим взглядом, предстал тот, кого называли Главным Исполнителем.

— Я не согласен с вашим решением! Я требую дать шанс всему человечеству!

Голос его звучал тихо и вкрадчиво, но при каждом звуке сотрясалось пространство внутри прозрачной оболочки вместе с его обитателями.

Он замолчал. Наступила тишина. И в этой тишине Автор Программы ответил.

— На это нет времени.

Теперь говорили только двое, и никто не смел прерывать их.

— Я принял решение и ничто не сможет остановить меня. Я отправляюсь на Землю прямо сейчас, — произнес Главный Исполнитель.

Все замерли, ожидая от Автора Программы следующего хода.

— Что ж, пусть будет по твоему, — сказал он, — но при одном условии. Кто-то похитил Книгу. Ты найдешь ее и исполнишь свою миссию. Ведущий Программист уже на Земле. Он поможет тебе.

Слова прозвучали, словно раскаты грома. Оболочка лаборатории растянулась на бесконечность и, казалось, вот-вот разорвется от мощных разрядов.

— Не я избрал эту миссию. Она — лишь плод человеческого воображения, одержимого надеждой и страхом. Но я согласен! — ответил Главный Исполнитель.

— Ты явишься на Землю инкогнито и ни при каких обстоятельствах не раскроешь себя. Никаких чудес! Это может непредвиденным образом повлиять на исход эксперимента. У тебя в распоряжении на этот раз только семь земных дней.

— Я согласен... — повторил Главный Исполнитель.

— Помни, ты подвергаешь себя большой опасности, — вдруг изменившимся, заботливым голосом произнес Автор Программы.

— Это не имеет значения.

— Ты забыл, как люди обошлись с тобой две тысячи лет назад! — воскликнул Автор Программы. — Они не заслуживают прощения!

— Прощения достойны все, — ответил Главный Исполнитель и покинул Небо.

И тут словно ожили и заговорили все, кружась перед сверкающим троном.

— Что же, он всех людей хочет сюда забрать? — Возмутился курчавый атлет. — Такое перенаселение приведет к демографическому взрыву!

— Ничего у него не получится, — на миг мелькнула в темноте голова сокола. — Человечество ужаснет Его, и он отступится от своей безумной затеи.

— А если получится? Он всегда поступал по своему и никогда ничего не боялся! Он бесстрашнее любого воина! — сказал златокудрый воин с копьем.

— Что же теперь будет? — Деревянный Истукан тупо уставился на удаляющуюся яркую комету.

— То, чему суждено быть... Только человек достигает нирваны. Но люди не прошли еще круговорот самсары... — тихо отозвался смуглый круглолицый юноша, застывший в позе лотоса, и погрузился в медитацию...

Потрясенный увиденным и услышанным, Учитель медленно вышел из храма, по заросшей диким бурьяном тропинке спустился к берегу реки...

Плывет по реке огонь заката, тонет в темной мрачной воде... Пламя расплескалось в густой темноте. И чудилось Учителю в этом пламени дивное светлое лицо с печальным взглядом...

Чернеет город на фоне закатного неба...

Мрачные силуэты сточных труб сбрасывают в реку свою отраву, и нет места в этой воде ничему живому. Клубится душный пар над потоками грязи, над закатным огнем... И сквозь клубы пара светится таинственный взгляд...

Вдруг Марк, поглядев на ночное небо, увидел падающие звезды. Одна была ослепительно яркой, она стремительно рассекала темноту, но вот вдалеке возникла другая, бледно мерцающая и устремилась за ней вдогонку. Они оказались рядом, в прозрачной темноте Космоса стремительно двигались два пучка света, приближаясь к Земле. Один излучал золотое сияние, словно луч солнца, другой — холодное, голубое, подобное Луне.

— Теперь я, кажется, знаю, что должен делать! — воскликнул Марк и бросился к ближайшей телефонной будке.

— Фил, как хорошо, что я тебя застал.

— Марк, у меня сейчас совещание, — ответил он шепотом. — Ты можешь позвонить немного позже?

— Нет. Мне срочно нужна твоя помощь. Это опять оно... Моя ученица... Понимаешь, ее увезли в больницу, она жива, но я должен быть рядом с ней. Иначе они убьют ее!

— Кто убьет?

— Я все тебе потом объясню... Сейчас дорога каждая минута!

— Я понял, — прошептал в трубку Филипп. — Скоро буду. Жди.

В мерцающем свете казино богато одетые люди, сидящие вокруг игорного стола, с нетерпением следили за движением рулетки. Официант разносил по залу шампанское.

В другом зале под негромкую, но будоражущую нервы музыку, неторопливо двигались танцующие пары.

Воздух, наполненный табачным дымом и таинственными пряными ароматами, окутывал дурманом.

Изысканно, только чуть-чуть слишком ярко одетые девушки, красивые, с еле уловимой вульгарностью в облике, томно поглядывали на клиентов. От них веяло манящей эротикой.

Вдруг в сладостном манящем полумраке игорных и сексуальных вожделений раздался крик.

— Козел! Ублюдок! Деньги давай!

Молодая растрепанная женщина, застегивая на ходу платье, сбежала вниз по лестнице, пытаясь догнать мужчину, быстро направлявшегося к выходу.

— Стой! — здоровенный вышибала преградил ему дорогу.

Мужчина оттолкнул его и бросился к двери.

— Он мне не заплатил! — кричала девушка.

Клиента перехватили охранники. В это время кто-то ударом снаружи распахнул дверь, в казино ворвалось несколько парней, завязалась драка, раздались выстрелы.

Девушка выбежала на площадь перед казино, и тут же рядом с ней оказались двое рослых парней.

— Привет, Марго! Вали бабки, — сказал один, схватив ее за руку.

— Да пошел ты! — она попыталась вырваться.

— Не груби, Марго. Это нехорошо, — сказал второй. — Ты нам и так задолжала!

— Меня клиент кинул!

— А нам по фигу!

...Сквозь космос мерцающим бледным шаром предстала Земля... Она была уже близко. Вокруг нее плотным кольцом клубились серые облака.

Через густой смог проступили очертания города. Пейзаж выглядел мрачно, красноречиво говоря о надвигающейся экологической катастрофе. Вдали темнели какие-то трубы, испуская черный дым.

Две летящие звезды приблизились к земле, ударившись о нее, расплескались искрами, сверкающими в воздухе и, осветив небо неземным сиянием, скрылись за горизонтом...

— Помогите! Помогите же, кто-нибудь! — раздался отчаянный женский крик.

— Кажется, мы как раз во время, — произнес черноволосый, темноглазый мужчина в черном костюме своему голубоглазому спутнику в белой одежде, с длинными светлыми волосами.

И они пошли прямо на этот крик.

Молодая женщина с ярко накрашенным лицом и растрепанными волосами изо всех сил пыталась высвободиться из рук двух здоровенных парней.

— Будешь платить, говори? Здесь наша территория!

— Нет у меня денег! Отпустите меня!

— Денег у нее нет! Врешь ты все, сука! — Рекетир полез рукой за ворот ее платья, — тут, небось, прячешь?

— Не смейте! Твари поганые! Вы мне сами за это заплатите! — Закричала женщина, срываясь на плач.

— Совсем зарвалась, сука! Грязная шлюха! — Парень размахнулся для удара.

— Отпустите ее! — произнес чей-то спокойный голос.

Парень огляделся и заметил рядом двух незнакомцев, худого высокого блондина в белой рубашке и белых джинсах, и седеющего брюнета среднего роста в черном клубном костюме. Быстро оценив взглядом явно безоружных интеллигентов, парень рявкнул презрительно.

— Да пошел ты!

— Отпустите ее, — тихо и властно повторил белобрысый, не двинувшись с места.

— Ну, блин, ты нарываешься! — парень пошел на него, принимая боевую позицию. — Да кто ты такой, мать твою?!

— Я говорю вам, отпустите ее, — не дрогнув, продолжал незнакомец.

— Храбрый нашелся, да?! Ну-ка, Геха, засади ему пику меж ребер! — Крикнул второй рекетир, заломив руки девушке.

Она застонала от боли.

Рекетир замахнулся на блондина каким-то острым предметом, но вдруг рука его застыла в воздухе и повисла, как плеть. Заточка выпала и стукнулась об асфальт. Он посмотрел на незнакомцев как затравленный зверь, в бессильной ярости стараясь пошевельнуть руками, но они не слушались.

— Геха, ты чего? Обкурился? Планка съехала? — Окликнул его приятель.

— Слышь, Конец! Хреновина какая-то, руки свело...

— Мне кажется, мальчики, вы слишком много на себя берете, — произнес чернявый с саркастической улыбкой. — Советую вам прислушаться к словам моего друга.

— Чего скалишься! Мать твою! — Конец выпустил девушку, она плюхнулась на асфальт и поползла в сторону.

— Держи ее! — Заорал Геха.

— Не могу... У меня тоже... что-то с руками... — растерянно пробормотал Конец.

В этот момент раздался рев полицейской сирены.

— Сваливаем! — крикнул Геха.

Оба, с трудом передвигая ноги, потащились в переулок и скрылись в темноте.

— Первое представление окончено! — Захохотал чернявый.

Девушка плакала, сидя на земле и закрыв руками лицо.

Светловолосый склонился над ней и вытер кровь с ее лица.

— Что здесь происходит? — Спросил сержант полиции, выходя из машины.

— Это не они, — торопливо заговорила девушка, — те убежали... Эти люди здесь не причем... Они вступились за меня!

— С тобой, Марго, мы еще поговорим, иди в машину! — Он обратился к незнакомцам. — А вы кто такие?

— Я — артист оригинального жанра по имени Люциус, приехал на гастроли и собираюсь дать несколько совершенно необычных performances, — с достоинством произнес чернявый, — а это мой младший брат Джозеф, он странствующий философ, чистейшей души человек!

— Предъявите документы! — Сурово потребовал сержант.

— Документы? — Удивился Чернявый. — Но мы оставили их в отеле.

— Откуда прибыли?

— Из Сela n'a pas de nom! (Этому нет названия! фр.) — Не задумываясь ответил Чернявый.

— Чего он говорит? — С сомнением произнес второй полицейский, подозрительно разглядывая незнакомцев.

— Не знаю, — ответил сержант растерянно, и потребовал, — выражайтесь яснее!

— Я сказал по французски... n'a Pas de nom — есть такое местечко...

— Значит, вы из Франции? Так бы и сказали! А где ваши вещи? — Спросил сержант.

— Но мы их тоже оставили в гостинице! — Возмутился Чернявый. — Кто же гуляет по городу с вещами?

— Ну и типы, — покачал головой напарник, — будто с неба свалились!

Чернявый неожиданно расхохотался.

— Не вижу ничего смешного! — Произнес полицейский с обидой в голосе.

— Придется вас задержать! — Сказал сержант.

— За что? Разве мы совершили преступление? Мы мирные путешественники.

— За бродяжничество, — сухо ответил сержант. — По закону нашей страны каждый человек, находящийся на ее территории, обязан иметь при себе документы. Особенно если вы находитесь в ее столице!

— Так мы попали в столицу! Какая приятная неожиданность, Джози! — Воскликнул чернявый. — Неплохо бы совершить экскурсию!

— Сейчас вам будет экскурсия! Поехали в участок, там разберемся, кто причем, а кто — нет! — Решительно скомандовал сержант.

Директор школы, родители Лолы, дежурный полицейский сидели в больничном коридоре. Ожидание казалось бесконечным. Белые стены, белый потолок, белый искусственный свет... Все выглядело холодным и безжизненным.

К ним вышел врач и сказал, отводя в сторону глаза.

— Состояние медленно ухудшается. Понимаете, мы не можем определить, что это за болезнь... Раньше в нашей практике не было ничего подобного. Возможно, это тот же неведомый вирус, от которого умер мальчик... Пока мы не смогли установить диагноз...

Мать девочки заплакала.

— Что вы собираетесь делать? — спросил отец.

— Необходимо провести серию сложных анализов. Не хочется признавать полное бессилие медицины, но без этого мы ничего не сможем сделать.

— Но что вы делали до сих пор? — возмутился директор школы.

— Мы проводили те анализы, которые финансируются государством. Но они, к сожалению, не дали никаких результатов.

— У вас лучшая больница в городе! У вас самое современное оборудование, новейшие препараты! — Директор приблизился к врачу. — Только вы в состоянии спасти ребенка!

— Надеюсь, что это так... Но мы не можем использовать все оборудование по своему усмотрению. Арендная плата за него — тысяча долларов в час. На более сложные анализы у больницы нет средств. Если деньги будут внесены, мы немедленно используем весь больничный арсенал, который, к сожалению, не является нашей собственностью.

— Но где нам взять столько денег? — сквозь слезы произнесла мать Лолы. — У нас нет таких денег! Что делать, господин директор?

— Школа тоже не располагает подобными средствами, — мрачно ответил директор.

— Я попробую договориться в банке, может быть, они дадут кредит... — неуверенно сказал отец девочки.

— Боюсь, это займет много времени. — проговорил врач. — Состояние девочки ухудшается... Мне очень жаль...

— Сделайте что-нибудь! — Срывающимся голосом произнес отец девочки. — Во имя Великой Идеи, сделайте что-нибудь...

— Я не расслышал, какую сумму вы назвали? — громко спросил Филипп, неожиданно появившись в вестибюле больницы.

Все с удивлением и надеждой уставились на него.

— Аренда аппаратуры, медикаменты, сверхурочная оплата персоналу... — Врач вздохнул, — на данный момент — двенадцать тысяч долларов.

— Всего? — Филипп выписал чек и протянул врачу.

— Мы ничего не можем гарантировать, но сделаем все, что от нас зависит, — дрожащим голосом сказал врач.

— Господин Листовский! О, я не знаю, как благодарить вас! — мать девочки, рыдая, бросилась к нему.

— Не стоит, — спокойно ответил Филипп, отстранив ее руки. — Я считаю своим долгом помогать детям.

— Да, огромные взносы в фонд нашей школы... Это неоценимая помощь, господин Листовский, — с подобострастием произнес директор.

— Благодарите за это господина Маркуса! Кстати, вы, кажется, сегодня отстранили его от работы?

Директор растерянно посмотрел на Филиппа.

— Но... это какое-то недоразумение... Ничего подобного не произошло! Я очень ценю господина Маркуса...

— Это заметно... Интересно, все ваши учителя живут в подобных условиях?

— Но господин Маркус никогда не говорил...

— Учтите, — резко перебил его Филипп, — сейчас я сделал последний взнос, только ради спасения ребенка. Но больше я не собираюсь заниматься благотворительностью в пользу вашей школы, так что ищите другого спонсора.

— Но... вы должны понять, все эти странные случаи с детьми в его классе, вмешательство полиции...

— Я вас предупредил, — резко ответил Филипп.

Со двора, не выходя из машины, Марк наблюдал с нетерпением через стеклянную дверь больничного вестибюля, как Филипп разговаривает с врачом, выписывает чек, как подобострастно говорит ему что-то директор школы. Наконец, Филипп сделал едва заметный знак рукой...

Марк выскочил из машины, бросился к двери, стремительно побежал по коридору, ворвался в палату, молча схватил девочку на руки, прижал к себе и помчался с ней к выходу под возмущенные возгласы врачей и медсестер.

Он бежал по коридору, ничего не видя перед собой. Его руки сжимали безжизненные похолодевшие пальцы Лолы.

За его спиной раздались крики.

— Он украл ребенка!

— Скорее!

— Догнать его!

— Схватить немедленно!

Директор школы, родители девочки, дежурный полицейский, ошеломленный медперсонал толпой бросились за ним.

Через несколько секунд Марк вскочил в машину, прижимая Лолу к себе.

Машина рванулась с места.

Возмущенная толпа выбежала на улицу, и все увидели уносящуюся машину господина Листовского. Полицейский несколько раз выстрелил ей в след, но машина скрылась в темноте.

Ночью двое странных незнакомцев беседовали в КПЗ полицейского управления.

— Думаю, ты поступил совершенно правильно, брат мой Джози, решив отправиться на Землю. Только ты можешь остановить это безумие, но без меня ты не справишься. Автор Программы мстит людям за тебя! — произнес Люциус.

— По-моему, ты немного упрощаешь ситуацию, — ответил Джозеф.

— Мне кажется, ее упрощаешь ты.

Джозеф промолчал.

— У нас с тобой много противоречий, но в данном случае наши интересы сходятся.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джозеф.

— И ты, и я питаем к этому эксперименту или варианту, если хочешь, формы жизни, определенную привязанность. Тебе жаль людей, хотя ты прекрасно знаешь, как они мерзки. Мне тоже их жаль. Я вовсе не желаю их полной аннигиляции. И пока у нас общие цели, мы должны действовать сообща.

— Ты говоришь слишком пространно, — произнес Джозеф. — Не понимаю, куда ты клонишь.

— Ну что ты! Я говорю вполне конкретно. Я ощущаю определенную ответственность за то зло, которое поселилась в жителях Земли и сейчас может привести их к гибели.

— Какая возвышенная речь!

— Ты напрасно иронизируешь, — Люциус достал мешочек с табаком, аккуратно набил трубку, картинным жестом щелкнув пальцами, высек огонь, затянулся густым дымом. — Я намного старше тебя и кое в чем мудрее. Ты, конечно, генерировал идеи, но на пути их осуществления всегда возникали препятствия. Устранить их ты мог, в конце концов, только с моей помощью. Ты ведь не станешь отрицать, что так было всегда. Помнишь, как обо мне сказал один из их классиков? "Я часть силы той, которая, желая зла, всегда творит благое"! Так-то вот. Ты не пожалеешь, что взял меня.

— Будь ты проклят со своей диалектикой! — ответил Джозеф.

— Я давно проклят, — усмехнулся Люциус.

— И зачем ты увязался за мной? Из тщеславия?

— Зачем мне слава? Это пройденный этап. Есть вещи поинтереснее, но об этом позже... Знаешь, мне кажется, ты забываешь об опасности, исходящей от людей.

— Какая забота, однако! То же самое говорил Автор Программы, напутствуя меня на прощанье.

— Кто бы мог подумать, — Люциус обиженно запыхтел трубкой.

— Совместная работа не прошла для тебя бесследно, — горько усмехнулся Джозеф. — Ступай, я тебя не задерживаю.

— А ты?

— Видишь ли, Люциус, я прибыл сюда на определенных условиях и не могу раскрывать себя.

— И ты согласился на эти унизительные условия? — возмутился Люциус.

— У меня не было выбора, — сказал Джозеф устало.

— Что ж, поступай, как знаешь. Я же не связал себя никакими обязательствами и не собираюсь торчать в этом убогом заведении... Пора сваливать отсюда, как они говорят...

Люциус подошел к стене и медленно слился с ней. Некоторое время на сером бетоне оставался отпечаток его фигуры, подобный тени, но потом все исчезло.

Серебристый лимузин с тонированными стеклами мчался по ночному городу.

Филипп напряженно вглядывался в темноту улиц, и, резко тормозя на поворотах, то и дело менял направление.

— Как она? — Спросил он тихо.

— Мне кажется, пульс становится все ровнее, я слышу, как бьется ее сердце, — ответил Марк.

Сзади показался яркий свет фар, он постепенно приближался.

— Они, наверняка, вызвали подкрепление, — сказал Филипп. — Думаю, все дороги из города уже перекрыты. Нас могут схватить в любой момент.

Марк промолчал.

Филипп сделал крутой разворот, свернул с узкий темный переулок.

— Хорошо, что я вырос в этом городе, я знаю здесь каждый закоулок, и им не так легко будет взять меня! — Воскликнул он с азартом игрока.

Вдруг Лола очнулась на руках у Марка. Поглядела на него, глаза ее осветились радостью. Она прижалась к нему.

Марк нежно погладил ее по голове.

— Господин Учитель...

— Да какой я тебе господин! — Марк улыбнулся счастливой улыбкой.

— Марк, я видела... Это они... они убили Сани... — голос девочки звучал так слабо.

— Ты потом мне расскажешь, — ласково сказал Марк, испугавшись, что она снова потеряет сознание.

— Я должна рассказать, это очень важно...

Филипп увидел в зеркальце лицо девочки, прижавшейся к Марку, немного сбавил скорость, вытер платком пот с лица. Потом спросил.

— Как ты думаешь, если я закурю, ей не станет хуже?

— Не знаю, — отозвался Марк.

В дорогом казино, где еще недавно разразился скандал, порядок был полностью восстановлен и ничто не напоминало о вчерашнем происшествии. Звучала музыка, негромко и ненавязчиво, проникая специфическим сочетанием звуков в подсознание посетителей, услаждая их слух и будоража нервы. Официанты, бесшумно передвигаясь, разносили шампанское и были изысканно вежливы. Нарядные девушки у стойки бара весело щебетали, перемигивались с клиентами.

В другой части зала богато одетые люди сидели вокруг игорного стола и с нетерпением следили за движением рулетки.

Среди увлеченных игрой завсегдатаев внезапно появился новый посетитель. На нем был дорогой прекрасно сшитый костюм, он курил красивую резную трубку, его черные волосы, тронутые сединой, эффектно блестели, и выглядел он при ярком освещении совсем молодым, веселым, даже красивым человеком, но оказавшись в тени его лицо совершенно менялось, казалось более старым и зловещим.

За игорным столом не было свободных мест, незнакомец подошел к нему и некоторое время молча наблюдал за игрой. Он отметил, что у одного из игроков дрожат руки, у другого подергивается глаз, третий нервно грызет ноготь большого пальца. Это рассмешило незнакомца. Но вдруг он понял, что игроки так нервничают не без причины. С затаенной или явной завистью они смотрели на эффектную женщину с чуть смугловатым лицом, ярко алыми губами. Взгляд ее скрывали тонированные стекла очков.

Рулетка остановилась, женщина быстро сгребла все фишки, вернула крупье и сказала уверенно.

— На все!

Незнакомец стал серьезен и спросил.

— Я могу присоединиться?

— Вы можете сделать ставку в следующей игре, — ответил крупье.

Несколько человек повернулись в его сторону. В их взглядах было явно недружелюбное любопытство.

Партия закончилась. Эффектная дама опять получила крупный выигрыш.

— Как ей везет! — воскликнула рядом с Люциусом молодая женщина.

— А вы хотите, чтобы повезло вам? — прошептал Люциус.

— Конечно, хочу! Мне так нужны деньги! Но разве это возможно?

Снова завертелась рулетка. Снова на нее уставились несколько пар горящих глаз.

И на этот раз потрясенная соседка Люциуса, не веря собственным глазам, собрала все фишки.

— Поздравляю, мадам, — прошептал Люциус, делая новую ставку, — а я проиграл, какая досада.

Эффектная дама, потеряв половину выигрыша, поднялась из-за стола. Люциус ощутил на себе ее яростный, обжигающий взгляд. Ни модная прическа, ни современная одежда, ни темные очки не могли скрыть от него прекрасную и беспощадную богиню Кали.

Это продолжалось короткое мгновение. Они молча смотрели друг на друга, вдруг она стремительно приблизилась к нему, внезапно обняла за шею.

— Как я рада видеть тебя, дорогой! — потом прошептала, понизив голос, — не думай, что я выхожу из игры! Игра только начинается! Не рассчитывай, что сумеешь мне помешать!

— Вы ошиблись, мадам, — произнес Люциус с недоумением, отстраняясь от нее.

— Мы еще встретимся!

Она быстро пошла через зал под удивленными взглядами и растворилась в задымленном полумраке.

— Так вы знакомы? — с нескрываемым любопытством спросила Люциуса его соседка.

— Да нет же, она приняла меня за кого-то другого...

Рулетка завертелась. Все замерли в ожидании.

— Кажется, я опять проиграл, — спокойно сказал Люциус, делая следующую ставку.

— А вы — азартный игрок! Но вы сильно рискуете! — с сочувствием сказала его соседка, будто невзначай коснувшись его руки.

— Что поделать, меня заставляет играть горькая необходимость! — Произнес Люциус с драматическим оттенком в голосе.

— У вас долги?

— Огромные, — вздохнул Люциус.

— Разве можно играть, не имея свободных средств?

Люциус усмехнулся.

— Меня вдохновил ваш пример. И потом, знаете ли, я больше люблю процесс игры, чем результат.

— Это очень опасно...

— В этом тоже есть своя прелесть, — произнес Люциус с иронией в голосе.

— Давайте лучше уйдем отсюда! Мы могли бы провести время вместе...

— В другой раз, мадам.

Рулетка остановилась, и на этот раз Люциус получил совсем небольшой выигрыш.

— На все! — он протянул фишки крупье.

Высокий мужчина в длинном темном плаще неторопливо прогуливался по убогим улочкам окраины города. Он увидел издалека машину, несущуюся на большой скорости, и с неожиданным интересом стал наблюдать за ней.

Когда машина оказалась рядом, он словно невзначай чуть качнулся в ее сторону.

Мгновенная вспышка света, и в ней, как на экране, люди в салоне автомобиля... Молодой мужчина за рулем, другой на заднем сиденье с девочкой на руках — все это отчетливо запечатлелось под пристальным взглядом посланца небес. Он прекрасно видел сквозь тонированное стекло.

— Это она! — произнес он мысленно, — без сомнения, это она! Но она, кажется, жива... Почему?

Филипп резко затормозил, распахнул дверцу машины.

— Кажется, я задел его... Только этого не хватало! Небось, пьяный в стельку!

Он огляделся, но странный гуляка куда-то исчез, словно растаяв в воздухе.

— Тут никого нет, — удивленно сказал Филипп, выходя из машины.

— Успокойся, — сказал Марк, — если он пьян, ничего ему не сделается.

— Ладно, поехали. Нам нельзя терять время! Наверняка полиция уже на хвосте! — Филипп тронулся с места.

— Он улетел... — вдруг прошептала Лола.

— Что?! — спросил Филипп.

— У него большие прозрачные крылья, и он улетел...

— Она бредит, Марк? — встревоженно спросил Филипп.

Лола молча посмотрела на Марка, взгляд ее был ясен и чист.

— Нет-нет, с ней все в порядке... — пробормотал Марк, прижимая к себе девочку.

Неожиданно в машине зазвонил радиотелефон.

— Алло! Что стряслось? — спросил Филипп.

— Господин Листовский! — раздался встревоженный голос крупье. — Тут такое творится! Я, право, не виноват...

— Да что случилось? Говори! — закричал Филипп.

— Вечером небольшая заварушка вышла, мы уж не стали вас беспокоить... С этим все уладили... А потом какой-то приезжий выиграл все наличные деньги! Кажется, мы банкроты!

— А где он? — с интересом спросил Филипп.

— В баре, пьет джин с тоником...

— Ладно, скоро буду, погляжу на этого типа! — Филипп обернулся к Марку. — Придется ехать в казино! Где бы вас спрятать?

— В старом храме. Там нас не сразу найдут, — сказал Марк.

Люциус вошел в здание полицейской тюрьмы. Он совершенно изменил облик, в спортивном костюме, с гладко зачесанными волосами, собранными в модный хвост, его трудно было узнать.

— Мне срочно нужен начальник отделения, — сказал он дежурному охраннику.

— Да где ж я его возьму! Он будет только утром.

— Сейчас, немедленно! — Люциус протянул охраннику банкноту.

— Что ж, попробую с ним связаться, хотя и не положено в ночное время.

Люциус ухмыльнулся и добавил еще банкноту, вытащил из кейса бутылку виски, поставил на стол, и охранник сразу потянулся к телефону.

Девушка плакала, забившись в угол камеры

— Выходи, Марго! — Охранник отпер решетчатую дверь.

Она медленно поднялась.

— За тебя внесли залог. Распишись здесь, и гуляй!

Девушка молча поставила подпись и двинулась к выходу.

— Слушай, Марго, может, проведем ночку вместе, а? — Охранник схватил ее за руку.

Она вырвалась, с отвращением поглядела на него.

— Ты не думай, я заплачу! — Он вытащил из кармана одну из полученных от Люциуса банкнот.

— Засунь их себе в задницу! — Произнесла девушка и пошла не оглядываясь по коридору.

Стражники, слегка пошатываясь, вошли в камеру, но обнаружили там только одного заключенного.

— Интересное дело, вчера взяли двоих, а тут сидит один.

— Ты точно помнишь, что двоих брали?

— Да как не помнить, господин сержант их лично доставил, а мне велел охранять.

— Может, у тебя в глазах двоилось?

— Клянусь, их было двое! Этот, и другой, чернявый такой...

— Ну, дела! Залог за двоих внесли, а второго нет!

Заключенный посмотрел с улыбкой на охранников и сказал спокойным, уверенным голосом.

— Я здесь один с самого начала, вы, вероятно, что-то перепутали, господа.

— Ладно, ты вали отсюда, — сказал один из охранников Джозефу, подмигнув второму. — А мы начальству доложим, что отпустили двоих. Был он, не был — не наше дело. Раз за него заплачено, значит мы и его отпустили.

— Ясное дело, — поддакнул второй охранник.

— А ты ступай, да помалкивай.. И чтобы тебя в двадцать четыре часа не было в городе! — С важным видом произнес первый. — Так начальство приказало! Тебе велено немедленно убраться из столицы и никогда больше здесь не появляться.

На улице, у выхода из тюрьмы, Мария увидела странного бродячего философа.

— Не знаю, как мне отблагодарить вас, вы спасли мне жизнь, — сказала Мария. — Но почему вы вступились за такую гадкую, грязную женщину? Разве я стою этого? Вы должны презирать меня!

— Я вовсе не осуждаю тебя, — сказал Джозеф, — грех твой не больше грехов других — торговцев, обманщиков, воров, политиков, начальников, полицейских. И тех, кто не грешит делами, но совершает преступления в помыслах своих, — он посмотрел на нее с кроткой улыбкой.

Его голос прозвучал, как прекрасная музыка, и девушка, сама не зная почему, вдруг ощутила страшное раскаяние за всю свою греховную жизнь.

— Ты рассуждаешь как сумасшедший, или святой, — сказала она удивленно. — Знаешь, я не всегда была такой... Судьба подарила мне любовь, чистую и прекрасную, но я испугалась ее, погналась за чужой славой и блеском... Потом мне пришлось жестоко расплатиться за это. Я осталась без гроша, без крыши над головой. Потом я сменила имя, облик, и начала другую жизнь, грязную и отвратительную. Но зачем я говорю тебе это! — Она вспыхнула вдруг, поглядев на своего собеседника.

Он стоял перед ней и внимательно смотрел на нее. Его взгляд излучал доброту и сострадание, и в то же время в нем было что-то неуловимо возвышенное, недосягаемое.

Девушка, не выдержав этого взгляда, горько расплакалась.

— Наверное, это глупо, ты совсем не знаешь меня, но мне хочется почему-то просить у тебя прощения! Я клянусь, что оставлю свое ремесло, потому что только безумное желание вырваться из нищеты вынудило меня торговать собой! Но с этим покончено!

— Я верю тебе, — тихо сказал Джозеф, продолжая смотреть на нее своим удивительным взглядом, излучающим внутренний свет. Потом медленно повернулся и побрел по улице.

— Подожди, — окликнула его девушка, — а где твой друг?

— Он уже на свободе, — ответил Джозеф, продолжая идти.

— Запомни, меня зовут Мария! — Закричала девушка ему в след — Может быть, мы еще встретимся!

К старому храму на окраине города бесшумно подъехала машина с потушенными фарами. Филипп вышел на широкую пустую площадь, когда-то заасфальтированную, но давно растрескавшуюся, огляделся.

— Кажется, никого нет, — тихо сказал он Марку. — Идите внутрь и ждите меня. Я постараюсь скоро вернуться.

Марк выбрался из машины, помог выйти Лоле, взял ее за руку и повел по заросшей тропинке к тяжелой, неплотно запертой двери, чуть поскрипывавшей на проржавевших петлях. Они оглянулись у входа, увидели, как Филипп махнул им рукой и скрылись в темном проеме.

Проводив их взглядом, Филипп сел в машину и медленно тронулся с места...

Он снова мчался по полутемным переулкам, сворачивал в проходные дворы, останавливался, тревожно вглядываясь в темноту... Он был уже близко, освещенный яркой рекламой, перед ним открывался центр города... Последний рывок... Филипп притормозил у мрачно зияющей арки, медленно стал сворачивать в нее. И тут он услышал вой сирены.

Он увидел, как разбрызгивая синий свет мигалок, стремительно приближается полицейский патруль.

Подумав какую-то секунду, Филипп медленно тронулся по переулку им навстречу.

Когда его машину прижали к тротуару, он спокойно остановился.

— Господин Листовский, мы вынуждены вас задержать, — словно извиняющимся тоном произнес молоденький рыжий полицейский .

— За что? — наивно удивился Филипп.

— Это — приказ, — не очень уверенно сказал полицейский, оглядывая запыленный мерседес. — Вам зачитать ваши права?

— Ребята, это какое-то недоразумение, — Филипп улыбнулся, незаметно сунув руку в карман, — я очень спешу!

— Руки! — бодро выкрикнул напарник.

— Конечно! — Филипп ловким движением извлек из кармана чековую книжку. — Я думаю, мы все уладим...

— Не положено, — пробормотал Рыжий, поедая глазами руки Филиппа.

— Понял! — Филипп выразительно шлепнул себя по лбу, а другую руку снова сунул в карман, вынимая толстую банковскую пачку. — Вы меня не видели, а я — вас, договорились, ребята? — он вложил доллары в руку Рыжего.

Тот вздрогнул, переглянулся с напарником.

— Здесь все — две тысячи четвертого! — прошептал Филипп.

Напарник молча кивнул.

— А вы лихо гоняете! — сказал Рыжий, пряча деньги. — Мы вам три раза на хвост садились, а вы, как этот, Летучий Голландец!

Напарник подтолкнул Рыжего к машине, хлопнули дверцы, и патруль растворился в ночном городе.

В гостиничном номере перед раскрытым компьютером сидел Ведущий Программист и скользил пальцами по клавиатуре. Лицо его было мрачным, он наблюдал за изображением на экране усталым, почти отрешенным взглядом.

Дверь бесшумно распахнулась, эффектная женщина в темных очках, с фотокамерой, перекинутой через плечо на ремне, вошла в номер. На ней было темное облегающее платье с глубоким вырезом на пышной груди, сквозь разрезы на длинной юбке виднелась золотистая кожа ног.

— Ты что так печален, Майкл? — она обвила его шею обнаженными руками, украшенными золотыми браслетами.

— Что ты делаешь, Нанда? — Он попытался освободиться от ее объятий. — Вот уже сутки вместо того, чтобы искать файл, ты занимаешься всякой ерундой!

— Тебе вредно так много работать! — Нанда расхохоталась. — Ты все перепутал! За Книгой послали тебя, а я выполняю свою миссию!

— Ты и ее выполняешь плохо! — ответил он раздраженно.

— Как ты можешь говорить такое! — Нанда улеглась на диван и приняла картинную позу.

— Я видел девчонку! Она жива!

— Ты не ошибся? — в голосе Нанды прозвучала тревога.

— Нет!

— Опять не произошла аннигиляция... Надо найти девчонку!

— Это — твоя проблема! Для меня главное — найти файл! Если его похитили, им непременно воспользуются! Но кто и как? Я исследовал все измерения виртуальной реальности, в которые можно войти с Земли, и ничего не нашел... Подозреваю, что здесь не обошлось без...

— Он здесь! Я видела его! — гордо произнесла Нанда.

— Где? — Майкл поднялся из-за стола и бросился к ней.

— Он развлекался в игорном доме.

— А что там делала ты? — возмутился Майкл.

— Тебе этого не понять... Знаешь, мне немного жаль, что моя эпоха, моя великая юга закончится на Земле слишком быстро. Так хочется растянуть удовольствие! Мне нравится смотреть, как эти ничтожные твари бьются в предсмертной агонии, даже не подозревая, что им осталось всего шесть дней!

— Мне трудно понять, как можно получать от этого удовольствие! — Воскликнул Ведущий программист.

— А что ты вообще понимаешь в удовольствиях? Тебе не доступна радость игры! Ты так дорожишь своей свободой, но какая же это свобода — оставаться холодным и неприступным, так и не позвав наслаждения? — Она встала, бесшумно приблизилась к нему, снова обвила руками его шею, прижалась к нему. — Такой гордый, мужественный, прекрасный, но ведь и в тебе таятся нежность и страсть... Нет ничего сильнее могучего зова страсти! Я окутала мир тьмой, приближается Ночь Времени! Но она еще не наступила... О, Кама, Великий Кама, сделай этого могучего Князя, Побеждающего Змея, хоть на миг своим пленником...

Он обернулся к ней, и в тот же миг ее окровавленный язык впился в его губы, и огромный рот поглотил его лицо в страстном поцелуе. Меч, кинжалы и черепа полетели из ее рук в угол номера, она обняла его всеми четыремя руками и повлекла в постель. Он попытался сдержать ее порыв, взмахнул могучими крыльями, но вскоре его крылья бессильно обвисли и его гордыня, воплотившаяся в прекрасном мужском теле, уступила чарам сладострастной обольстительницы.

— Это наслаждение сравнимо только с радостью разрушения! — Простонала она. — Ты должен познать его!

На раскрытых ладонях Учителя, загадочно мерцая в темноте, лежали игральные кости. Тонкие пальцы Лолы медленно поворачивали кубики. Ее сосредоточенный взгляд фиксировал числовые значения на их сторонах. Потом она закрыла глаза, ее руки застыли, и она заговорила.

— О, Сандро! Я знаю, ты теперь другой, и, наверное, твои задачи сложнее и выше, чем моя земная суета. Ты избран для высшей цели, и то, что ты делаешь, приведет тебя к истине! Но хотя бы иногда с высоты своей озаряй меня своим светлым взглядом, а я буду хранить тебе верность, пока не закончится моя человеческая жизнь, и даже когда она закончится, если хоть что-то останется от моей души, она будет с тобой... Я вернулась, вернулась оттуда, Сани... Ужасные вещи творятся в нашем городе... Мне страшнее день ото дня. Учитель и я... мы должны остановить это... Помоги нам... Где бы ты не был теперь, позволь мне следовать за тобой, — продолжала Лола срывающимся голосом. — Я готова пройти все круги любого ада, только бы не терять надежды, что когда-нибудь мы снова встретимся... Я хочу стать твоей Савитри! И если ты там, в ином измерении примешь меня, это будет высшее счастье... Если ты захочешь или потребуешь, чтобы я изменилась, я сделаю все, что ты захочешь... — Четыре... Человеческая душа, — шептала Лола. — Четыре и два — шесть... Духовная душа... Я иду по твоему пути, Сани...

Пространство храма осветилось внезапно, через разверзшийся купол хлынул яркий свет, рассекая бесконечное звездное небо...

...Внутри прозрачной оболочки космической лаборатории медленно передвигались бледные существа в темных очках, раздавались голоса..

— Бывший Главный Экспериментатор по донесению агентов также находится на земле. По всей вероятности, именно он похитил Книгу. — произнес Автор Программы.

— Но как ему удалось это?

— Он слишком хитер... Нельзя недооценивать ему ум и опыт...

— Какова вероятность, что ему удалось вступить в контакт с Главным Исполнителем? — спросил высокий голос.

— Это — свершившийся факт.

— Можем ли мы проигнорировать данную ситуацию?

— Риск слишком велик. Нам необходимо изменить тактику и принять новое решение...

В плавающем прозрачном шаре неожиданно появился Сани.

— О, как здесь интересно! — Воскликнул он.

— Как ты попал сюда? — Спросил его Автор Программы, принявший обличие величественного старца, восседающего на сверкающем троне.

— Я воскрес!

На груди Сандро отчетливо виднелось родимое пятно в форме загадочного созвездия.

— Он — один из избранных! — Прозвучало несколько голосов.

— Поэтому и не подействовала аннигиляция.

— Какое великолепное открытие! — Произнес Автор Программы. — Прекрасный способ выявить всех избранных! Полная одновременная аннигиляция всех! Избранные останутся и сами попадут к нам! Надо срочно связаться с агентами на Земле! Поиски файла прекращаются. Проблема решена. — Вдруг Автор Программы, почувствовав на себе взгляд мальчика, повернулся к нему.

— Кто ты, малыш? Как твое имя? — Спросил он с тревогой голосе.

— Вы скоро узнаете, — ответил мальчик.

— Ты... — Он задрожал, повиснув в пустоте, холод пронзил все его существо...

— Сейчас мне надо спешить, но мы еще встретимся, — засмеялся мальчик и, быстро проникнув сквозь прозрачную оболочку зала и превратившись в сияющую комету, исчез в Космосе.

Филипп стремительно вбежал в казино. К нему бросился крупье. Бармен, мгновенно смешав коктейль, подал его на подносе шефу.

— Рассказывайте, — сказал Филипп, быстро осушив бокал.

— Ровно в двенадцать часов в зале появился незнакомец... — начал крупье.

Вдруг Филипп увидел, как с лестницы, держа в руках чемодан, спускается Мария. Его поразил ее вид. В строгом костюме, с гладкой прической, ни капли косметики...

— Погоди, — прервал Филипп крупье и пошел навстречу девушке.

— Я ухожу, — сказала Мария, — совсем ухожу. Спасибо тебе за все, Фил!

— Если ты так решила — что ж, это твое право. Но должна быть причина!

— Я все тебе объясню... Не сейчас, — сказала Мария, направившись к выходу.

— Подожди! — Филипп догнал ее у двери, осторожно взял за руку. — Ты должна помочь мне! Это очень важно!

Она остановилась, молча поглядела на него.

— Ты решила начать новую жизнь. Ты даже не представляешь, как это здорово! Именно сейчас! Понимаешь, в старом храме меня ждет Марк!

— Марк?..

— Он попал в беду... Ты поедешь со мной?

— Ты... ты рассказал ему обо мне?

— Нет. Я ведь дал слово.

— Но, я не могу... Это невозможно! Он... никогда не простит меня!

— Ты нужна ему! Что бы ты ни делала, ты очень ему нужна! Так едем?

Мария молча кивнула, беззвучные слезы потекли по ее лицу.

— Жди меня в машине! Я скоро! — Филипп крепко сжал ее руку и, резко развернувшись, направился к терпеливо ожидавшему его крупье.

В загородной вилле, обнесенной высокой оградой, господин Оскар Гуланов, свежий и бодрый, в спортивном костюме, смотрел телевизионные новости. На экране появилась надпись "Криминальная хроника".

— Продолжается расследование по делу "Загадочный вирус", — произнес диктор. — В городе, как уже сообщалось, зафиксировано два случая неизвестной болезни среди школьников, один со смертельным исходом, в другом случае девочка во-время была доставлена в больницу... Но далее произошло непредвиденное! Учитель Маркус вероломно выкрал умирающую девочку из отделения реанимации при содействии своего друга известного бизнесмена господина Листовского... В нашей студии постоянно раздаются звонки обеспокоенных телезрителей. Сообщаем, что по только что полученным данным установлена непричастность господина Листовского к данному делу. Что же касается учителя Маркуса и похищенной им девочки, то их разыскивает полиция... — Диктор на экране взял телефонную трубку. — Да, спасибо! Итак, последнее сообщение от нашего корреспондента! Маркус и Лола Тиферед только что обнаружены патрульной группой на окраине города в заброшенном храме! О состоянии девочки нет никакой информации. Патрульная машина с учителем следует в департамент полиции.

Оскар, буквально впившийся взглядом в экран, нажал кнопку на маленьком пульте. Тут же бесшумно распахнулась дверь и в кабинете появился человек невзрачной наружности в сером строгом костюме.

— Текст речи готов? — обратился к нему Оскар, не отрываясь от экрана.

— Все, как вы просили, — советник положил перед Оскаром на стол тонкую папку.

Вдруг на экране появилась Мария, сидящая в тюремной камере. Она пыталась закрыть руками лицо в ссадинах и кровоподтеках. Голос комментатора произнес.

— Продолжаем наш выпуск. Известная проститутка по кличке Марго была арестована сегодня ночью за нарушение общественного порядка на центральной площади города.

— Бедная Мария, — вздохнул Оскар. — Когда-то она была так хороша! Я даже был влюблен в нее... Во что превращает людей склонность к пороку! Какой кошмар!

— Вместе с ней были задержаны двое иностранных туристов подозрительного вида, вероятно, ее клиенты, — продолжал комментатор. — Но нашей съемочной группе не удалось их заснять по техническим причинам... Утром какой-то неизвестный гражданин в качестве залога за обвиняемых внес миллион долларов наличными, и они были отпущены на свободу. Нашему корреспонденту удалось выяснить, что неизвестный прошедшей ночью выиграл эти деньги в казино, принадлежащем господину Листовскому.

Оскар неожиданно расхохотался, как ребенок, хлопнул себя руками по коленям.

— Найди этого игрока! — весело сказал он советнику. — Я хочу лично пожать ему руку!

— Сделаем, — ответил советник без всякого выражения.

— За последние три дня в стране произошло несколько случаев загадочного исчезновения людей, — продолжал ведущий. — Ни полиция, ни органы безопасности не смогли найти никаких следов пропавших.

— Кто эти люди? — Спросил Оскар.

— Люди самые обычные. Мелкий бизнесмен, домохозяйка, двое спившихся бродяг, студентка, пенсионерка...

— Ну, и что в этом особенного? — Оскар удивленно посмотрел на советника.

— В самих людях ничего особенного нет, но их родственники обратились в прессу. А что такое наша пресса, вы сами прекрасно знаете.

— Продажная девка! — Усмехнулся Оскар.

— Вот именно. В утреннем выпуске "Обзора" появилась статья "Куда смотрит президент", косвенно обвиняющая вас. Во время предвыборной кампании подобные акции могут сильно навредить нам.

— Кто финансирует газету?

— Определить это оказалось труднее, чем мы предполагали. Но в самое ближайшее время мы надеемся получить новую информацию от наших агентов. Мы склонны считать, что это целенаправленные действия тайной оппозиции.

— Вам удалось выяснить, кто возглавляет оппозицию?

— Есть некоторые предположения, но они еще не подтвердились...

Во дворе у подъезда старого обшарпанного дома, прямо на ступеньках, расположилось несколько мужиков. К ним подошел еще один, нарыв груду отбросов из мусорного контейнера. Он разложил свою добычу на обрывке старой газеты. Другой вытащил из-за пазухи грязную бутылку, заткнутую куском тряпки.

— Слышь, мужики, — хрипло сказал он. — Чего я видел! Учителя етого, похитителя детей, арестовали!

— Так ему и надо! — отозвался другой.

— Он, известное дело, чокнутый! Что с него взять? — сказал третий.

— А чего он детей ворует и в старый храм таскает? Я — то и близко подойти боюсь, там, небось, одни привидения да вампиры!

— Да сам ты вампир! Гляди, посинел уже!

— Опять нахлебался дури? Говорят тебе, не бери у ночных торговцев, они туда отравы мешают!

— А где у нас отравы нет? Что пьем, что жрем — все конец один...

— Да мы тут скоро все передохнем...

— Мы — то передохнем, за то страна возродиться! — С пафосом высказался маленький щуплый старикашка.

— С чего ты взял, что она возродится? — Уставился на него мордастый детина.

— Господин президент обещал!

— А ты и поверил? Во дурак!

Во дворе завязалась пьяная драка. Кто-то кричал истошным голосом то ли от боли, то ли от приступа белой горячки.

Вдруг совсем рядом раздалась автоматная очередь, через двор стремительно пронеслась облезлая машина и, издавая ревущие звуки, выехала через арку и помчалась по улице.

Пьяная компания прекратила выяснять отношения, с любопытством огляделась.

Прямо на ступеньках подъезда в луже крови распростерлась фигура человека.

— Слышь, — сказал один, не решаясь приблизиться к нему, — чего это они на него наехали?

— Да хрен их знает...

— Обычная разборка! — С умным видом произнес маленький старикашка в потрепанном пиджачке.

— А я думаю, им бабки понадобились. Вот и грохнули парня, — рассудительно произнес мордастый детина.

— Да что с него взять-то! Смотри, рвань вроде нас!

— Зря они это... — сказал третий. — Надо бы помочь парню...

— Да он уже мертвый!

Вдруг во дворе появился незнакомец — высокий, худощавый, с длинными волосами. На плече у него висела дорожная сумка.

— Слышь, а это кто такой? — Удивился старикашка.

Незнакомец оглядел двор и сразу направился к человеку, лежащему на ступеньках. Он наклонился, осторожно тронул его за руку, нащупал пульс. Еле уловимое движение жизни еще оставалось в неподвижном теле. Незнакомец осторожно перевернул его, с печалью и жалостью глядя на совсем юное мальчишеское лицо.

— Кто-нибудь вызвал скорую помощь? — вдруг спросил он.

Мужики переглянулись.

— И что это он сует нос не в свое дело?

— Пусть сует, лишь бы нас не касалось...

— Будет нос совать, полиция до него доберется, это точно!

Вдруг раздался рев сирены

Люди, медленно пятясь, стали отступать все дальше и дальше от злополучного места, испуганно перешептываясь. Вскоре толпа рассосалась, и незнакомец остался один рядом с раненым.

В пустынный двор въехала полицейская машина, из нее выпрыгнул рослый парень в черном форменном комбинезоне.

— Срочно нужен врач. Он еще жив! — Обратился к нему незнакомец.

— Кто нужен — сами разберемся, — усмехнулся полицейский. — Сержант, займись раненым!

Второй полицейский подбежал к лежащему на асфальте человеку.

— Вроде, дышит! — Воскликнул другой полицейский и взялся за рацию. — А вы, собственно, что тут делаете?

— Я проходил мимо... — Незнакомец медленно поднялся.

— Смотри, он мимо проходил! — подошел сержант. — Да я знаю его! Только из участка выпустили, а он опять в историю влип! Сказано тебе было, убирайся из города! — Сержант приставил к виску Джозефа пистолет, быстро достал наручники, защелкнул на его запястьях. Потом с удивлением посмотрел на его руки, на которых, чуть выше запястий, виднелись зарубцевавшиеся следы от проколотых ран. — Сколько в кандалах отмотал?

В этот момент его вызвали по рации.

— Срочно едем. Прокурор требует! — произнес сержант.

— А с этим что делать?

— Везти в участок!

— Пошли! — Младший полицейский потащил незнакомца в машину.

Неожиданно рядом появились мужчина в длинном плаще и женщина в черном комбинезоне, они разговаривали на непонятном языке, женщина держала в руках маленькую фотокамеру.

Полицейский с рацией закричал.

— Что вам здесь надо? Это не для прессы!

Но они только делали странные жесты руками, словно ничего не понимая.

— Немедленно убирайтесь отсюда!

Полицейский направился к ним, держа пистолет наготове, но в этот момент женщина направила фотокамеру прямо на него...

— Господин сержант! Поехали? — Окликнул его напарник, выходя из машины. Но он не увидел сержанта. Только странный темный туман, внезапно окутавший двор, поднимался над землей, и пара иностранцев, отойдя чуть в сторону, продолжала что-то болтать на своем птичьем языке.

Полицейский, оставив в машине скованного наручниками Джозефа, растерянно оглядывался, ища глазами напарника, но тот бесследно исчез.

Последнее, что он увидел — женщину с фотокамерой, похожую на страшное видение. У нее было четыре руки! Странный блеск объектива... Ощущение внезапного блаженства... Со счастливой улыбкой на губах он растаял в тумане...

Филипп разговаривал с Марком сквозь решетку, отделявшую заключенных от остального мира, в здании полицейской тюрьмы.

— Прости, Марк, я обманывал тебя, — сказал Филипп. — Мария жива.

Марк молча посмотрел на него.

— Понимаешь, я не мог сказать тебе раньше. Я дал слово. Я тоже искал ее, и однажды, восемь лет назад, случайно нашел ее на улице...

— Она, она... — прошептал Марк.

— Да. Я подобрал ее, голодную, несчастную. Ей было так плохо, что она даже не стыдилась меня. Она рассказала, что сразу после той ночи уехала с Оскаром... Уж не знаю, как он уговорил ее... Потом, когда он начал делать карьеру, Мария стала ему не нужна, он бросил ее! Она осталась одна, и попала на улицу...

— Господи, будь он проклят! — произнес Марк дрожащим голосом. — Рассказывай, Фил, что было дальше. Я все вынесу, главное, что она жива.

— Она стала работать в моем казино. Это было единственное, чем я мог помочь ей тогда. Брать у меня деньги она отказалась. Она сменила облик, имя, никогда нигде не фотографировалась, чтобы ты случайно не увидел ее. Она очень страдала. Я поклялся, что ты ничего не узнаешь. Так было до вчерашней ночи. Теперь все изменилось...

— Где она сейчас? — тихо спросил Марк.

— Ты хочешь ее видеть?

— Да.

Марк смотрел через решетку, как по тюремному коридору к нему приближается прекрасная женщина с печальным взглядом. Строгое черное платье, пышные темные волосы, чуть тронутые сединой, сколотые на затылке. Он смотрел, и не верил, любовь, нежность, боль пронзили все его существо.

Она подошла. Он протянул к ней руки и через решетку коснулся ее ладоней. Их пальцы сплелись. Не в силах произнести ни слова, он молча глядел на нее. Она плакала, беззвучно, неслышно, слезы сами лились из широко открытых глаз... А он? Кажется, он тоже плакал, прижав ее руки к губам...

В строго обставленном кабинете, сидя за длинным столом, покрытым темно красным сукном, следователь, двое полицейских и двое врачей взирали на прокурора.

— Господин прокурор, — произнес следователь, — по вашему указанию мы проводили расследование обстоятельств гибели мальчика. Причины внезапной смерти ребенка во время урока так и не были установлены. Врачи склонны предполагать, что это совершенно новый, не встречавшийся прежде вирус.

— Все это я уже слышал, — перебил прокурор. — Вы нашли тело?

— Нет... — пробормотал следователь.

— Какого черта! Чем вы занимались?!

— Когда произошел, как мы понимаем теперь, аналогичный случай с девочкой, мы завели на господина Маркуса уголовное дело, — нерешительно продолжал следователь. — Находясь под следствием, он неоднократно совершал преступные, точнее — противозаконные действия.

— Да, вы арестовали учителя, но в расследовании не продвинулись ни на шаг! — Закричал прокурор, и тут же сморщился от приступа внезапной головной боли.

— Но он похитил ребенка, — пробормотал следователь. — Мы оказались в очень затруднительном положении...

— Ваше положение интересует меня меньше всего! — резко произнес прокурор. — Я хотел бы услышать заключение врачей. Как вы оцениваете состояние девочки?

— В данный момент она... совершенно здорова. Мы провели полное обследование, никаких отклонений, — сказал один из врачей.

— С каким диагнозом девочка поступила в больницу?

— Нам не удалось установить диагноз, мы не знаем природу этого вируса, мы даже не можем утверждать, что это именно вирус.

— Каково было состояние девочки в момент появления в палате господина Маркуса?

— Медицине всегда трудно признаваться в своем бессилии, но врачебная этика требует... чтобы мы называли вещи своими именами, — со вздохом сказал другой врач. — За несколько минут до его появления мы констатировали клиническую смерть. Конечно, пытались сделать все возможное, но надежды, практически, не было...

— Что вы можете сказать о действиях господина Маркуса?

— Мне трудно дать оценку его действиям, поскольку они находятся за пределами научного опыта, — сказал первый врач. — Я всегда скептически относился к так называемой нетрадиционной медицине. Но тут мы имеем дело с реальным фактом...

— Я бы сказал честно — произошло чудо, — тихо произнес второй врач. — Девочка жива, и спасли ее не мы!

Все замолчали, испуганно поглядев на врача.

— Все, о чем мы говорили здесь, должно оставаться в строжайшей тайне, — произнес прокурор в наступившей тишине. — Официальная версия такова: девочка спасена благодаря невероятным усилиям врачей, опирающихся на передовую науку.

— А как быть с Маркусом? — подавленно спросил следователь.

— Подержите в тюрьме дня три-четыре, не больше, а потом закроете дело за отсутствием состава преступления...

— Но, господин прокурор, он — единственный подозреваемый.

— Никаких но. Вручите ему, совершенно неофициально, чек на тысячу долларов, за моральный ущерб. Пусть приступает к работе. Нам нужны такие учителя!

В этот момент в кабинете зазвонил телефон.

Прокурор взял трубку. Выражение его лица изменилось.

Положив трубку, он тихо сказал.

— Двое сотрудников департамента полиции, находясь на дежурстве, бесследно исчезли.

— Закончили одно дело, начинается другое, — вздохнул следователь.

В кабинете прокурора появилась секретарша.

— Господин прокурор, я прошу извинить...

— Я вас не вызывал! — грозно прозвучал его голос.

— Но там журналисты. Они устроили шум... Я подумала...

— Думать надо уметь. — грубо оборвал он. — Никакой прессы!

В этот момент резко распахнулась дверь и в кабинет ворвалась корреспондентка в черном комбинезоне со своей фотокамерой, а за ней, давя друг друга, прорвались еще несколько журналистов.

— Освободите кабинет! — вскочил полицейский.

— Я требую информацию о местонахождении девочки, заболевшей опасным вирусом! — Нанда, оттолкнув полицейского, двинулась прямо к прокурору. — Вы скрываете от людей правду! Мир в любой момент может охватить эпидемия! Где вы прячете ребенка?

— Уберите ее, — устало сказал прокурор, снова вздрогнув от приступа головной боли.

— Я не уйду без информации! — Настырная журналистка взялась за фотокамеру. — Ваш портрет будет опубликован в сегодняшнем номере "Обзора"! Страж порядка, скрывающий правду от народа!

В кабинете появились охранники с автоматами. Толпа журналистов попятилась к двери.

— Вы все арестованы! — закричал полицейский.

— Заберите у нее пленку, — сказал прокурор.

— У кого? — спросил начальник охраны.

Прокурор оглядел кабинет. Журналистки не было нигде.

— Она только что была здесь, — удивленно сказал следователь. — Но, она не успела вас сфотографировать!

Прокурор устало откинулся в кресле.

— Совещание закончено, — произнес он тихо. — Все — на свои места... Скажите, пусть эта дура принесет мне чашку горячего кофе...

Джозеф сидел на вершине холма неподалеку от старого храма и с грустью смотрел на закатное небо.

Рядом с ним возник Люциус и произнес с сочувствием.

— Почему ты так печален, Джози?

— Из-за меня погибли люди!

— Из-за меня может погибнуть все человечество, но я не предаюсь скорби.

— Какое тебе дело до людей! — С досадой воскликнул Джозеф.

— А с кем мне еще так самозабвенно предаваться своим любимым играм?

— Покайся перед Автором Программы. Может быть, он восстановит тебя в прежней должности, — горько усмехнулся Джозеф.

— Я никогда не сделаю этого, — Люциус вдруг стал серьезен, как никогда прежде. — Ты должен знать все. Еще до Начала Времен каждому из нас была уготовлена своя миссия. Он разработал программу по созданию идеальных людей. На мой взгляд, эти люди были слишком одномерны в своей безгрешности. Согласись, это было так скучно! Я стремился доказать Ему, что идеальное не может развиваться, что оно не жизнеспособно, лишенное творческого начала. Идеальное существует только в мысли. Как только оно обрастает формой, оно становится многопланово, разнообразно, чудовищно и прекрасно. Это закон творчества. Когда художник замысливает свою картину, она принадлежит только ему, но как только он пытается воплотить ее в предмет, она начинает принадлежать всем. Она не может оставаться идеальной. Вокруг нее начинаются споры, борьба мнений. Именно это самое интересное — не так ли?

Джозеф промолчал, и Люциус продолжал.

— Я решил оживить этот убогий мир, и, ничего не сказав Ему, показал им Древо... Что было дальше, ты знаешь сам... Люди проснулись от блаженной спячки и стали творить. Сонмы богов, созданных их воображением, отправлялись на Небо, чтобы защищать людей от страха, неведомого им изначально. Вместе с богами рождались демоны, асуры, раху, черти, всевозможные злые духи, нагоняя страх на людей снова и снова. На Небе началась борьба за верховную власть, ее отражением стали войны земные. Так вот, небесная война продолжалась упорно и долго и, наконец, Он одержал победу над всеми другими и был признан Главным. Я же, низринутый, как помеха, заклейменный, как носитель зла, сошел со сцены и стал делать то дело, которое мне предназначалось. Я наблюдал, как люди, подражая богам или демонам, что в сущности одно и то же, одержимые завистью, алчностью, ненавистью, фанатизмом идеи или веры, в борьбе за мнимую истину или за власть убивают друг друга. Я не мешал им. Обвинив во всем этом меня, он убедил всех остальных. И, как видишь, решение принято. Несчастное человечество, само того не подозревая, обречено... Но Он почему-то считает, что вместе с человечеством избавится и от меня. Это главная ошибка. Я не могу исчезнуть совсем, так же как и Он. Я останусь, в цепях ли, в огненном ли озере, и когда придет время, снова примусь за дело. Мы связаны одной причиной, одними законами, которые не в силах изменить ни Он, ни Я...

Главный Исполнитель был задумчив и молчалив, он не прервал ни словом откровение Люциуса.

— Знаешь, для чего появился ты? — Спросил Люциус страстно.

— Знаю, — тихо ответил Джозеф.

— Ты должен примирить Его, Меня и Человечество... Ты один можешь сделать это!

— Ты произнес прекрасную речь, — губы Джозефа тронула улыбка. — Жаль, что тебя не слышали люди... Они бы выбрали тебя президентом...

— Ты опять смеешься надо мной! — обиделся Люциус.

— Нет, мне совсем не смешно... Но, как бы там ни было, я думаю, пришло время рассказать людям правду, — Джозеф поднялся.

— А ты не боишься? — Спросил Люциус. — Ты ведь уже пытался! Люди оказались глухи и злы. Они принесли тебя в жертву Ему и Мне! Они все равно не станут такими, как ты!

— Это не имеет значения... — сказал Джозеф и неторопливо двинулся по тропинке к храму.

Люциус последовал за ним.

Внимательно оглядев старые иконы, он остановил взгляд на изображении сатаны, попранного ногами архангела Михаила.

— Какая гадость! — Произнес он с чувством.

— Ты должен быть доволен, что наделил их богатым воображением! — Джозеф улыбнулся, и свет его улыбки озарил темные стены.

— Но разве я так уродлив? — С обидой отозвался Люциус.

Джозеф не ответил. Он молча глядел на маленькую невзрачную икону с изображением Богородицы с младенцем на руках, потом сказал тихо.

— Оставь меня. Я хочу побыть один.

Люциус мгновенно исчез.

Джозеф долго глядел на икону, и она преображалась у него на глазах, оживала. Глаза Джозефа наполнились слезами, он опустился на колени и преклонил голову.

Люциус, прогуливаясь по пустырю перед храмом, запыхтел своей трубкой.

— Что же это творится! — Проворчал он. — Даже я не могу произносить ее имя в суе! Но какая красивая женщина!

Джозеф услышал, как скрипнула дверь. Он встал, медленно повернулся и увидел детей...

Они стояли в дверном проеме, их силуэты темнели на фоне закатных лучей. Алое зарево разливалось за их спинами. Один из них сидел в инвалидной коляске, металл отражал солнечные блики.

Белокурая девочка, катившая коляску, отделилась от группы детей и шагнула внутрь.

— Здесь кто-то есть, — испуганно прошептала Лола.

— Наверное, за нами теперь следят, — тихо ответил Карл.

— Пошли отсюда... — буркнул Вальд.

— Жаль, что мы ничего опять не узнаем, — сказала Марта.

Джозеф смотрел, как они уходят... Еще мгновение, и они скроются из виду...

— Подождите! — закричал Джозеф.

Дети остановились.

Он вышел из темноты и направился к ним.

— Кто вы? — Лола пытливо разглядывала его.

— Я бродячий философ. Пришел сюда всего три дня назад, но уже успел побывать в тюрьме.

— За что? — спросил Вальд.

— Пожалуй, ни за что. Как и ваш Учитель. Он ведь тоже в тюрьме?

— А вы его видели? — оживилась Лола.

— Нет, но скоро увижу... А вы, кажется, хотели что-то узнать?

— Да, мы... — неуверенно сказал Вальд.

— Молчи! — Марта схватила его за руку. — Это тайна!

Наступила тишина. Дети смотрели на Джозефа.

— Вы ведь хотите знать, что происходит на самом деле? — тихо спросил он.

— Да! — ответила Лола. — Мы что-то видели и кое-что поняли, но не можем до конца разобраться. Если вправду, нам страшно...

— Страшно, на самом деле страшно... Но вы должны победить свой страх, иначе у вас ничего не получится... Ваш учитель ничего не боится, он сотворил чудо и за это оказался в тюрьме! Ведь так?

— Так, — буркнул Вальд.

— Вот и получается, что слабый наказывает сильного, чтобы самому не чувствовать себя беспомощным и жалким. Слабый духом ищет опоры, сильный не нуждается в опоре. Страх перед силой духа другого порождает насилие слабого. Так было всегда, везде, во все времена. Но так не должно быть.

— Вы тоже хотите изменить мир? — Спросила Лола.

— Конечно. И я сделаю это. Мик! — обратился он по имени к малышу в коляске. — Вставай и иди ко мне!

— Он не может ходить! Зачем вы так? — вспыхнула Лола.

— Иди, Мик, — ласково повторил Джозеф. — Ты можешь ходить. Опусти ноги, ты почувствуешь под собой землю, и смело ступай по ней...

Дети замерли в напряженном молчании. Они смотрели на Мика. Они видели, как малыш, делая невероятные усилия, пытается приподняться в своей коляске. Обиду и боль, надежду и страх выражали их красноречивые взгляды.

Мик, стиснув зубы, вдруг оторвался от своей привычной опоры и соскользнул на землю. Он стоял! Потом, осторожно пощупав ногой твердую почву, он сделал первый шаг, затем другой и, еще не очень уверенно передвигаясь, направился к Джозефу.

— Не бойся, — сказал Джозеф. — Это совсем не страшно.

Мальчик, улыбаясь от счастья, заторопился, споткнулся. Джозеф подхватил его.

— Не спеши, надо немного привыкнуть. Но эта коляска больше тебе не понадобится.

Мальчик, смеясь и плача одновременно, прошел через весь храм, от стены до стены.

— Двадцать, двадцать один, двадцать два... Я насчитал двадцать пять шагов! — выкрикнул он восторженно, подпрыгнул, присел, с удивлением трогая пальцами свои ожившие ноги.

Дети окружили Мика, он снова встал и гордо прошелся перед ними.

Лола подошла к Джозефу, упала перед ним на колени и залилась слезами.

— Этого... этого... не мог даже наш Учитель!..

— Наверное, ему просто не хватило времени, — Джозеф грустно улыбнулся, поднял Лолу с колен. — Смотри, сейчас мы восстановим храм...

Вдруг, прямо на глазах у потрясенных детей, все начало преображаться вокруг. Сначала бледный мерцающий свет рассеял темноту, затем, в бликах этого света стали оживать старые фрески и иконы, словно их снова коснулись кисти великих художников.

Дети глядели с трепетом на прекрасные образы, обращенные к ним со стен.

— Теперь так будет всегда? — Спросил Вальд.

— Конечно Но это еще не все. Я не сказал вам самое главное! Я должен сказать, именно вам!

В полицейский участок заглянул один из бродяг, щуплый, в старом изношенном пиджаке.

— Что тебе здесь нужно? — Грубо спросил дежурный.

— Мне нужен начальник!

— Это еще зачем?

— У меня важная информация политического характера.

Когда его провели в кабинет, он огляделся и заговорил хриплым полушепотом.

— В старом храме человек, он говорит такое... будто он храм восстановит, и власти ему нипочем. И детей туда заманил! А он убийца! Я все видел, что было в том дворе. Он убил двух полицейских и сбежал. Я считаю своим долгом сообщить об этом.

— Почему раньше молчал?

— Боялся...

— Кого боялся?

— Да этих, журналистов... Они, вроде, одна шайка!

— А где ты их видел?

— Да разве поймешь? Они то тут, то там, вроде как привидения... Но если вы этого возьмете, те точно появятся, господин офицер! Я говорю — это одна шайка!

— Что ты хочешь за свою информацию? — Спросил польщенный сержант.

— Да мне б похмелиться чем-нибудь без отравы...

Полицейский достал из сейфа бутылку виски, плеснул в стакан.

— На! И проваливай отсюда.

Но вдруг, подумав с минуту, сказал.

— Постой. Если услышишь или увидишь что-нибудь еще, заходи прямо ко мне. Понял? — Он порылся в карманах, достал деньги и протянул бродяге.

— Понял! Если я еще чего узнаю, сразу к вам, — прошептал бродяга и быстро пошел к выходу.

Двое в штатском вышли из машины, стараясь оставаться незаметными, проследовали к берегу реки и, затаившись в кустах, стали наблюдать за старым храмом...

Крадучись они подошли ближе и увидели с высоты холма, как по узким тропам с разных сторон стекается из города к храму множество людей.

— Смотри-ка! — Один из полицейских дернул за рукав другого, — Доказательство на лицо!

— Сейчас и возьмем с поличным... — ответил другой.

Но полицейские, прячущиеся за кустами, не видели, что кроме них за храмом наблюдают еще двое, мужчина и женщина. Они были совсем рядом, но оставались невидимыми, их фигуры сливались с диким кустарником и бурьяном...

— Он опять неуправляем и непредсказуем! Он нарушил все условия! Нас он полностью игнорирует. Что делать с ним, Майкл? — сказала Нанда.

— Принимать таким, какой он есть, — задумчиво ответил ее спутник.

— А если он снова пойдет на казнь?

— Это его право. И это ничего не изменит. Его миссия отменена. Через три дня на Земле не станет людей...

— А он не сможет нам помешать?

— Он окажется перед свершившимся фактом, но как он поведет себя при этом — никто не может знать... — мрачно произнес Ведущий Программист.

— Ты говоришь так, словно жалеешь этих ничтожных людишек! — воскликнула Нанда.

Майкл промолчал.

Филипп задумчиво пил коктейль у стойки бара.

— Кажется, вы понесли большие убытки, господин Листовский? — С сочувствием произнес незнакомец, подсаживаясь рядом.

— Я не намерен обсуждать это! — резко ответил Филипп.

— И напрасно. В любой игре кто-то выигрывает. Насколько мне известно, однажды вы сорвали банк, и это стало началом вашей головокружительной карьеры.

— Вы меня шантажируете? С какой целью?

— О нет! Напротив, у меня к вам очень серьезное дело...

— Кто вы такой? — Филипп с недоверием посмотрел на него.

— Зовите меня просто Люций. — Будьте любезны, джин с тоником, — он протянул бармену банкноту. — Клянусь, я не ставил своей целью разорить вас. Просто мне понадобились деньги, чтобы выкупить моего друга, случайно угодившего в тюрьму... Вы должны меня понять. Кажется, ваш друг тоже в тюрьме... Какая жалость!

— Откуда вы знаете?

— Я многое знаю... Вы прекрасный игрок. Я ценю это и готов играть на вашей стороне.

— Что вам нужно от меня? — спросил Филипп.

— Я могу вернуть вам все выигранные деньги, прямо сейчас.

— Интересно, и на каких же условиях, господин Люций?

— Вы окажете мне одну небольшую услугу.

— Услугу? Какую?

— Организуете государственный переворот...

— Какая глупость!

— Нет, это не глупость. Это прекрасная затея. Ваш президент просто отвратителен, хитрый демагог, циник, маньяк, одержимый властолюбием. Не так ли? Страшно видеть, во что он превратил страну ради своих амбиций. Вы, как человек благородный, не можете это терпеть. И вы совершенно правы.

— А почему я должен вам доверять?

— Постараюсь убедить вас... У меня есть для этого очень веские причины.

— Какие? — Жестко спросил Филипп.

— Я хочу спасти моего несчастного друга Джози, которого через несколько минут арестуют, и он снова попадет в тюрьму.

— Откуда вы знаете, что его арестуют? — спросил Филипп недоверчиво. — Ведь это еще не произошло?

— Послезавтра состоится закрытый суд, — печальным голосом продолжал Люциус, не ответив на вопрос Филипп. — Ему будут предъявлены очень серьезные обвинения. В данной ситуации не поможет никакой залог. Вашего друга завтра освободят, а моего приговорят к смертной казни...

— Но откуда вам все это известно? — Филиппа вдруг осенила догадка, и он спросил с внезапной прямотой. — Вы шпион президента?

— О нет! Я не занимаюсь такой низостью. Только ради спасения друга я готов помочь вам совершить государственный переворот.

— Чем вы можете доказать это?

Люциус извлек откуда-то несколько игральных костей и небрежно бросил на стойку. — Ими пользовались в Индии несколько тысяч лет назад... Четыре цифры означают четыре мировых эпохи.

— Вы еще и антиквар?

— Это мое хобби. Хотите попробовать?

— Любопытная вещь...

Филипп почувствовал, как его рука, словно повинуясь неведомой силе, протянулась к древним предметам. Во взгляде загорелась с трудом сдерживаемая страсть, которую тот час уловил Люциус.

— Смелее, мой друг... — прошептал он.

Филипп взял кости, стасовал в ладонях и бросил на стол.

И вдруг все вокруг поплыло куда-то, странный туман окутал помещение. Исчезли стены, разверзлись земля и небо...

— О мудрый мой брат Юдхишхира! Не станем играть с коварным Дуръйодханой! — воскликнул смуглый юноша. — Он опять обманет тебя!

— Нет-нет, он больше меня не проведет! — ответил могучий муж.

— Ты подозреваешь меня в нечестной игре, Бхимасена?! — Дуръйодхана поднялся и с возмущенным видом отошел в сторону.

— Вы оскорбили моего племянника! Вам придется иметь дело со мной... — произнес Шакуни. — Итак, Пандавы, если вы выиграете, то вернете себе и царство, и славу, и честь... Но если проиграете...

— Отправитесь в изгнание на двенадцать лет, а тринадцатый год проживете неузнанными среди людей! Если кто-то узнает вас, вы снова будете скитаться еще двенадцать лет... Готов ли ты отстоять свою честь в справедливой игре, Юдхиштхира, или твой жребий — позор и трусость?

— Я готов, — ответил старший из Пандавов.

Кости упали на стол, да, точно такие же кости, как те, что Филипп только что держал в руках!..

...Через мгновение его снова окружали привычные стены казино, звучала музыка...

— Вот видите, господин Листовский, какая опасная штука — игра в кости! — прозвучало у него над ухом. — Братья Пандавы уж куда как были умны и отважны! Но не устояли перед хитростью своих завистливых соперников! И проиграли все! И второй раз, решив взять реванш, снова проиграли... Ну как, господин Листовский? Хотите вернуть свой миллион?

— Я готов... — с трудом приходя в себя, пробормотал Филипп чужим голосом.

— Ценю вашу смелость! Кажется, мой ход!

Люциус небрежно кинул кости на стол. Ни на одной из сторон их не было обозначено ничего.

— Что это значит? — удивленно спросил Филипп.

— Ничего! Это — конец и начало... В общем, я проиграл... — Таинственно произнес его партнер. — Кстати, вам известно, что вас хотят убить?

— Прямо сейчас, в моем казино?

— А почему бы и нет? — Люциус легонько кивнул в сторону двух невзрачного вида парней в зале и незаметно щелкнул пальцами.

Один в это время прикуривал сигарету, вдруг на нем вспыхнул пиджак, из мгновенно прогоревший дыры с грохотом выпал пистолет с глушителем. С отчаянным криком, сбивая пламя с одежды, парень бросился к выходу, за ним устремился другой.

— Возможно, они — шпионы президента, но уж никак не я! — произнес Люциус.

— Пожалуй, — спокойно сказал Филипп, окончательно овладев собой.

— Да... ваш выигрыш уже в кассе, — Люциус незаметно спрятал кости. — Так я убедил вас? Перейдем, наконец, к делу?

— Учтите, у нас очень мало времени!

— Надеюсь, хватит, чтобы заключить контракт, — рассмеялся Люциус.

Джозефа, закованного в наручники, с кровоподтеками на лице, втолкнули в общую камеру.

Заключенные уставились на него.

— Смотри-ка, как парня уделали, — сказал один.

— Нас тут всех уделывают, — равнодушно ответил другой.

Джозеф, сидя на полу и прислонившись спиной к стене, с трудом открыл глаза.

— Слышь, за что тебя? — Склонился над ним молодой арестант.

Джозеф молчал, бессильно опустив скованные руки.

— Ты, отвечай, когда тебя спрашивают! — Властно приказал третий заключенный. — У нас тут свои порядки. Пахан не любит молчунов.

— Может, добавить ему? — Спросил первый.

— Пить... Как хочется пить... — Пробормотал Джозеф еле шевелящимися губами и снова закрыл глаза.

— На шконку его! — произнес спокойный уверенный голос, и мощная ручища в наколках протянула флягу первому. — Дай ему воды,

Фляга коснулась губ Джозефа, струйка потекла по неподвижному подбородку.

— Ты, это, воду-то зря не трать! Нам самим не хватает! — Закричал молодой арестант.

— Закройся, шнырь! — Приказал Пахан в наколках. — Фаныч сюда! — Он перелил воду в протянутую кружку, приблизился к новичку и сам, раздвинув его почти безжизненный окровавленный рот, влил в него воду. — Ну?

Джозеф, поглядев на него, с трудом шевельнул губами, и вдруг на лице его появилась печальная улыбка.

— Я расскажу... — прошептал он, — если успею... Но я должен рассказать...

Следователь, глядевший в раскрытую папку с исписанными листами, сказал.

— Господин прокурор, в этом деле все ясно. Можно выносить на суд. Все документы подготовлены, состав преступления на лицо.

— Очень жаль, — тихо сказал прокурор.

— Вам жаль преступника, который нарушает государственные законы? — удивился следователь.

— Очень жаль, что так получилось... Он, все-таки, гражданин другой страны... Ситуация не так проста, как может показаться. Это дело политическое... Я доложил обо всем президенту... Вероятнее всего, суд будет закрытым. А пока переведите его в одиночку, так будет спокойнее. Кстати, вы освободили Маркуса?

— Сегодня утром.

Джозеф сидел в одиночке и печальным, отрешенным взглядом смотрел на стальные прутья, отделяющие его от свободного мира.

— Ты не хочешь исповедаться, Джози? — Спросил Люциус, глядя на него сквозь тюремную решетку.

— Не слишком остроумная шутка!

— А могу я задать тебе вопрос, возлюбленный брат мой? — Тихо прошептал Люциус, присаживаясь рядом.

— Задавай...

— Если бы тебе пришлось выбирать, каким был бы твой выбор? Кем бы ты предпочел остаться?

— Этого никто не узнает, даже ты! — Прозвучал голос Джозефа.

— То есть, ты хочешь сказать, что сделал свой выбор?

Джозеф промолчал.

— Какая безумная смелость! — С восхищением воскликнул Люциус. — Но ты не можешь умереть! И зачем мы остались в этой стране! Ведь мы могли покинуть ее и отправиться туда, где люди менее отвратительны!

— Мы остались там, где самые несчастные люди, которые больше всего нуждаются в помощи.

— Хочешь, я дам тебе безграничную власть над ними! Знаешь, они стали собираться у стен тюрьмы, они требуют твоего освобождения! Им нужен великий избавитель, добрый и мудрый царь, который решит все их проблемы и поведет их за собой! Ты не должен отказываться, люди не поймут тебя.

— Ты повторяешься, — улыбнулся Джозеф.

— Старею, — вздохнул Люциус. Вдруг он протянул незаметно через решетку какой-то маленький предмет. — Знаешь, я прихватил с собой Книгу Жизни.

— Я знал, что ты это сделаешь, — тихо сказал Джози. — Но никогда не поверю, что ты поступил так только из гуманных соображений. Наверняка у тебя есть какая-то собственная цель.

— Конечно, — усмехнулся Люциус. — Я предлагаю тебе деловой контракт.

— То есть — сделку? — Уточнил Джозеф, поглядев на него усталым взглядом.

— Ну, если хочешь...

— Что я тебе должен?

— Пустяки. Как обычно. Душу.

Джози неожиданно рассмеялся.

— Я что-то не так сказал? И разве так велика цена за жизнь всего человечества? — обиделся Люциус.

— Ты сказал все именно так. И ты ничуть не изменился! Но должен отметить, что твои методы стали более совершенными, — отозвался Джози мягким, спокойным голосом.

— Так ты согласен? Тогда подпиши контракт. — Люциус нетерпеливо затянулся. Трубка погасла. Он попыхтел, раздувая щеки, зло сплюнул, вытряс табак.

— Слишком просто все у тебя получается, — Джозеф с кроткой улыбкой поглядел на него. — Ты ведь знаешь, я не даю авансов. И потом... Файл им уже не нужен, они прекратили поиски.

— Думаю, он все же тебе пригодится... Ладно, отложим заключение сделки до более благоприятного момента... — пробормотал Люциус.

Люциус исчез, и на его месте возникли Ведущий Программист и Нанда, но Джозеф даже не повернул головы в их сторону.

— Мы пришли за тобой, — сказал Ведущий Программист. — Нам приказано освободить тебя.

— Я оказался в тюрьме по вашей вине, и я здесь останусь.

— Так я и знал... — мрачно произнес Майкл. — Но пойми, твоя жертва бессмысленна! Ты уже ничего не изменишь!

Заключенные в общей камере окружили пахана.

— Палачи гуляют на воле, думая, что они свободны! Но они — рабы собственного страха, потому и держат в тюрьме нас! — взволнованно произнес молоденький зэк.

— Складно говоришь, Гвоздь, — подбодрил его пахан. — Поглядим, каков будешь в деле.

— Да чтоб мне пику в ребра, выйдем из хаты!

— Смотри, если шнягу гонишь, — пахан подошел к решетке и поглядел на приговоренного, одиноко сидевшего в своей камере по другую сторону коридора.

— Джози, — окликнул пахан, — мы решили бежать, сегодня ночью. — Пойдем с нами!

Он молча покачал головой.

— Да мы тебя вытащим! Ты не бойся. — крикнул молоденький зэк. — Нельзя, чтоб тебя казнили!

— А если вас схватят? Вас ведь тоже казнят, — тихо сказал Джози.

— Нам терять нечего. Помнишь, ты сам говорил о свободе... Как это, чтобы достигнуть свободы, надо избавиться от страха, перед старшим с плеткой, перед полицией, президентом, перед голодом, нищетой, перед Страшным Судом, даже перед смертью... Ты научил нас ничего этого не бояться!

В этот момент появилась стража, заключенных, прильнувших к решетке, отогнали вглубь камеры.

— Пошли! — Приказал тюремщик Джозефу.

— Уже? — спросил он печально.

Вдруг он протянул руки, вцепился в железные прутья, и все исчезло — решетка, охрана, шконки, фанычи, параши. Каменные стены медленно раздвинулись, открывая дорогу к свободе. Там, снаружи, был виден мрачный, задымленный, но такой желанный город!

Зэки стояли в растерянности, еще не осознавая, как поступить с внезапно возникшей свободой.

— Если вы не виновны в душе своей — ступайте, — тихо сказал Джозеф.

Пахан первым шагнул к выходу, обернулся.

— А ты?

— Мой час еще не настал...

• "Даже высшие существа, которые природными дарованиями могли бы несравнимо превосходить обыкновенных людей, не вправе властвовать над последними и распоряжаться ими по своему произволу."
• Иммануил Кант

— Пребывание Главного Исполнителя на Земле затягивается, он не сумел уложиться в отпущенный ему срок, он нарушил наш договор. Сегодня истекает седьмой день земного времени. — Произнес Автор Программы. — Как и в прошлый раз, он отказался от помощи наших агентов и продолжает находиться в тюрьме. И снова приговорен к смертной казни.

— Возможно, ему это нравится? — предположил Анубис, вскинув шакалью голову.

— Я не замечал за ним раньше склонности к мазохизму, — возразил ему темно-синий Кришна.

— Я предлагаю следующее решение. — Произнес Автор Программы. — Идеальное существо, именуемое Главным Исполнителем, считать невозвращенцем на Небо, лишить всех благ и привилегий небожителя за нарушение им правил, установленных программой, а также за его пособничество бывшему Главному Экспериментатору, коварному и безумному мятежнику!

— Принято! — Ответило несколько голосов.

— Плевал он на наши привилегии! — воскликнул златокудрый Один с копьем. — Вы забыли, что он имеет доступ туда, куда нам путь закрыт!

— Попридержи язык! — прошипела Персефона, целясь в него огромным булыжником.

Один вскинул копье.

Раздались удары грома, пущенного Зевсом. Замелькали копья и стрелы. Оболочка лаборатории задрожала.

— Вы хотите последовать за людьми? — властно произнес Автор Программы.

И сразу наступила тишина...

Прокурор смотрел, как в предутренних сумерках палачи готовят виселицу, и выглядел усталым и недовольным.

К месту казни собиралась огромная толпа.

По случаю такого события прибыл сам президент, окруженный охраной. Народ приветствовал его восторженными возгласами. Но прокурор своим опытным внимательным взглядом видел и другое...

Небольшие группки людей, перешептывающихся о чем-то, странный ропот, исходящий от них, их ненавистные взгляды, обращенные к нему и к самому президенту... Он понимал, что кто-то уже изменил отношение к существующей власти. Еще он видел в толпе, совсем близко от места предстоящей казни, двух иностранных корреспондентов, мужчину и женщину. Женщина держала в руках маленькую фотокамеру...

— Надо бы их убрать отсюда, — прошептал прокурор одному из охранников. — Все это не для зарубежной прессы...

На площадь вывели Джозефа, закованного в цепи, и повели к лобному месту, которое плотным кольцом окружали солдаты с автоматами.

Громкий ропот пронесся по толпе, и, перекрывая его, зазвучал в микрофон голос президента.

— Я обращаюсь к моему народу! Надеюсь, мы сумеем понять друг друга. Мы живем в трудное время, и мы должны объединить все наши силы, чтобы навсегда победить хаос, разруху и нищету. У нас прекрасная цель — возрождение великой нашей державы! Но на пути ее воплощения встают наши враги, коварные и жестокие. Перед вами — один из них! Он посягнул на самое дорогое, что есть у нас. Он пытался осквернить Великую Идею Просветленного Разума! Даже находясь в тюрьме, он не прекращал своими хитрыми, лицемерными речами, преподносящими фальшивые истины, подстрекать к бунту других заключенных! Сегодня ночью он организовал побег десяти опасных преступников, которые не остановятся ни перед чем в своей жестокости! И он понесет за это тяжкое, но справедливое наказание!

На площади воцарилась тишина, тревожная и гнетущая.

— Надеюсь, у вас не осталось сомнений! Я призываю людей всех убеждений, всех партий и вероисповеданий объединиться во имя главной нашей цели! — голос Оскара звенел. — Через несколько минут состоится публичная казнь, и вы сможете, свободно вздохнув, разойтись по домам...

— Пора начинать, — прошептал Люциус стоящему рядом Филиппу.

И сразу на площади произошло странное движение, которое не ускользнуло от взгляда прокурора...

Мгновенно с разных сторон потянулись сквозь толпу группки людей. Полицейские, пытавшиеся преградить им путь, стали отступать. Со стороны президентской трибуны стремительно бросился на подмогу отряд спецподразделения. Раздались выстрелы.

— Я так и знал, — прошептал побледневший прокурор.

В возникшей перестрелке падали люди, раздавались крики и стоны, на сухом асфальте появились пятна крови. Людей, скованных наручниками, выволакивали из толпы.

Прокурор дал сигнал палачам. Они стали опускать петлю...

Вдруг над площадью пронесся крик.

— Безумцы! Остановитесь! Вы ошиблись! Вы не того собираетесь казнить! — Марк вышел из толпы, протянул руку к трибуне! — Преступник — это он! Поглядите! Разве вы еще не поняли?

Филипп, с невероятной силой расталкивая людей и размахивая пистолетом, бросился к Марку.

— Беги! — прокричал он в отчаянии. Его голос растворился в шуме стенающей толпы.

Филиппа схватили, он отбросил двоих... На него кинулись еще четверо. И в этот миг он увидел, как Марк, подкошенный выстрелом, падает на землю...

— Кажется, это мой последний шанс! — Люциус окинул взглядом площадь и прокричал. — Представление окончено! — И от звука его голоса все содрогнулось вокруг. — Казнь отменяется! Это говорю я, бродячий фокусник и великий факир! Ступайте отсюда!

Прокурор прошептал страже.

— Взять его! Это главный сообщник преступника!

К Люциусу бросился вооруженный отряд.

Он взмахнул рукой и высек огонь.

Пламя побежало по земле, люди шарахались в ужасе, началась всеобщая паника. Но огонь двигался, не касаясь людей. Через мгновение вся площадь оказалась в сплошном горящем кольце.

Окружив приговоренного высокой пылающей стеной, отрезав его от стражи и палачей, отступивших в страхе, огонь остановился.

Джозеф стоял в магическом кольце.

А с высоты среди обезумевший толпы людей отчетливо виднелся огромный сияющий глаз, горевший неземным огнем...

— Стрелять!!! Стрелять в преступника!!! — Закричал Оскар.

Спецподразделение, блокировавшее лобное место, открыло огонь, но пули не проникали сквозь пылающую стену, приговоренный продолжал стоять невредимым.

— Я не отменял казнь! — Прогремел в микрофон голос Оскара. — Здесь приказываю я! Пусть самозванец подойдет сюда!

Люциус неторопливо приблизился к трибуне.

— Зачем так громко кричать? Вы можете сорвать голос.

Оскар гневно открыл рот, но из его горла вырвался только сдавленный хрип. Он побагровел, зашелся от приступа кашля и стремительно покинул трибуну, прикрывая рот платком.

— Пора, — сказала Нанда Ведущему Программисту, взводя затвор фотокамеры.

С трудом пробравшись сквозь толпу, неожиданно перед ней оказалась Лола.

— Не делай этого! — гневно приказала девочка.

Нанда захохотала, глядя ей в лицо.

— Ты еще слишком мала, чтобы бороться со мной! Сейчас мое время!

И тут Главный Исполнитель сбросил разорвавшиеся цепи, расправил плечи и вышел из огненного кольца. Он сам излучал ослепительный свет, взгляд его был гневен и страшен, и народ при виде этого застонал в страхе и повергся ниц.

На площади воцарилась мертвая тишина. Никто не двигался с места.

— Похоже, Страшный Суд все же состоится! — пробормотал Люциус. — Никогда не знаешь, что ожидать от Него!

Джозеф увидел распростертого на земле Учителя, рядом с ним Марию... Она положила голову Марка себе на колени и рыдала безудержно.

На миг Джозеф склонился над телом Марка, его пальцы пробежали по кровоточащей ране.

— Укройтесь в храме, вместе с детьми, — прошептал он.

Он видел растерянный взгляд Марии, видел, как учитель медленно поднимается на ноги, удивленно озираясь вокруг. Мария взяла его за руку и повела за собой. Вот она протянула другую руку, крепко сжала ладонь Лолы, и они вместе прошли через толпу и огненное кольцо.

Джозеф направился к агентам Неба.

— Вам больше здесь делать нечего, — сказал он. — Книга у меня.

— Теперь это не имеет значения, — усмехнулась Нанда, выпростала из под накидки еще две руки, держащих фотокамеры...

— Это имеет значение, — сказал Джозеф.

Через секунду каждая из рук Нанды нажала на спуск затвора... Но ничего не изменилось. Она с яростью повторила те же движения, и опять ничего не произошло...

В космической лаборатории Автор Программы, ставший совсем прозрачным и блеклым, произнес растерянно.

— Что-то не так сработало... Не могу понять, где мы допустили ошибку...

В это время перед бледными существами в темных очках снова появился мальчик. Он смеялся, и смех его разносился в пространстве, отзываясь бесконечным эхо.

— Ваши планы провалились? — Спросил он весело.

— Откуда он знает?

— Я знал все с самого начала, вы попытались убить меня, но это не в вашей власти!

Он засверкал ясным серебряным светом, превращаясь в зеркальный кристалл, обращенный всеми своими гранями к обитателям лаборатории. Они заметались вокруг, но не могли скрыться от отражающих их граней кристалла.

— Это Он! — С ужасом воскликнул Автор Программы, глядя на свое меняющееся отражение.

Полупрозрачные существа снова стали обретать форму, они медленно преображались. Вот появился черный десятиголовый дракон с огромными пастями, у кого-то проросли рога сквозь грязные спутанные космы. На месте бледных безглазых лиц, с которых спали темные очки, возникали страшные лики чудовищ, скалящих отвратительные пасти.

Сандро хохотал, глядя на них сквозь грани кристалла.

Они становились все менее подвижны, застывая в нелепых позах... Они каменели... Оболочка космического компьютерного зала внезапно лопнула под тяжестью неуклюжих глыб, и, издавая ужасные стоны и крики, они разлетелась в пространстве... Мерцающие вспышки света в гулкой мгле бесконечности быстро поблекли и угасли...

Они сидели вдвоем на облаке из звездной пыли, и Земля была далеко.

— Я рад, что все завершилось именно так, — сказал Люциус, попыхивая трубкой. — Но знаешь, я так и не понял, что у них, все-таки, не сработало! Может, ты объяснишь?

— Все страшно просто, — улыбнулся Джозеф. — Неужели сам не догадался?

— Извини старика, никак не соображу!

— По-моему, ты опять лукавишь... Сам принес мне Книгу...

— Знаешь, я могу отказаться от вселенской власти и славы... Но не завладеть твоей душой...

— Опять ты за старое, — устало вздохнул Джозеф.

— Ладно, не будем... Так что же ты сделал с файлом?

— Я изменил его. Теперь в него внесены все люди Земли! И те, кто был прежде, и те, кто родился сегодня, и родится завтра... Избранных больше нет, потому что избранные — все.

Главный Экспериментатор с удивлением поглядел на Главного Исполнителя.

— Действительно, просто, как все гениальное. Пожалуй, теперь я могу на время отойти от дел и предаться покою.

— Трудно представить тебя вне игры, — улыбнулся Главный Исполнитель.

— А ты не закуешь меня в цепи, не сбросишь в огненную бездну?

— Ты сделал много полезного.

— Знаешь, а ведь я обманул тебя... Зачем мне, в сущности, твоя душа? Я давно понял, что владеть ею, пожалуй даже мне не по силам...

— Значит, ты собираешься оставить все, как есть?

— А ты?

— Теперь я не один... Нам предстоит еще большая работа...

— Что ж, пусть будет так, — сказал Люциус. — Пройдет время, все может повториться... Может быть, и для меня найдется какое-нибудь интересное дело...

• "Человечество прошло путь в тысячи лет, но осталось дикарем. Итак, если мы не изменимся сейчас, мы останемся дикарями не только теперь, но и через тысячу лет. И если спросят, как же трансформация одного человека окажет влияние на весь мир, можно ответить — изменитесь, тогда увидите, что случится."
• Джидду Кришнамурти

... Учитель проснулся на мягкой ярко-зеленой траве, в прекрасном парке. Пели птицы, непохожие на земных птиц. Он не понял, где он находится, встал, огляделся. Вокруг было так прекрасно! "Я умер и попал в рай? — подумал он. — Как странно..."

И вдруг он увидел своих учеников. В сияющих лучах солнца Марта, Лола, Вальд и Карл бежали к нему, и даже Мик торопливо шел ему навстречу, а рядом с ними была Мария. Она смотрела на него с нежной улыбкой.

— Марк, ты отдохнул? Пора начинать урок! — весело сказала она.

— Учитель, мы готовы, — сказал Вальд.

— Хорошо, сейчас мы начнем урок. — Марк поднялся и вдруг увидел вдали легкую фигурку мальчика. Он сразу узнал его, и не веря своим глазам, не зная, видение это или нет, шагнул ему навстречу.

— В Небе много Звезд и Планет, и одна из них зовется Вайкунтха, — сказал Сани, — это самая красивая из всех планет, которые я видел...

На белом листе появляются разноцветные точки и пятна различной формы. Некоторые — совсем маленькие, едва заметные, мерцающие, словно далекие звезды в неведомой галактике. Вот и еще звездочка зажглась — желтая, рядом красная. В углу вспыхнуло оранжевое пятнышко, кисть уверенно расширяет его границы. Получается огненный шар, может быть — солнце?

Маленькая рука держит кисть, опускает в баночку с водой, торопливо ополаскивает, окунает в другую краску...

Музыка — странная, неземная дополняет в звуках видимое глазом...

На чистый лист ложится густая синяя линяя, рядом — еще одна. Потом, пересекая эти две, появляется третья, и вдруг возникает лиловое расплывчатое пятно... На листе почти не осталось пустого пространства, все заполнено краской.

Из темноты в рассеянном свете возникают прекрасные картины...

...Абстрактная композиция... Удивительное сочетание линий и цвета, кажется, сюда вплетены люди, животные, птицы, растения...

Легкие сказочные кони, мчащиеся от хищника. Испуг в глазах, стремительный полет. Движение, звук...

Семейство задумчивых львов, словно предающихся медитации. Желтая пустыня, тишина...

Сияет падающая комета в темном ночном небе... Кажется, она движется в космосе, так прекрасно передана динамика ее полета...

Утопая в густой зелени деревьев, возвышается на берегу прекрасный Храм...

Маски — выразительные, смешные и страшные, тихий смех и плач.

Лица детей разных возрастов, подростков, и совсем маленьких, чистые и прекрасные.

Они расположились в огромном круглом зале, стеклянные стены которого расписаны их руками.

Учитель с улыбкой смотрит на своих учеников. Он изменился, волосы покрыты сединой, под глазами — легкая сетка морщин, но это все тот же Марк.

Совсем крошечный малыш тянет Учителя за руку к своему мольберту.

— Дядя Марк, смотри, это — мой Бог! У него нет лица, нет головы, нет тела, нет рук и ног. Бог — это свет!

— У тебя прекрасный Бог! — улыбается Марк. — Мы обязательно покажем его нашему президенту.

— А он к нам приедет? — спрашивает другой ученик.

— Обещал быть через час.

— Ура! — радостно кричат дети.

— Он будет с нами играть! Он всегда с нами играет!

Высоко раскинут огромный яркий зонт, а под ним — движущиеся и видоизменяющиеся конструкции из расписанных картонных коробок, разноцветных бутылок причудливой формы, замысловатых проволочных скульптур. Вокруг зонта медленно вращаются прозрачные картины, подсвеченные с разных точек. Свет также подвижен. Картины загадочно мерцают, напоминая полярное сияние, или переливающуюся разными цветами внезапно вспыхнувшую радугу.

Движение объемно-цветовой композиции сопровождают звуки. Это живые голоса струн, перезвон колокольчиков, шуршание песка, скрежет металла... В сочетании этих звуков можно различить шелест листьев, вой ветра, голоса животных, крики птиц, нарастающие раскаты грома...

Перед подвижной конструкцией, похожей на инопланетное дерево, дети в ярких маскарадных костюмах разыгрывают сказочное действие. Пантомима и танец, пластика, ритм. Красиво и весело.

К фантастическому дереву-шатру стекается толпа, люди с усталыми лицами, потухшими взглядами нерешительно останавливаются вокруг. Но вот их захлестывает волна радости, они словно окунаются в море движения, звука и цвета, их печальные лица оживают, вспыхивают потухшие взгляды...

Стройная молодая учительница с мягкими светлыми волосами затевает со своими учениками веселую игру... Это — Лола. Она повзрослела, но почти не изменилась, ее не трудно узнать...

К ней присоединяются Марта, Вальд, Карл и Мик со своими учениками.

Теперь мы видим, что все это происходит на центральной площади города, перед огромным прозрачным разноцветным шаром, вся поверхность которого покрыта мозаикой, витражами, картинами... Он похож на сказочную елочную игрушку...

У входа в стеклянное здание яркая надпись — "Дворец Детского Творчества".

К Дворцу медленно подъезжает ярко-красный гоночный автомобиль, из него выходит Филипп.

— Приехал! — кричит малыш, глядя вниз сквозь стеклянную стену.

Марк и дети шумной гурьбой бегут ему навстречу.

...Детские руки, творящие сказочный мир, поющие детские голоса, лица детей...

Бескрайнее чистое небо наполняется множеством сияющих звезд...

Одна из них становится все ярче и ярче, она приближается...

Прекрасная цветущая планета, похожая на райский сад. Диковинные деревья, мягкая зеленая трава покрывает ковром чуть холмистую землю. Слышно щебетание птиц...

Цветущий сад обрамляется контурами, теперь мы видим его на картине, написанной детской рукой...

— Какая прекрасная картина! — восхищенно говорит Филипп.

— Это планета Вайкунтха! — гордо отвечает малыш. — Я знаю, это вечная духовная планета. Я хочу побывать там...

— Когда-нибудь ты обязательно побываешь на этой планете, — улыбается Лола, — а сейчас продолжим нашу игру!

• проект
• синопсис
• режиссерская трактовка

.

Москва, 1997

Щербиновская Елена Владимировна , тел. 277-6478

Yelena V. Shcherbinovskaya, Home Telephone (095) 277-6478

.