Тимм Алексей

КЛУБОК МОФФА

фантазия — мелодрама
киносценарий

интернет публикация --- Анна Чайка

ПОЛЕ НЕКОШЕНОЙ ТРАВЫ. ЗАКАТ.

Порывы ветра проносятся над высокой травой. И поле травы колышется, словно взволнованное море.

В сплетении стеблей как бы из ничего возникает и кристаллизуется силуэт пса.

Живой собачий глаз.

Звучит тоскливый вой, достигает пиковой точки и обрывается...

ДОРОГА. РАННЕЕ УТРО.

Рассвет. Легкие порывы ветра разрывают пелену тумана на отдельные струящиеся потоки. И сквозь туман проступает черный асфальт загородного шоссе.

Дорога тянется между лесистыми холмами.

По дороге бежит рыже-черный пес. Он бежит мерно, целеустремленно, словно повинуясь неслышному зову.

Пес останавливается, секунду нюхает воздух и продолжает движение через потоки влажного марева, над которым начинает подниматься солнце.

УСАДЬБА.

Туман окутывает большой дом, одиноко стоящий среди леса. Дом выстроен недавно, но по архитектуре стилизован под средневековый замок. Над туманом возвышается его верхняя часть, — как корабль, плывущий по белой реке.

Внизу скрипит дверь. И почти невидимый силуэт выскальзывает из дома, пересекает двор.

ЛЕС.

Молодая женщина — Евгения — или, как её обычно называют, ЕВА, — уверенно двигается через утренний туман. Ноги её босые, она не причёсана после сна, одета лишь в тонкую рубаху из полотна.

ЕВА скользит между деревьями редкого молодого леса, выходит на поляну.

Туман растекается, обнажает высокую некошеную траву.

И ЕВА опускается на эту мокрую траву, вытягивается на ней всем телом, изгибается, стиснув в пальцах стебли, катится по траве и снова изгибается, чуть слышно постанывая и отрывисто вдыхая воздух, слизывает со стеблей капли росы.

Мокрая рубаха прилипает к телу. И эти движения тела, ритм которых нарастает, похожи то ли на языческий ритуал, то ли имитирует любовный акт.

ГОСТИНАЯ В УСАДЬБЕ.

Сквозь высокие узкие окна яркие солнечные лучи падают на пол огромной гостиной с камином и лестницей, ведущей на галерею второго этажа.

Пожилой мужчина с интеллигентным лицом САВЕЛИЙ выгребает из камина прогоревшие головешки и золу.

На отдельно стоящей тумбе звонит телефон. САВЕЛИЙ бросает инструмент и, отряхнув руки, направляется к аппарату, снимает трубку.

САВЕЛИЙ: Алло, вас слушают... Да, Максим, доброе утро... Я могу позвать её. Она, по-моему, вышла. Хорошо, сразу перезвонит...

САВЕЛИЙ осторожно кладет трубку.

ДВОР УСАДЬБЫ.

САВЕЛИЙ выходит из «замка», оглядывается.

Солнце пронизывает молодой лес вокруг.

САВЕЛИЙ: (кричит). Евгения!.. ЕВА!..

ЛЕС.

Женщина лежит на поляне, в изнеможении раскинув руки. Глаза её закрыты. На реснице блестит то ли капля росы, то ли слеза.

Тумана уже нет. Звенят мухи и лесные осы.

ГОЛОС САВЕЛИЯ: ЕВА!.. Дочка, ты где?!.

ЕВА неохотно открывает глаза, возвращаясь к реальности, поднимается рывком.

ДВОР УСАДЬБЫ.

ЕВА: пересекает двор, встречается с идущим навстречу отцом.

ЕВА: Что случилось, папа?

САВЕЛИЙ: Максим звонил. Просил срочно связаться.

ЕВА: Он дома или на работе?

САВЕЛИЙ: В офисе.

Они направляются к дому.

ЕВА невесело усмехается.

ЕВА: Поголовная мутация контор в офисы... Ха!.. И так вся жизнь. От одного звонка Максима до другого звонка Максима... Жизнь «от Максима»! Спешите позавидовать!

САВЕЛИЙ: Не греши. Не самая плохая жизнь по нынешним временам.

ЕВА: Да, конечно. Хозяин попался щедрый.

САВЕЛИЙ: ЕВА! Нельзя же так о муже...

Женщина, уже открывшая дверь в дом, оглядывается.

ЕВА: (резко). Пап, займись своими делами, ладно?..

САВЕЛИЙ останавливается на ступеньке, как-то смущенно и неловко пожимает плечами.

САВЕЛИЙ: Извини, я не хотел...

ЕВА возвращается к нему, говорит примирительно.

ЕВА: Это ты извини... Я тебя люблю.

Она коротко целует отца в щеку. САВЕЛИЙ перехватывает руку дочери и сжимает её, улыбается по-детски радостно...

СОВРЕМЕННЫЙ ОФИС В ГОРОДЕ.

Едва слышно работает телевизор. На экране — какой-то «сюрреалистический» музыкальный клип. Впрочем, его никто не смотрит.

Вальяжный, очень дорого и чуть небрежно одетый мужчина — ПАВЕЛ — двигается вдоль длинного стола для совещаний темного вишневого дерева. Он на ходу просматривает компьютерную распечатку, откладывает на стол лист за листом. При этом он приговаривает «Так... Ясно... Так...»

Второй мужчина — коротко подстриженный, сохранивший спортивную форму МАКСИМ — цепким взглядом наблюдает за Павлом. Он сидит на своем «начальственном» месте, отхлёбывает кофе из чашки.

Закончив читать, Павел останавливается, поворачивается к хозяину кабинета.

ПАВЕЛ: Да, Макс. Пожалуй, я пробью страхование этого проекта. Но только тогда, когда ты получишь кредит или, ходя бы, официальный документ от этих французов — ну, что они намерены кредит выделить.

МАКСИМ: Они такие же французы, как мы с тобой — пуэрториканцы... Обычные наши эмигранты пятилетней давности.

ПАВЕЛ: Именно такие и надувают в первую очередь.

МАКСИМ: Эти — нет. Эти слишком самоуверенные. Скорее, я их обставлю на мелочах. Но, боюсь, без страховых гарантий заартачатся... Кстати, что у тебя за кольцо на лапе? Уж не обручальное ли, а, Паша?

ПАВЕЛ: Брось! Просто печатка!.. Я слишком люблю и ценю себя, чтобы клевать на иные кольца.

МАКСИМ: (усмехается). Чем дальше, тем больше любишь?

ПАВЕЛ: Ну да. С возрастом приходит осознание самоценности. Здравый эгоизм... Кофе горячий?

МАКСИМ: Сейчас попрошу. Заварят.

ПАВЕЛ: Не надо, я тороплюсь. Ты должен побыстрее раскрутить фирмачей, пока конъюнктура хорошая. Пусти им пыль в глаза, задави собственной солидностью. Не в первый же раз... Твоя загородная резиденция, твой замок — убойный аргумент. Тащи их,

МАКСИМ: Само собой. Не хочешь ли присоединиться?

ПАВЕЛ: Уволь, я же не пью. А зрелище надирающихся контрагентов на трезвый взгляд... Бахвальство, блевотина, маленькие хитрости...

МАКСИМ: Ну и картинка...

ПАВЕЛ: Уволь, уволь.

Павел собирает листы распечатки со стола, прячет их в свой кейс.

ПАВЕЛ: Лучше я дома присмотрюсь к этим циферкам более внимательно.

МАКСИМ: Какой возьмёшь процент?

ПАВЕЛ: Думаю, сторгуемся.

По селектору раздается голос секретарши.

ГОЛОС: Максим Дмитриевич, супруга...

МАКСИМ: Спасибо... (Павлу.) Убойный аргумент — не мой замок, как ты назвал скромный домик, а моя жена.

Максим указывает на телефонный аппарат.

Павел морщится, направляется к выходу.

ПАВЕЛ: До встречи.

МАКСИМ: Пока.

Павел выходит.

Максим снимает трубку.

МАКСИМ: Привет, ЕВА... Я окончательно закрутился и... Соскучился тоже окончательно... Да, приеду обязательно. Вечером. А завтра гости будут. Ты там придумай что-нибудь заранее... Не, ничего капитального, хватит им легких закусок. Я их баловать буд

ГОСТИНАЯ ЗАМКА.

Евгения разговаривает по телефону.

ЕВА: Хорошо, Макс. Хоть на слонов... Я позвоню в ресторан и закажу еду. Сколько будет человек?.. Ясно. Приезжай пораньше, жду тебя...

Она кладет трубку. Оглядывается.

У камина стоит отец, вопросительно смотрит на дочку.

ЕВА: Ружья надо приготовить, папа. И съездить к Лукьянычу. Пусть завтра собак приведет. Максим охоту на лису затевает.

САВЕЛИЙ: Чего вдруг?.. Он, вроде, не большой любитель стрелять.

ЕВА: Пора запомнить: мой муж делает не то, что любит, а то, что требуется для дела. Для дела, понимаешь?!. Съедутся деловые гости, напьются и будут палить из всех стволов для самоутверждения.

САВЕЛИЙ: (непонимающе). Понимаю, понимаю.

Он идет к одной из внутренних дверей, но останавливается.

САВЕЛИЙ: (с загадочной улыбкой). Дочка, ты знаешь, тебе очень идет синее платье.

ЕВА с удивлением смотрит на него.

ЕВА: Какое платье?

САВЕЛИЙ: Ну, последнее, которое он тебе привез... Не помню откуда. Ну, такое длинное, с дыркой на спине, синее. Мне бы хотелось, чтоб перед гостями ты появилась в нём.

Евгения готова вспылить, но сдерживается.

ЕВА: Папа... Да что ж это такое? Ты совсем...

САВЕЛИЙ: Ничего особенного. Просто синее платье очень подходит к обстановке гостиной. Ты превращаешься в нем в настоящую леди, такую недосягаемую, элегантную...

ЕВА: (кричит). Замолчи Христа ради! Я не желаю быть недосягаемой!.. Допустим, я — часть интерьера, согласна! но ты-то не вправе напоминать об этом каждый день! Ты-то сам здесь — на услужении!

САВЕЛИЙ: (растерянно). Дочка...

ЕВА: Всё, отстань! Тебе нельзя было бросать работу в поликлинике. Лечил бесплатных пенсионеров — вот и лечил бы дальше, а не маразаматировал бы в таком быстром темпе!

САВЕЛИЙ: Но...

ЕВА: Хватит! Прошу!

САВЕЛИЙ виновато опускает голову.

САВЕЛИЙ: Да, да. Правильно. Прости. Я не хотел обидеть... Здесь тихо... (Он медленно приближается к Еве.) Слышишь, как тихо?.. Всё время тихо. И тишина давит, давит. А я не привык! Я всё время ищу повод заговорить, говорю и... Всегда неудач

Не дожидаясь, когда отец дотронется до неё поднятой рукой, Евгения стремительно взбегает по лестнице.

Она идет по галерее второго этажа, сворачивает в коридор.

Чтобы хоть как-то разрядиться, она распахивает двери в комнаты для гостей, мимо которых проходит, и с грохотом захлопывает их. Одна дверь, вторая... Пятая.

Коридор заканчивается тупиком. Здесь висит копия картины Босха. ЕВА утыкается головой в стену — как раз под катанной. Плечи её вздрагивают. ЕВА плачет.

ЛЕС. ДЕНЬ.

Рыже-чёрный пёс прыжками пересекает поляну с некошеной травой. Он останавливается, обнюхивает примятые места и напряженно вскидывает морду. Янтарные глаза с черными зрачками прямо смотрят на нас...

ДВОР УСАДЬБЫ. ВЕЧЕР.

К «замку» подъезжает машина. Выходят Максим и ВОДИТЕЛЬ.

ВОДИТЕЛЬ: Мне здесь ночевать, Максим Дмитриевич?

МАКСИМ: Нет, возвращайся в город. Утром привезешь партнёров.

На крыльце уже стоит САВЕЛИЙ. Он придерживает открытую дверь. Видно, как из глубины дома приближается улыбающаяся Евгения. Она останавливается в косяке двери — как в раме...

КОМНАТЫ В УСАДЬБЕ. НОЧЬ.

Две смежные просторные и хорошо обставленные комнаты являются «семейными» апартаментами Евгении и Максима.

ЕВА в коротком халате, накинутом на голое тело, слышит, как в ванне смолкает шум воды. Она включает пластинку на проигрывателе. Звучит классическая музыка.

ЕВА прижимается к стене около двери ванной комнаты.

И когда Максим, перепоясанный широким полотенцем, выходит, женщина прыгает на него сзади, цепляется за шею, повисает на спине, обхватывает ногами талию мужа.

ЕВА: Теперь не уйдешь!

МАКСИМ: (пытается сбросить её). Сумасшедшая девчонка! Где мой халат? Он висел там, на крючке.

ЕВА: Я его изрезала и выбросила.

МАКСИМ: А другой, красный?

ЕВА: Я располосовала и выбросила красный.

МАКСИМ: (смеётся) ЕВА, брось дурить!

ЕВА: Кто дурит? Ты — слишком исключительное явление в моей жизни. Божество. Но божество я хочу созерцать не в каких-то там пошлых халатах, а в первозданной сияющей наготе!

Она соскальзывает с Максима, пытается сдернуть с него полотенце. Максим шутливо сопротивляется.

МАКСИМ: Ну что нового ты собираешься увидеть!?. Прекрати!

ЕВА: Я хочу увидеть давно забытое старое.

МАКСИМ: ЕВА! Оставь в покое выжатый лимон! Медовый месяц закончился.

Женщина отступает на шаг. Её улыбка становится более принужденной.

ЕВА: Да?

МАКСИМ: Четыре года тому назад, дорогая!

ЕВА: Жаль.

МАКСИМ: Пора стать эдакой степенной матроной. Светской львицей.

ЕВА: Весь свет ограничен четырьмя стенами.

МАКСИМ: Тебя никто не ограничивает в движении. Кстати, давай решим, какими камнями ты будешь сражать завтра импортную публику.

ЕВА отворачивается, неопределенно подергивает голым плечом.

Из пиджака, висящего на стуле, Максим достает ключи, проходит к стенному сейфу, отпирает его.

На стол он кладет несколько коробок, поочерёдно распахивает крышки. В коробках — различные бриллиантовые украшения.

МАКСИМ: Что бы ты предпочла? А, ЕВА?

Пальцы мужчины как-то чувственно скользят по драгоценностям.

ЕВА: Я предполагала, это не вечерний прием. Зачем нужна бриллиантовая демонстрация?

МАКСИМ: Что-нибудь скромное, неброское будет вполне уместно... Наконец, мне так надо.

ЕВА мрачнеет, сбрасывает халат, ныряет в разобранную постель.

ЕВА: В таком случае — как скажешь.

Максим оглядывается.

Глаза жены закрыты.

МАКСИМ: Странное отношение...

ЕВА отвечает, не открывая глаз.

ЕВА: Мне все равно.

Максим выключает проигрыватель.

ГОСТИНАЯ УСАДЬБЫ. ДЕНЬ.

Парадно одетая ЕВА стоит у лестницы, опершись о перила. Невидящим взглядом она смотрит на то, как две деревенские тётки убирают остатки обеда со стола.

Сверху сбегает Максим в охотничьем костюме, в сапогах и с ружьём. Он на ходу целует Еву.

МАКСИМ: (шепчет). Ты была очаровательна, спасибо. Не забудь положить всё в сейф.

Со двора в гостиную заглядывает один из хмельных гостей.

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ: Максим, мы ждем!

МАКСИМ: Иду, бегу!..(Еве) Не скучай...

Из-за двери слышен требовательный собачий брех...

ПОЛЯНА В ЛЕСУ. ДЕНЬ.

Невзрачная лиса пересекает опушку и ныряет в кусты...

ЛЕС.

Свора собак с громким лаем бежит через подлесок.

Максим и ДВОЕ МУЖЧИН-ГОСТЕЙ продираются через кусты.

Идущий впереди простецкий мужичок ЛУКЪЯНЫЧ — хозяин собак — прислушивается.

ЛУКЪЯНЫЧ: Они след взяли, МАКСИМ. Надо бы растянуться.

МАКСИМ: Да, Лукъяныч... (Гостям.) Внимание, господа! Охота в некоторых деталях отличается от бизнеса. Поэтому я предлагаю подчиниться нашему главному консультанту и местному егерю...

Группа распадается. Каждый двигается сам по себе.

Максим шагает по краю заросшего оврага. Дыхание тяжелое. Пот на лице. Хрустят мертвые ветки под ногами. Живые ветки норовят ударить по глазам.

Собаки видят блеснувший меховой комок, бросаются в решающем рывке.

Лукъяныч спешит за ними.

Внезапно собаки останавливаются. Лай обрывается. Собаки начинают взвизгивать и поскуливать, жмутся к ногам хозяина.

ЛУКЪЯНЫЧ: Чего, дуры?.. След!..

Из кустов на собак смотрит своими янтарными глазами рыже-черный

пёс. Разворачивается и бежит прочь.

Максим в растерянности останавливается, вслушивается во внезапную тишину. Даже птицы сейчас смолкли, не скандалят.

Вдруг на противоположной стороне оврага шелестит и колеблется трава, мелькает пятно.

Максим вскидывает ружьё, стреляет один раз, другой.

Движение в кустах прекращается. Солнечный луч бликует на порванной паутине.

Раненный пёс спотыкается, падает, приподнимает морду.

Сквозь ветви и стебли он видит приближающегося человека.

Максим сбегает вниз оврага и начинает карабкаться на противоположный склон.

Сверху появляется Лукъяныч.

ЛУКЪЯНЫЧ: Максим, как?

МАКСИМ: Вроде, попал.

Пара гостей выходит к оврагу.

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ: Макс, вы специально отправили нас в проигрышном направлении?

ВТОРОЙ ГОСТЬ: Хозяин — барин...

ПЕРВЫЙ Плакал трофейный воротник моей девочки...

Максим, не обращая внимания на полупьяные реплики, всё быстрее пробирается к тому месту, куда он стрелял.

В порванную паутину попадает муха и пытается вырваться.

Максим раздвигает ветки кустов, наклоняется, отшатывается.

МАКСИМ: О Господи!..

ЛУКЪЯНЫЧ: Так что там? А то собаки взбесились.

Максим оглядывается. Азарт и возбуждение на его лице уступают место паническому испугу. Именно от испуга он пытается улыбнуться.

МАКСИМ: Извините, господа... Кажется, я человека подстрелил...

И, пока все остальные торопливо и бессловесно преодолевают овраг, Максим вновь смотрит вниз.

За кустами на склоне лежит мужчина — чем-то похожий на самого Максима, только с длинными спутанными волосами, недельной щетиной, в черном свитере и облегающих штанах непривычного покроя*). Мужчина босой. Свитер разорван на плече и пропитан кровью.

Максим склоняется совсем низко.

МАКСИМ: Вы живы? Эй!..

Лежащий приоткрывает глаза, смотрит на человека и закрывает веки. Судорожное движение проходит по его телу.

Максим выпрямляется.

Остальные «охотники» уже рядом.

МАКСИМ: Надо срочно отнести его в дом.

Первым подскакивает Лукъяныч, разглядывает раненого.

ЛУКЪЯНЫЧ: Откуда он взялся?.. Чужой! Совсем чужой!

МАКСИМ: Сейчас это не имеет значения... Аптечка есть у кого-нибудь?..

ДВОР УСАДЬБЫ. ДЕНЬ.

Гости загружаются в машину, стоящую у «замка». Максим, уже переодетый в «цивильное», провожает их.

МАКСИМ: Жаль, конечно, что так получилось. Испортил охоту...

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ: Не переживай, Макс. Так или иначе, будет что вспомнить.

ВТОРОЙ: А где ваша восхитительная супруга?

Максим оглядывается, зовет властно.

МАКСИМ: Евгения!

ЕВА в обычных джинсах и джемпере появляется на крыльце.

ЕВА: Всего доброго, господа. Приезжайте ещё.

На застывшем лице Евы возникает «дежурная» улыбка.

Машина отъезжает.

МАКСИМ: (досадует). Черт! Как не кстати это!..

Он поворачивается. Евы уже нет на крыльце.

КОРИДОР НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ УСАДЬБЫ. РАННИЙ ВЕЧЕР.

Максим и САВЕЛИЙ идут по коридору дома.

САВЕЛИЙ: Рана не опасна. Сквозная рана. И кости наверняка целы.

МАКСИМ: САВЕЛИЙ, ваших познаний в медицине хватит на то, чтобы не приглашать никого со стороны? Вы понимаете? Мне очень не желательна огласка.

САВЕЛИЙ: Я не хирург, конечно, Макс. Но всё сделал, что надо. Промыл, положил три шва. Если не воспалится — справимся сами.

МАКСИМ: Прекрасно.

САВЕЛИЙ: Но его могут искать.

МАКСИМ: Вряд ли... Кому нужен бродяга?

САВЕЛИЙ: Вы думаете, он — бродяга?

МАКСИМ: Скорее всего... Но, в крайнем случае, и с роднёй, если она объявится, можно найти общий язык...

КОМНАТА НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ.

Максим входит в затемненную комнату на первом этаже.

Здесь на кровати лежит незнакомец. Его тело прикрыто простыней. Предплечье и часть руки забинтованы.

Максим останавливается перед кроватью.

Взгляды мужчин встречаются.

Максим наигрывает бодрость.

МАКСИМ: Вам легче?

Ни один мускул на лице незнакомца не двигается.

МАКСИМ: Вы меня слышите?

Незнакомец кивает.

МАКСИМ: Как вас зовут?

Незнакомец отзывается глухим, едва слышным вздохом: «Мофф...»

МАКСИМ: Мофф?

Незнакомец кивает.

МАКСИМ: Странное имя. Первый раз слышу такое. Это, наверно, прозвище? Кличка?

И снова Мофф кивает едва заметно.

МАКСИМ: Я виноват перед вами, МОФФ. Я стрелял в зверя и никак не мог предположить, что вы окажетесь там, что вы... там отдыхаете, в овраге. Слава Богу, этот выстрел не кончился более трагично.

Тень странной улыбки проскальзывает на губах Моффа.

Максим нервно расхаживает по комнате.

МАКСИМ: Мы с вами взрослые люди и... Надо как-то договориться. Не так ли, Мофф? Оставайтесь здесь до полного выздоровления. Если хотите, чтоб кто-нибудь приехал — пожалуйста! Звоните куда угодно. Вам будет обеспечен медицинский уход, нормальн

Максим поворачивается к лежащему.

Кажется, что Мофф спит, развернув голову на подушке. Вокруг его головы струятся длинные волосы.

Максим тихонько направляется к двери.

В открытой двери стоит Евгения. Она пристально, заворожено смотрит на незнакомца.

Максим легко подталкивает жену в коридор, выходит вместе с ней.

МАКСИМ: Пойдём, ЕВА. Что тебе до этого несчастного? Пойдём...

Дверь закрывается.

Мофф резко разворачивает голову и с шумом втягивает воздух.

ДВОР УСАДЬБЫ. ВЕЧЕР.

Максим, сам усевшись за руль, выводит из гаража еще одну машину. Выходит из неё.

Евгения спешит к нему.

ЕВА: Ты в город?

МАКСИМ: Да.

ЕВА: Забери меня.

МАКСИМ: С удовольствием. Но — позднее. Я буду занят под завязку, честное слово. Надо дожать этих... «охотников». Контракт и всё такое прочее.

ЕВА: Возьми, прошу, Максим!

МАКСИМ: А кто будет присматривать за папашей?

ЕВА: Он не ребёнок.

МАКСИМ: Но со странностями... Особенно теперь нужен твой хозяйский глаз, когда этот бродяга свалился на нашу голову.

ЕВА: Не свалился. Ты его свалил.

МАКСИМ: Давай без филологии.

ЕВА: Давай. Кто у тебя там?

МАКСИМ: А? Где?

ЕВА: В городе.

МАКСИМ: Чушь. Я работаю! Ты разве не видишь, ЕВА: ?

ЕВА: Зачем?

МАКСИМ: (указывает вокруг). А это всё?

ЕВА: (повышает голос). Вот я и спрашиваю — зачем всё это?

МАКСИМ: Вопрос объевшийся тетки!

ЕВА: О! Ты страшно любезен, милый мой работник!..

КОМНАТА НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ (КОМНАТА МОФФА).

Мофф стоит около оконной шторы. Отодвинув её немного, он видит через щель, как ЕВА круто разворачивается и направляется к дому.

ДВОР УСАДЬБЫ.

Максим несколько секунд пребывает в растерянности, понимая, что переборщил. Потом он садится в машину, громко и с досадой хлопнув дверцей.

Машина отъезжает.

КОМНАТА МОФФА.

Мофф плотно задергивает штору, в задумчивости разглядывает собственные пальцы, сжимает и разжимает их. Он артикулирует, словно учится говорить, и произносит одно слово.

МОФФ: Е-ва...

КОРИДОР НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ.

САВЕЛИЙ с упаковками бинта и антисептиками на лотке направляется к комнате Моффа.

КОМНАТА МОФФА. ВЕЧЕР.

Мофф лежит на кровати. Он внимательно смотрит на вошедшего. САВЕЛИЙ опускает лоток на столик с медикаментами, включает свет.

САВЕЛИЙ: Мы сейчас ещё разок обработаем рану. Не возражаете?

МОФФ: Оставь. Я сам.

САВЕЛИЙ: Сам?.. Но антибиотик надо ещё уколоть.

МОФФ: Не надо. Кровь чистая.

САВЕЛИЙ: (растерянно). У вас — медицинское образование?

Мофф, не моргая, смотрит на мужчину.

МОФФ: Иди.

САВЕЛИЙ чуть ли не против воли пятится к двери.

САВЕЛИЙ: Хорошо... Хорошо... Позовите, если понадобится помощь...

КУХНЯ НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ УСАДЬБЫ. ВЕЧЕР.

ЕВА и САВЕЛИЙ пьют чай на кухне.

САВЕЛИЙ: Отнеси ему ужин, будь добра, ЕВА.

ЕВА: Что б тебе самому это не сделать?

САВЕЛИЙ: (шепчет, склонившись к дочери). Он такой странный, этот МОФФ. Дикарь, ей Богу! Бандит.

ЕВА: Мофф.

САВЕЛИЙ: Такое, вроде, имя азиатское... Я его боюсь.

ЕВА тихо смеётся.

САВЕЛИЙ: Это не смешно, дочка. Я психов на расстоянии чую. А у него глаз психованный.

ЕВА поднимается, резко отодвинув чашку.

ЕВА: Смешно. Обхохочешься...

КОРИДОР НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ.

ЕВА, придерживая поднос одной рукой, стучится. Никто не отзывается. ЕВА ногой толкает дверь и входит в комнату.

ЕВА: Можно?..

КОМНАТА МОФФА.

У кровати горит ночная лампа. Кровать пуста.

ЕВА делает несколько осторожных шагов. Она напрягается, опускает поднос с едой на столик.

Хоть окно закрыто, внезапный сильный порыв ветра взъерошивает волосы женщины.

ЕВА резко поворачивается. Ветер бьет ей в лицо и стихает так же внезапно, как возник.

Мофф стоит в полумраке у настенного зеркала в дальнем конце комнаты, неотрывно смотрит на Еву.

ЕВА: (спокойно) Я принесла ужин.

И Мофф вдруг улыбается — легко и открыто, доброжелательно. В темноте блестят его глаза.

МОФФ: Благодарю.

ЕВА: Не за что. Спокойной ночи...

МОФФ: Да.

ЕВА поспешно выходит.

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. НОЧЬ.

Ночью ЕВА ворочается на широкой кровати, открывает глаза, замирает, прислушиваясь к чему-то.

Слышен слабо нарастающий звон.

ЕВА приподнимается, оглядывается. Она, наконец, обнаруживает источник звуков.

На её туалетном столике позвякивают соприкасающиеся флаконы и банки, так как столик непонятно почему вибрирует.

ЕВА вскакивает, осторожно подходит, смотрит на столик и, наконец, одним широким движением руки смахивает на пол всю свою парфюмерию.

Она оглядывает своё отражение в зеркале над столиком. Лунный свет зыбко высвечивает её фигуру.

ЕВА: (шепчет) Что за наваждение...

КОМНАТА МОФФА. НОЧЬ.

Полуголый Мофф лежит на полу в своей комнате. Рядом валяются размотанные окровавленные бинты. Рана на предплечье обнажена.

Мофф подносит напряженную руку к ране. Ладонь замирает в нескольких сантиметрах от простреленной плоти.

Капельки пота струятся по лбу Моффа.

Рана сокращается.

Голова Моффа едва заметно сотрясается.

Рана затягивается окончательно.

Рука Моффа расслабляется и падает на паркет пола.

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. УТРО.

Начинается ясный солнечный день.

ЕВА отдергивает занавеску на окне.

Она видит, как Мофф в рваном свитере пересекает двор и направляется в сторону леса.

ГОСТИНАЯ УСАДЬБЫ.

Накинув халат, ЕВА спускается вниз, подходит к входной двери.

Дверь заперта изнутри.

В гостиную выглядывает заспанный САВЕЛИЙ.

САВЕЛИЙ: Что случилось? Который час?

ЕВА: Ничего не случилось...

КОРИДОР НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ.

ЕВА идет к комнате Моффа. САВЕЛИЙ — за ней.

САВЕЛИЙ: Он звал?.. Я ничего не слышал. Принял вчера снотворного двойную дозу...

Они входят в комнату.

КОМНАТА МОФФА.

Комната пуста. Окно распахнуто.

САВЕЛИЙ: Смылся, значит? Ушел?

Он наклоняется, подбирает с пола грязные вчерашние бинты.

ЕВА: (задумчиво) Нет. Просто так он не уйдет.

САВЕЛИЙ поднимает глаза, снизу вверх смотрит на дочь.

САВЕЛИЙ: Откуда ты знаешь?

ЕВА отвечает с непонятной грустной улыбкой.

ЕВА: Я не знаю. Я чувствую...

ЛЕСНАЯ РЕЧКА. УТРО.

Мофф выходит из леса и направляется к неглубокой речке.

Вода с шумом бьется о многочисленные валуны, огибает их, пенится, несёт до срока умершие листья.

Мофф склоняется к воде, встаёт на четвереньки и, припав губами к потоку, пьёт.

Он сбрасывает свитер и штаны и опускается в относительно глубокую заводь у самого берега. Он вытягивается в воде. Длинные волосы змеятся вокруг головы.

На берег выходит ЕВА. Она смотрит на купающегося Моффа.

И мужчина, сразу почувствовавший её взгляд, поворачивается.

Встречаются их взгляды.

И Мофф ласково и обаятельно улыбается. Эта улыбка всегда неожиданна на его застывшем, мрачноватом лице.

Мофф упирается ногами о дно. Тело по пояс возвышается над водой. Мофф делает шаг к берегу.

ЕВА с удивлением видит его совершенно чистое плечо.

Она разворачивается и бежит прочь.

ПЛАТФОРМА У ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ. ДЕНЬ.

К платформе железнодорожной станции подкатывает электричка.

ЕВА с сумкой на плече входит в тамбур, с опаской оглядывается.

ВАГОН ЭЛЕКТРИЧКИ.

ЕВА сидит, прижавшись лбом к пыльному оконному стеклу, покачивается в такт движения состава.

За окном начинает тянуться темная полоса леса. И на этом фоне в стекле отражается залитый солнцем вагон.

Отражается Мофф, стоящий в проходе.

ЕВА вздрагивает всем телом, оглядывается.

Никакого Моффа в почти пустом вагоне нет.

ХОЛЛ АДМИНИСТРАТИВНОГО ЗДАНИЯ. ДЕНЬ.

ЕВА проходит через стеклянные автоматически открывающиеся двери респектабельного здания.

ОФИС МАКСИМА.

Максим резко встает из-за стола.

ЕВА растерянно подходит к окну, выглядывает на улицу.

Максим старается говорить мягко, с улыбкой.

МАКСИМ: Ты приехала искать коварную соперницу?

ЕВА: (неопределенно пожимает плечами) Знаешь, возможные соперницы как-то вдруг перестали волновать меня.

МАКСИМ: Вот и хорошо.

Он приближается к ней, обнимает за плечи.

МАКСИМ: Мы скверно расстались... Ты не обижайся.

ЕВА: Я не обижаюсь.

МАКСИМ: Что с тобой?

ЕВА: А что со мной?

МАКСИМ: Будто стена невидимая между нами.

ЕВА: Я не строила стен.

МАКСИМ: Пожалуй, да. Это я.

ЕВА: Тебя никто не винит.

МАКСИМ: Нет, нет... Как-то разладилось всё.

ЕВА: Плохо идут дела?

МАКСИМ: Дела как раз в порядке. (Он смотрит на часы.) Через семь минут я подпишу очень выгодный, перспективный контракт... Речь о нас... Я сам скомкал отношения, сексуальную жизнь...

ЕВА: (улыбается) Что такое «сексуальная жизнь»?

МАКСИМ: Вот видишь?.. Упрёк! Увы, справедливый.

Он хочет обнять и поцеловать женщину. ЕВА отстраняется.

ЕВА: Не надо, МАКСИМ. Уже пять минут осталось.

МАКСИМ: До чего?

ЕВА: Разумеется, до подписания.

МАКСИМ: Да, правильно... Ты приехала с определённой целью? Хочешь прошвырнуться по магазинам?

ЕВА: Нет. Мне надоела дача.

МАКСИМ: Но там — раненный бродяга.

ЕВА: С раненным бродягой полный порядок.

МАКСИМ: Хорошо. Тогда сегодня ночуем в городе. Ужинаем где-нибудь, а потом... Занимаемся любовью до утра. Есть возражения?

ЕВА: Есть. К термину.

МАКСИМ: А?

ЕВА: Человека спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» И он, поправив очки, отвечает: «Любовью»... Бред, правда?..

МАКСИМ: Скрытая истерика, ЕВА.

ЕВА: Нет. Просто я заранее трепещу...

Максим протягивает ей ключи.

МАКСИМ: Лучше возьми машину. Я приеду на служебной часов в семь.

ЕВА внимательно смотрит на него, кивает неуверенно, берет ключи и направляется к выходу.

МАКСИМ: Эй, Евгеша!

ЕВА: (оглядывается) Да?

МАКСИМ: Пока...

ЕВА: Пока...

Она улыбается, но эта улыбка получается почему-то виноватой. ЕВА выходит.

ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. (САЛОН АВТОМОБИЛЯ.) ДЕНЬ.

ЕВА ведет машину по шумной магистрали.

Краем глаза она скользит по зеркалу заднего обзора.

Ей кажется, что в зеркальце отражается лицо Моффа.

ЕВА резко тормозит.

Машина, взвизгнув колесами, останавливается в центре транспортного потока.

ЕВА медленно оборачивается.

На заднем сидении никого нет.

Снаружи раздается брань шоферов, объезжающих машину Евы.

ЕВА встряхивает головой.

КВАРТИРА В МНОГОЭТАЖНОМ ДОМЕ. ДЕНЬ.

ЕВА входит в просторную светлую квартиру, сбрасывает туфли, бросает сумку, стягивает на ходу платье и швыряет его на ковер. Она остается в одном белье.

Пройдя на кухню, ЕВА достает из холодильника первую попавшуюся бутылку, откупоривает её и отхлебывает прямо из горлышка.

Она неторопливо двигается по квартире — то ли просто осматривается, то ли ищет «следы».

Где-то не на месте брошена рубаха, где-то не убраны со столика деловые бумаги. В остальном — полный порядок...

ЕВА стоит под душем — без движения, закрыв глаза, подняв голову и подставив лицо тугим струям воды.

Накинув халат, она включает проигрыватель.

Звучит классическая музыка.

ЕВА подходит к закрытому окну, собирается открыть его.

Но в этот момент со спины её обдает сильный порыв ветра.

Ветер поднимает ещё непричесанные влажные волосы, вздыбливает занавески, сметает бумаги и газеты со столика.

ЕВА разворачивается.

Ветер стихает.

Женщина медленно движется в прихожую, смотрит на входную дверь.

ЕВА: (кричит) Входи! Чего ж ты притаился? Входи!

Дверь вибрирует.

ЕВА подходит к ней, отодвигает задвижку замка, отступает.

На пороге стоит Мофф в своей неизменной одежде.

Мофф и ЕВА смотрят друг на друга.

Мофф, наконец, переступает порог, закрывает за собой дверь.

ЕВА: Ну? Зачем ты преследуешь меня, фокусник? Или — кто ты там? Экстрасенс? Дьявол?

МОФФ: (улыбается обезоруживающе) Я — Мофф.

ЕВА: Так чего ты хочешь, Мофф?

МОФФ: Тебя.

ЕВА: Ха!.. Тело или душу? Кусочком или порезать?

МОФФ: Всю тебя.

ЕВА: Ты, случайно, не сексуальный маньяк?

МОФФ: Просто я слышал твой зов. Я нужен тебе. А мне нужна твоя любовь.

ЕВА: Слушай, вали-ка отсюда, друг! В квартире — сигнализация. Тебе нечем шантажировать меня. Я в тебя не стреляла. Да и разучилась влюбляться быстро.

МОФФ: Ты не разучилась... Ты говоришь, произносишь слова, и сама не веришь в них...

Он протягивает руку. Приближается к женщине.

ЕВА хочет отойти, закричать, но не может.

Пальцы Моффа дотрагиваются до шеи Евы, скользят по плечу, едва соприкасаясь с кожей.

ЕВА: (шепчет) О Боже!.. Ты в самом деле — дьявол...

МОФФ: Нет.

ЕВА невольно подается к мужчине.

ЕВА: Но... Но это безумие какое-то! Так нельзя!..

МОФФ: Так нужно... Сбрось всё. Надо выпить накопленное. Иначе ты захлебнёшься.

ЕВА отступает в комнату.

Мофф сдергивает с себя рваный свитер, шагает следом, нагоняет женщину.

Руки его распахивают халат, обхватывают Еву, привлекают к себе. Опускаясь, Мофф целует женщину. Губы его скользят по телу.

ЕВА теряет силы. Она оказывается на ковре. Движения её становятся судорожными, дыхание учащается, из груди вырывается какой-то животный жадный стон.

Сплетенные тела катятся по ковру.

Мофф выпутывается из объятий, перехватывает руки Евы, прижимает их к полу.

МОФФ: Не Спеши... Я буду пить долго...

Он продолжает ласки.

ЕВА смеётся и одновременно плачет...

...ЕВА лежит на ковре, бессильно раскинув руки. Она чуть разворачивает голову, открывает глаза.

Неподвижная фигура Моффа возвышается у распахнутого окна. От него исходит ветер, который устремляется на улицу.

Хлопающие занавески оказываются за окном, — ещё немножко, и они сорвутся и улетят.

В самой комнате при этом — ни дуновения.

ЕВА: Мофф...

Поток воздуха стихает. Занавески опускаются.

Мужчина оглядывается, с улыбкой смотрит на женщину.

ЕВА приседает, поджав колени к подбородку.

ЕВА: И, всё же, кто ты, Мофф?

МОФФ: Разве это так важно?

ЕВА: (усмехается) Интересно... Я сплю...

МОФФ: Ты не спишь.

ЕВА: Хорошо... Я кувыркаюсь тут с первым встречным, и мне даже не разрешают спросить — откуда он.

МОФФ: Трудно объяснить, трудно поверить.

Мофф возвращается к Еве и устраивается рядом, играет пальцами на коже её бедра.

ЕВА: Теперь, когда я... пала так внезапно, я поверю во что угодно.

МОФФ: Ты не пала. Ты возвысилась.

ЕВА: Говори. Не увиливай.

МОФФ: Я — не отсюда.

ЕВА: Откуда же?

МОФФ: Пришелец.

ЕВА: Ну, это не оригинальная легенда.

МОФФ: Правда, ЕВА...

ЕВА: На что можно польститься в нашей заплёванной, нелепой жизни?

МОФФ: На тебя...

Он обнимает Еву. Откидывается вместе с ней. Она, вытянувшись на его теле, смотрит в близкие бездонные глаза мужчины.

МОФФ: Что такое бензин? Нефть?

ЕВА: Очень современный, актуальный вопрос...

МОФФ: Это — частицы былой жизни. Вы ими пользуетесь. Но так же и чувства. В них — колоссальна энергия. И — залог бессмертия на следующем витке.

ЕВА: Господи, какой мрак!..

МОФФ: Всё ясно. Я и мне подобные питаемся тем, что вы, люди, сбрасываете со стола своей жизни, как ненужные крошки — невостребованные чувства, неистраченную любовь, непроявленную нежность — то, что вы не замечаете, о чем забываете в глу

ЕВА: Хорошие фантазии, парень.

МОФФ: Я не парень. Я старый. Это — мой последний визит, скорее всего. Ресурс отработан.

ЕВА: Ты выследил меня, придумал сказку и подстроил всё с помощью гипноза.

ЕВА легко извивается на Моффе. Он отзывается на её движения. И неторопливый, почти игривый акт возобновляется и происходит во время разговора.

МОФФ: Убедительная версия.

ЕВА: (шепчет) Замечательная версия.

МОФФ: Гипноз, секс, потом — любовь. Пусть так. Важно, чтоб она была — любовь.

ЕВА: Важно тебе — бродяге и лгуну?

МОФФ: Да. Я — её пожиратель.

ЕВА: Как интересно... Ты прилетел ко мне на тарелке, которую подстрелил Макс?

МОФФ: Мы приходим сюда как псы. Как голодные собаки. И старимся, как псы. Быстро старимся.

Ритм их движений возрастает.

МОФФ: Так легче... Проникать...

ЕВА: (зажмуривается) Ты проникаешь...

МОФФ: Потом — молекулярная перестройка в человеческую форму и...

ЕВА: И ты мой. И я люблю тебя, сумасшедшего. Уже люблю!

МОФФ: Да, да... Поток энергии...

ЕВА: Просто радость...

МОФФ: Гораздо больше...

Речь Моффа становится отрывистой, он задыхается.

МОФФ: Если взять одну частичку из тех, которые... Которые идут от тебя... Сейчас... От каждого человека... В момент самого острого наслаждения...

ЕВА: Бери! Не одну! Пригоршнями!.. Частицы... Бери охапками! На!..

Мофф впивается пальцами в её плечи.

ЕВА кричит счастливо.

Все предметы в комнате вибрируют.

Порыв ветра срывает всё-таки занавеску. И занавеска улетает в распахнутое окно.

ОФИС МАКСИМА. ДЕНЬ.

В офисе Максима толпится народ. Мужчины разбирают шампанское с подноса.

МАКСИМ: (поднимает фужер) Прошу минутку внимания, господа...

Максим осекается. Дежурная улыбка сходит с его лица.

Все с удивлением смотрят на Максима.

Тот не вполне нормально оглядывается и вдруг роняет фужер.

Фужер разбивается. Максим пытается улыбнуться.

МАКСИМ: Извините...

К нему шагает Павел.

ПАВЕЛ: (шепчет) Максик, что такое?

МАКСИМ: Будто ударили...

ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. ДЕНЬ.

Легкая оконная занавеска кружится между многоэтажными домами, медленно опускается на улицу, запруженную транспортом.

КВАРТИРА В МНОГОЭТАЖНОМ ДОМЕ. ДЕНЬ.

Уже одетая ЕВА откатывает дверцу встроенного шкафа.

ЕВА: Не знаю, как там в вашем мире, но здесь у нас следует одеваться прилично.

Мофф потягивается на диване, кутаясь в шерстяной плед.

МОФФ: Следует раздеваться прилично.

ЕВА: Шутник...

Она бросает из шкафа на кресло какие-то вещи.

ЕВА: Важно, что именно снимать с себя... Поэтому найди что-нибудь. Думаю, тебе будет впору. Вы с Максимом схожи фигурами.

МОФФ: Не удивительно. Я... руководствовался Максимом.

ЕВА: Ладно, ладно, фантаст...

ЗАГОРОДНОЕ ШОССЕ. РАННИЙ ВЕЧЕР.

ЕВА выводит машину на пустынное загородное шоссе.

Мофф сидит рядом. На нём — добротный светлый костюм. Он дотрагивается до ручки радио, ловит какую-то волну с музыкой.

МОФФ: Радио... Зонтик... Костюм...

ЕВА непонимающе косится на него.

МОФФ: Здесь всё сконцентрировано на предметах. На вещах. На технике. Из века в век. Вы не думаете о невидимых чувствах и... распадаетесь. Вокруг — груды умерших эмоций... Я рад.

ЕВА: Для бродяги ты слишком умный, МОФФ. Но умные люди, как правило, не слишком сексуальны. А ты сексуален. Как разрешить это несоответствие?

МОФФ: Заняться любовью.

ЕВА: Сколько можно?

МОФФ: Ты не хочешь?

ЕВА: Хочу. Теперь я хочу всегда.

МОФФ: Значит, можно всегда.

ЕВА: Даже за рулем?

МОФФ: А ты брось его.

Быстрым движением Мофф перехватывает руки женщины. Но ЕВА ногой успевает нажать на тормоз.

Мофф привлекает её к себе. Они целуются.

И вдруг ЕВА замечает, что машина продолжает движение, сама по себе делает нужный поворот. Испугавшись, ЕВА вырывается из объятий.

ЕВА: Пусти!.. Пусти, Мофф! Мы разобьёмся!

Мофф смеётся.

ЕВА выключает зажигание. Но машина не останавливается.

ЕВА: со страхом смотрит на мужчину.

Мофф обрывает гортанный смех. На мгновение его лицо становится безжизненно мрачным, и снова — светится обаянием.

МОФФ: Ты думала, я шучу? Фантазирую?

ЕВА подавлено молчит. Её завороженный взгляд перемещается на несущуюся навстречу дорогу.

МОФФ: Всё — правда...

ЕВА: Останови...

Машина плавно тормозит. ЕВА вновь переводит взгляд на Моффа.

МОФФ: Чего ты боишься?

ЕВА: Ты — не человек?

МОФФ: Сейчас — человек. Ради тебя... Едва ли кто-то другой делал для тебя больше.

ЕВА: (кивает задумчиво) Едва ли...

Она выходит из машины, медленно идет вперёд по пустой дороге.

Алое закатное солнце бликует на влажном асфальте.

Оранжевое марево.

ЕВА идет по разделительной полосе. Сбрасывает туфли. Останавливается, поворачивается.

Мофф, высунувшись из окна, спокойно наблюдает за женщиной неморгающим взглядом.

ЕВА: У меня — убогие, ограниченные мозги... Видишь ли, пришелец... Ещё лет пять назад я думала: для того, чтобы быть счастливой, достаточно иметь деньги. Деньги появились. Но через какое-то время я перестала радоваться, даже входя в магазин.

ЕВА быстро возвращается к машине и садится на своё место, хлопает дверцей.

ЕВА: Кто бы ты ни был — оборотень, черт, сумасшедший инопланетянин или просто авантюрист, — я хочу любить тебя, Мофф!.. Нет никакой другой зацепки... Поехали!

Никем не управляемая машина срывается с места и на большой скорости мчится по пустынному шоссе.

КВАРТИРА В МНОГОЭТАЖНОМ ДОМЕ. РАННИЙ ВЕЧЕР.

Максим входит в городскую квартиру, зовёт с порога.

МАКСИМ: ЕВА!..

Он стремительно проходит по комнатам.

Он замечает распахнутое окно без занавески. Скомканный плед на диване. Открытый шкаф с мужской одеждой. Бумаги, разлетевшиеся по полу.

Максим бросается к окну, выглядывает вниз и, не обнаружив на улице никаких следов трагедии, возобновляет обход.

МАКСИМ: Евгения!..

Он распахивает дверь в ванную, включает свет и замирает, будто наткнувшись на невидимую преграду.

На мраморном полу валяется знакомый черный свитер, разорванный выстрелом и с коркой засохшей крови.

Максим болезненно морщится и отступает.

Через распахнутую входную дверь в прихожую заглядывает водитель.

ВОДИТЕЛЬ: Максим Дмитрич, я — в гараж?

Максим медленно идёт к нему, смотрит непонимающе.

МАКСИМ: Домой езжай.

ВОДИТЕЛЬ: А машина?

МАКСИМ: Машину оставь. Она может понадобиться мне.

Водитель, пожав плечами, выходит. Максим вздрагивает от хлопка двери, садится на ящик для обуви.

КУХНЯ В УСАДЬБЕ. ВЕЧЕР.

Позвякивают ложки, посуда. На кухне «замка» ЕВА, САВЕЛИЙ и Мофф совсем по-семейному пьют чай. Низко опущенный над столом светильник отбрасывает на лица резкие тени.

Крайне растерянный САВЕЛИЙ поглядывает на Моффа.

Тот сидит без пиджака — в тонкой хорошей сорочке Максима и, вроде бы, не замечает этих буравящих взглядов.

ЕВА с аппетитом поглощает далеко не первый сандвич.

САВЕЛИЙ не выдерживает и нарушает затянувшуюся тишину.

САВЕЛИЙ: Как ваша рана, Мофф? Вы сняли повязку?

МОФФ: В повязке нет необходимости.

САВЕЛИЙ: Тогда, как минимум, бактерицидный пластырь следует...

МОФФ: (перебивает) Не следует. Рана затянулась.

САВЕЛИЙ: А швы?

МОФФ: Рассосались.

САВЕЛИЙ: (нервно посмеивается) Но этого не может быть!

ЕВА, справившись с бутербродом, решительно вмешивается в разговор.

ЕВА: Папа! Откуда тебе знать, что может быть в этой жизни, а чего не может?!

САВЕЛИЙ: Я, худо ли, бедно ли, медик!

ЕВА: А медики знают всё?

САВЕЛИЙ: Мне не понятна твоя грубость, ЕВА.

Мофф поднимается и, с улыбкой переглянувшись с Евой, направляется прочь из кухни.

МОФФ: Счастливых сновидений...

САВЕЛИЙ провожает его недоверчивым взглядом, разворачивается к дочери.

САВЕЛИЙ: Ох, не нравится мне всё это.

ЕВА: (зло улыбается). Что именно?

САВЕЛИЙ: Ты была с ним целый день...

ЕВА: Допустим.

САВЕЛИЙ: ЕВА, пусть у меня прогрессирующие старческие отклонения, но позволь сказать...

ЕВА: Ну?

САВЕЛИЙ: Ты была всякой. Но никогда не была бесчестной. Слава Богу, мы с матерью хоть это успели воспитать в тебе. А сейчас ты впутываешься в какой-то... грех! Да! Он — грех — сейчас в воздухе этого дома... Как дым... Я старый, глупый, н

ЕВА: (хлопает ладонью по столу) Хватит!.. Ты — порядочный?

САВЕЛИЙ: Смею надеяться.

ЕВА: Вот и молись на свою порядочность!.. Порядочность твоя — оправдание мелкотравчатой жизни, не больше! «Я — червяк в куче говна, зато порядочный червяк, с принципами!..» К дьяволу! Что она тебе дала, порядочность? Одиночеств

Голова Савелия трясется. Он встает, вцепляется в пустую чашку с блюдцем и переносит посуду в раковину.

САВЕЛИЙ: Ты жестоко говоришь, Евгения.

ЕВА: Это правда, папа...

Чашка выскальзывает из рук Савелия и бьется в мойке.

САВЕЛИЙ: (чуть не плачет) К чему это?..

ЗАГОРОДНОЕ ШОССЕ. ВЕЧЕР.

По темному загородному шоссе едет служебная машина Максима.

Максим сам ведёт её. Не притормаживая, он рискованно сворачивает на боковую дорогу, ведущую через молодой лес к «замку».

КОРИДОР НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ УСАДЬБЫ.

ЕВА приближается к тупику в коридоре, останавливается перед копией картины Босха.

ЕВА рассматривает детали фантасмагорического «судного дня».

Она слышит, как во двор въезжает машина.

ГОСТИНАЯ УСАДЬБЫ.

Максим стоит в гостиной. Здесь почти темно. Горит единственная лампа в углу.

САВЕЛИЙ «докладывает» торопливо и смущенно.

САВЕЛИЙ: Я ничего не понимаю, МАКСИМ. Я не специалист в... мистике. Но этот ваш раненый — он не раненый. Он дурачит нас всех! И несёт что-то нехорошее!..

МАКСИМ: Что?

САВЕЛИЙ: Не знаю, как объяснить... Он опустошает.

МАКСИМ: Он вставал? Выходил?

САВЕЛИЙ: Не только вставал, его не было целый день!

Не дослушав, Максим быстро взбегает по лестнице.

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. НОЧЬ.

В спальне наверху горят все возможные источники света.

ЕВА лежит на поверхности не расстеленной кровати и лениво листает толстый дамский журнал.

Максим останавливается в центре спальни, изучающе разглядывает жену.

ЕВА не обращает на него внимания, продолжает переворачивать глянцевые страницы.

МАКСИМ: Что скажешь, ЕВА?

ЕВА: (выглядывает из-за каталога) А что тебя интересует?

МАКСИМ: Мы, кажется, договорились поужинать вместе. А потом... Ну, ты помнишь...

ЕВА: Планы изменились. У тебя так часто менялись личные планы. Теперь они изменились у меня.

МАКСИМ: Так внезапно?.. Бродяга был у нас в городской квартире, да?

ЕВА: Да, был.

МАКСИМ: Ты привела его?

ЕВА: Нет. Он пришел сам.

МАКСИМ: Зачем?

ЕВА: Спроси у Моффа.

МАКСИМ: Я тебя хочу спросить: чем вы занимались в городской квартире? Она выглядит как после налета!

ЕВА: Неужели ты не догадался, Макс?

МАКСИМ: (просительно) Нет, ЕВА!

ЕВА: (улыбается) Да, Максим.

МАКСИМ: Да?.. (Тоже пытается улыбнуться.) Не больше и не меньше.

ЕВА: Скорее, больше, чем меньше.

МАКСИМ: И ты так легко, с бравадой заявляешь об этом человеку, который, если мне не изменяет память, является твоим мужем?.. Как говорили встарь — «мужем пред Богом и людьми»?.. Который любит тебя?..

ЕВА: Любит?..

Женщина встает с кровати, подходит к мужчине. Тень жалости проскальзывает по её лицу. И слова звучат вполне искренне.

ЕВА: Видишь ли, Максим... Я тебя больше не люблю. Я... Извини, но... Не могу ничего поделать.

Максим как-то по-детски теряется.

МАКСИМ: (тихо) Должна быть причина,

ЕВА: Причина?.. Ха... Ты купил на рынке шикарный кусок парной вырезки. За бешеные деньги. Но и самое лучшее мясо, если оставить его в духовке без присмотра, превращается в обугленные головешки.

МАКСИМ: (после паузы) И что в результате?

ЕВА: Зола, наверно. Не знаю... В результате или мы смиряемся и играем в... «ля мур де труа»... Но это неприемлемый для меня вариант. Или ты перестреляешь всех к чертовой матери... Или просто разойдемся тихонько. Я ни на что не буду прете

МАКСИМ: (тихо) ЕВА, опомнись. Такие решения не принимаются в один день.

ЕВА: О, Максим! Такие решения принимаются в одно мгновение.

МАКСИМ: (кричит) Да нет! Нет! Не может какой-то бомж, какой-то фигляр вот так запросто всё опрокинуть! Мимоходом!

ЕВА: Но так получилось.

МАКСИМ: И ты, значит, ни на что не претендуешь?

ЕВА: Абсолютно ни на что. Отопри сейф и проверь камни. Всё — на месте.

МАКСИМ: Пропади они пропадом, камни!.. И учти: я претендую, ЕВА!

ЕВА: На что? Всё и так принадлежит тебе.

МАКСИМ: Кроме тебя, как оказалось...

Он выбегает из спальни.

КОРИДОР НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ.

Максим отпирает обитую железом дверцу, щелкает выключателем. В маленькой комнатушке без окна располагается охотничий «арсенал»...

КОМНАТА МОФФА.

С ружьем в руках Максим врывается в комнату, занимаемую Моффом, кричит с порога.

МАКСИМ: Эй, ты!.. Вставай и убирайся отсюда, скотина! Иначе...

Он осекается, не договорив.

Лежащий на спине полуголый Мофф медленно поворачивается в его сторону, пытается приподняться на локтях.

МОФФ: Боюсь, я не смогу встать... Жар...

Открытая рана на его предплечье зияет чернотой. Синий отек распространяется на грудь.

Это зрелище заставляет Максима содрогнуться.

Мофф откидывает голову на подушку.

МОФФ: (хрипло) Вы опять на охоту?.. На ночного зверя? Здесь... водятся хищники?

МАКСИМ: (расслабившись) Извините, МОФФ. Но почему этот старый болван с вами ничего не делает?

МОФФ: Он не зашел ни разу. И не докричаться до него... Впрочем, я не против. (Страдальчески улыбается.) Ведь цена компенсации будет выше, чем вы предполагали сначала?..

ГОСТИНАЯ УСАДЬБЫ. НОЧЬ.

Максим входит в гостиную.

Здесь, съежившись и зажав уши ладонями, стоит САВЕЛИЙ.

Максим бросает ружье на диван.

САВЕЛИЙ: (опускает руки) Я ждал выстрела...

МАКСИМ: САВЕЛИЙ, не обижайтесь, но вы — идиот. С подобным уходом он умрет без выстрелов.

САВЕЛИЙ: (теряется) Кто?

МАКСИМ: Пойдите, взгляните!

САВЕЛИЙ: Я боюсь.

МАКСИМ: Да бросьте вы эту чушь!.. Что вам привиделось?!. Человек нуждается в помощи!

САВЕЛИЙ: Человек?..

Но Максим уже поднимается по лестнице. Двигаясь по галерее, Максим начинает смеяться — чуть истерично, но с явным облегчением.

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. НОЧЬ.

Со смехом Максим появляется в спальне.

ЕВА, стоящая у темного окна, оглядывается.

МАКСИМ: Ох, Евгеша... Ну, ты... Актриса! Надо же так разыграть меня!.. Даже свитер этого несчастного догадалась подбросить в ванну!..

ЕВА, удивленно и непонимающе смотрит на мужа.

ЕВА: Я тебя не разыгрывала, Максим.

МАКСИМ: (успокаиваясь) Хватит, хватит... Одно могу сказать: ты добилась своего. Ты так меня встряхнула, что... В общем, бросаю все дела и занимаюсь только тобой... Давай поедем куда-нибудь за границу? Тем же маршрутом, как после свадьбы, а,

Женщина печально улыбается.

ЕВА: Дурачок.

МАКСИМ: Еще какой!.. (Он начинает раздеваться.) Забросить такое сокровище, как ты, мог только самый последний кретин!

Он плюхается на кровать и вдруг делает стойку на голове, отыскивает перевернутым взглядом жену.

МАКСИМ: Иди ко мне, ЕВА... И запомни: ещё один такой розыгрыш, — и я умру.

Максим валится на постель...

...В окно спальни льется свет полной луны.

Максим, словно от толчка, просыпается.

Евы рядом нет. Максим рукой ощупывает смятую простыню...

КОМНАТА МОФФА. НОЧЬ.

Максим рывком распахивает дверь в комнату Моффа. Комната пуста. Максим сдерживает стон...

ЛЕС. ЛУННАЯ НОЧЬ.

Накинув плащ на голое тело, Максим острожно двигается по редкому лесу.

Тонкий слой тумана стелется низко над землей.

Максим останавливается, прислушивается. Он слышит отрывистые возгласы, сдавленные вскрики, усиленные ночной тишиной.

Максим выбирается на край поляны.

В тумане светятся обнаженные тела Моффа и Евы.

Максим заворожено наблюдает за любовной игрой, фрагменты которой возникают в переплетениях высокой травы и клочьях тумана.

Максим зажмуривается, пятится.

Крик экстаза оглашает лес. К нему присоединяются голоса невидимой вспугнутой лесной живности, хлопанье крыльев.

Внезапный сильный порыв ветра гнет верхушки деревьев.

ДВОР УСАДЬБЫ. НОЧЬ.

Не переодеваясь, Максим садится за руль служебной машины.

Взревев двигателем, машина срывается с места.

ШОССЕ. НОЧЬ.

Автомобиль мчится по пустынному шоссе в сторону города.

ЛЕС. РАССВЕТ.

Мофф и ЕВА лежат в траве на небольшом расстоянии друг от друга.

ЕВА: Сколько тебе лет, Мофф?

МОФФ: Двенадцать... Или восемьдесят.

ЕВА: (дремотно улыбается) Старенький учитель... Зачем тратить силы на соблазнение чужих жен, если можно купить любовь?

МОФФ: Энергия любви ценна только тогда, когда заряжена страданием или болью. Только в этом случае любовь — любовь.

ЕВА приподнимается на локтях и заглядывает в лицо мужчины.

ЕВА: А сам ты знаешь страдание и боль? Или счастье, Мофф? Ты знаешь счастье?

Мужчина впервые выражает растерянность, даже смущение.

МОФФ: Нет...

ЕВА проводит ладонью по его небритым щекам, коротко целует в губы и откидывается.

ЕВА: Бедный бездомный пёс... Надо бы тебя привести в порядок...

КОРИДОР ВТОРОГО ЭТАЖА. УТРО.

САВЕЛИЙ осторожно идет по коридору. Он останавливается около распахнутой двери в комнаты Евы.

Оттуда доносится смех и голос его дочери.

ГОЛОС ЕВЫ: Да не бойся ты! Я классно умею стричь. Главное, не дёргайся...

Услышав это, САВЕЛИЙ съеживается и поспешно возвращается к лестнице.

ВАННАЯ В КОМНАТАХ ЕВЫ.

В большой ванной комнате ЕВА обрезает безопасным лезвием мокрые пряди волос Моффа.

ЕВА: В самом деле, ходишь как монстр из фильма ужасов...

МОФФ: (наблюдает за отражением) Мне не попадались такие умелицы, как ты.

ЕВА: Да?

Она меняет лезвие на опасную бритву и начинает подбривать шею Моффа.

ЕВА: Мог бы воспользоваться парикмахерской. Даже для собак есть... И вообще... Многие тебе «попадались»?

МОФФ: (усмехается) Ты и так достаточно страдаешь. Нет нужды усиливать дозу.

Бритва замирает на его шее. Взгляды Моффа и женщины встречаются в зеркале.

ЕВА: Тебя можно убить, ловец?

МОФФ: Ты — можешь.

ЕВА: Только я?

МОФФ: В данное время — только ты.

ЕВА: Почему?

МОФФ: Я открыт для тебя. Поэтому смертельно даже твоё чувство, желание моей гибели. И поэтому ты нужна мне вся. Тело, душа, мысли, желания — как влюбленная рабыня.

Он перехватывает её руку с бритвой, подносит к своим губам и целует.

МОФФ: Так что, я — в твоих руках.

ЕВА: (выдергивает руку) Всё! Теперь мойся, брейся... Тут всё есть. Ты невыносимо колюч...

ГОСТИНАЯ В УСАДЬБЕ. ДЕНЬ.

Стулья в гостиной взгромождены один на другой. САВЕЛИЙ скатывает большой ковер. А ЕВА протирает пыль с многочисленных поверхностей.

САВЕЛИЙ, не выдержав, заговаривает как можно осторожней.

САВЕЛИЙ: Что ты делаешь, ЕВА?

ЕВА: Пыль протираю. Возможно — в последний раз.

САВЕЛИЙ: Но это сумасшествие чистой воды! Ты думаешь...

ЕВА: (перебивает) Я думаю, тебе на всякий случай надо подготовиться к переезду домой...

На лестнице появляется и начинает спускаться Мофф.

Заметив его, САВЕЛИЙ бросает не до конца скатанный ковер и чуть ли не бегом скрывается на кухне, захлопнув за собой дверь.

ЕВА, проследив движение отца, поднимает глаза.

Мофф стоит на лестнице — свежий, с короткой стрижкой, улыбающийся. И чужая добротная одежда сидит на нём идеально.

ЕВА невольно отступает на шаг.

ЕВА: О!.. Я думала — Максим вернулся... Если бы не цвет волос... Ты отчаянно похож на него. Ты — он?

МОФФ: Да, почти так. Наверно, в идеализированном тобой варианте...

КВАРТИРА В МНОГОЭТАЖНОМ ДОМЕ. УТРО.

Максим — небритый и достаточно пьяный — с усмешкой вычитывает что-то в толстом словаре, бросает его на стеклянный столик, загроможденный бутылками и вскрытыми упаковками с закуской.

Звонит телефон.

Максим, пошатнувшись, хватает радиотрубку и с силой швыряет её в стенку.

Трубка разбивается, но какая-то её часть, упавшая на пол, продолжает подавать настойчивые зуммеры.

Максим ногой бьёт по детали, топчет её с яростью.

АВТОСТОЯНКА У ДОМА. ДЕНЬ.

Вальяжный Павел выходит из машины около жилого дома.

Из служебного автомобиля Максима, стоящего здесь же, выглядывает водитель.

ВОДИТЕЛЬ: Павел Алексеевич!

ПАВЕЛ: (подходит) Он дома?

ВОДИТЕЛЬ: Дома. Но не выходит и не впускает. «Завтра» говорит, «завтра». И я, как дурак, третий день здесь торчу.

ПАВЕЛ: Вот и торчи. Не бесплатно же торчишь...

Он направляется к подъезду.

КВАРТИРА. ДЕНЬ.

Максим ковыряет раму распахнутого окна без занавески, а Павел кружит по захламленной комнате.

МАКСИМ: Его зовут... Мофф!

ПАВЕЛ: Ну и что же?

МАКСИМ: А то, что я посмотрел в одном умном словаре... «Мофф» у каких-то там африканцев, в их мифологии — это значит «душа», «тень»... Как тебе это понравится, Паша?

ПАВЕЛ: Мне всё это очень не нравится. Особенно ты.

МАКСИМ: А что я могу поделать?

ПАВЕЛ: Мужиком остаться как минимум! Баба его, видишь ли, кинула! Ах, какая драма! Можно всё бросить, пустить на самотек, водку запойно жрать с собственными соплями вместо устриц!.. «Я такой несчастный, люди! Моя жена блядью оказалась! Такого

МАКСИМ: Да ты не понимаешь!..

ПАВЕЛ: Куда уж мне!

МАКСИМ: Я люблю её, Паш! Я даже не подозревал раньше, как я её люблю!

ПАВЕЛ: В наше время, Макс, это — непозволительная роскошь. Стратегическая ошибка. Влюбленных козликов легко пустить на шашлык.

МАКСИМ: Иди в задницу! Ты — циник и эгоист!

ПАВЕЛ: К сожалению, задница светит в первую очередь тебе, мой Ромео. Лучше ты иди-ка в душ и очухайся. А я сам съезжу туда и наведу порядок в два счета.

МАКСИМ: Там — чертовщина.

ПАВЕЛ: Чертовщина у тебя в голове. Тебя лопухнули элементарно. Какой-нибудь старый воздыхатель Евгеши подсунулся — вот и вся «тень», вся «душа»... В лучшем случае. Ну, а в худшем... Кто-то начал копать вовсе не под твою же

МАКСИМ: Охрана в офисе геморрой зарабатывает. Я с собой никогда никого не беру. Мне эта показуха не нужна.

ПАВЕЛ: Что тебе нужно? Драма, пахнущая говенным фарсом?

МАКСИМ: Мне нужна ЕВА!

ПАВЕЛ: Кретин!.. Иди, сказано, мойся! К вечеру чтоб был в форме...

Павел подхватывает со столика только что початую бутылку и швыряет её в окно.

Слышен звон разбитого стекла.

Максим выглядывает.

МАКСИМ: Между прочим, бутылкой можно убить случайного прохожего.

ПАВЕЛ: Следующей бутылкой я размозжу твою башку, запомни!..

ДВОР УСАДЬБЫ. ВЕЧЕР.

ЕВА выходит на крыльцо и с тревогой наблюдает, как Павел направляется от машины к дому.

Павел беззаботно улыбается, останавливается, засунув руки в карманы.

ПАВЕЛ: ЕВА, привет. Как поживаешь?

ЕВА: Здравствуй, ПАВЕЛ. Ты, скорее всего, в курсе моего... поживания. Так зачем риторика?

ПАВЕЛ: Да, конечно, я в курсе... И хочу поговорить с этим... с постояльцем.

ЕВА: О чем говорить? Извини, это личное.

ПАВЕЛ: Я — юрист, как тебе известно. И в данный момент представляю личные интересы твоего мужа.

ЕВА: У тебя есть доверенность выступать от его имени?

ПАВЕЛ: Ты стала чертовски грамотной, ЕВА.

ЕВА: Уезжай. Нам с тобой нечего обсуждать.

ПАВЕЛ: Да не ты мне нужна, милая. С тобой всё ясно. Позови-ка лучше своего... оборотня, эту мифологическую тень.

Мофф — неожиданно даже для Евы — появляется за спиной Павла. И, заметив изменившееся направление взгляда женщины, Павел поворачивается, отшатывается невольно, с изумлением смотрит на мужчину.

ПАВЕЛ: Макс?..

МОФФ: Нет. Мофф, с вашего позволения...

Павел быстро приходит в себя, только его руки, поправляющие галстук, чуть вздрагивают.

ПАВЕЛ: Браво! У вас хороший гример, МОФФ. Портретное сходство с жертвой входит в генеральный план представления, да?

МОФФ: Я привык действовать без плана. Импульсивно.

ПАВЕЛ: Это опасно.

МОФФ: Опасно, разумеется. Для вас.

ПАВЕЛ: Но мы не из пугливых.

МОФФ: Так чего вы хотите?

ПАВЕЛ: Сущий пустяк. Чтоб вы немедленно убрались отсюда. Пора кончать этот сексуальный балаган. Дело страдает.

МОФФ: Я, пожалуй, задержусь.

ПАВЕЛ: Не советую. Если у вас нет денег, чтоб уехать немедленно, я вам ссужу. На чай останется.

МОФФ: Нет.

ПАВЕЛ: Это ошибочное решение. Через час сюда приедут хорошие парни и испортят тебе яйца.

МОФФ: Побереги свои, приятель.

ПАВЕЛ: Ты не уедешь?

МОФФ: Нет.

ПАВЕЛ: Послушай...

МОФФ: Не хочу! С тобой скучно разговаривать! (Еве.) ЕВА, взгляни — какая надутая самоуверенная особь! Даже имея женщин, он имеет сам себя. Зачем он живёт?

ЕВА поспешно встает между мужчинами, дотрагивается до Павла.

ЕВА: Павел, я прошу! Возвращайся!

Павел смотрит ей в глаза, брезгливо стряхивает руку, усмехается нехорошо.

ПАВЕЛ: Ладно, голубки. Следующий разговор будет гораздо короче...

ШОССЕ. НОЧЬ.

Машина Павла выезжает с боковой дороги на основное шоссе...

КОМНАТА МОФФА. НОЧЬ.

ЕВА входит в комнату Моффа.

Мофф лежит на кровати, не раздевшись. Глаза у него открыты, но, кажется, они ничего не видят.

ЕВА: Эй, ловец! Ты не встречал моего папеньку? Он потерялся...

Мофф не отзывается.

ЕВА присаживается рядом, тормошит его.

ЕВА: Мофф! Да что с тобой?!.

ШОССЕ. НОЧЬ.

Машина Павла мчится по шоссе.

Вальяжное лицо юриста напряжено. Капельки пота поблескивают на лбу. Рука дергает переключатель скоростей, хотя дорога не позволяет особо разогнаться, — дождя не было, но асфальт почему-то залит водой.

К гулу мотора прибавляется новый звук — учащенное собачье дыхание.

Павел нервничает, его взгляд падает на зеркало заднего обзора.

В зеркале — улыбающийся Мофф.

Павел резко оглядывается, не видит никого за спиной, вновь смотрит вперёд.

Машина Павла начинает обходить автобус.

Павел заставляет себя еще раз глянуть в зеркальце.

Из зеркальца на него надвигается рычащая морда пса с оскаленными клыками.

Павел кричит, теряется, крутит руль не в ту сторону.

Машина ударяется о встречный грузовик, отлетает в кювет, опрокидывается.

Павел зажмуривается. Он слышит рычание, смех, скрежет тормозов.

Машина взрывается. Отлетают дверцы.

Горящее тело Павла падает на обочину. Тело издает нечеловеческий вой.

Тормозят всё новые автомобили.

Кто-то из шоферов догадывается выхватить из кабины маленький огнетушитель и направляет струю на содрогающееся тело.

Густая пена укутывает Павла. Он стихает.

КОМНАТА МОФФА.

ЕВА с отчаянием тормошит Моффа, лежащего на кровати.

ЕВА: Мофф! Ты слышишь!?. Мофф!..

Мофф резко вскидывается, хватает женщину. Глаза его из безумных становятся осмысленными. Он тяжело дышит, ослабляет хватку.

МОФФ: Ты плачешь?

ЕВА вырывается, вскакивает.

ЕВА: Я думала, ты умираешь...

МОФФ: Нет. Я просто... блуждал во сне. Всё хорошо, ЕВА. Всё замечательно...

Он цепляется за руку женщины и рывком возвращает её к себе.

МОФФ (смеётся) Я хочу тебя!..

КВАРТИРА В МНОГОЭТАЖНОМ ДОМЕ. НОЧЬ.

По-прежнему небритый, но отрезвевший Максим смахивает в корзину мусор со столика.

Он достает из шкафа новый телефон и подключает его к сети.

В ту же секунду телефон начинает трезвонить.

МАКСИМ (в трубку) Слушаю...

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. НОЧЬ.

ЕВА и Мофф лежат в кровати. ЕВА спит, дышит отрывисто, вздрагивает во сне.

Мофф осторожно поднимается, накидывает чужой малиновый халат.

В УСАДЬБЕ.

Мофф проходит по тёмному коридору, по галерее, спускается и пересекает гостиную, входит в кухню.

КУХНЯ.

Мофф, не зажигая света, распахивает большой холодильник. Он зажмуривается от вспыхнувшей внутри холодильника лампочки, нашаривает кусок сырой вырезки и захлопывает дверцу.

Кухня снова освещена только отраженным лунным светом из окна.

Мофф с куском мяса садится за пустой стол...

ГОСТИНАЯ.

В гостиной звонит телефон.

Заспанный САВЕЛИЙ выскакивает сюда, включает ближайшую лампу.

САВЕЛИЙ: Да... (Он переходит на шепот.) Да, Максим, они здесь. И я, пожалуй, завтра съеду домой, я бессилен... Кто? Был Павел совсем недолго, заезжал. Но они его прогнали... (Охает.) Господи! Где?.. Это же рядом совсем... Насмерть?..

ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА. НОЧЬ.

Максим опускает трубку, резко оглядывается, прислушивается.

Кажется, что где-то в комнатах звучит учащенное собачье дыхание...

КУХНЯ УСАДЬБЫ.

Мофф в тёмной кухне отрывает зубами кусок сырого мяса и глотает его. Движения Моффа механические, неморгающие глаза устремлены за окно, в ночь...

ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА.

Максим кружит по комнате, зажимает ладонями уши.

Но нечеловеческое хриплое дыхание звучит всё явственней, громче.

Кто-то незримый будто подталкивает Максима к открытому окну.

Максим стонет, пытается остановиться, но не может.

КУХНЯ.

В темной кухне Мофф бьет кулаком воздух...

ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА.

Максима швыряет к окну...

КУХНЯ.

Мофф делает ещё один удар в пустоту...

ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА.

Максим наполовину вываливается из окна, но успевает уцепиться за оконную раму...

КУХНЯ.

Мофф замахивается в третий раз.

Но тут САВЕЛИЙ входит на кухню, включает верхний свет.

Мофф заслоняет глаза рукой. Стол перед ним испачкан кровавыми потеками от мяса...

ГОРОДСКАЯ КВАРТИРА.

Удары невидимой силы прекращаются. И Максим отскакивает от окна, переводит дыхание, хватает со стула пиджак и бросается к выходу.

КУХНЯ.

Мофф гневно смотрит на Савелия. Но тот на сей раз не пугается, глаза не отводит.

САВЕЛИЙ: Ты... Ты убил Павла?

МОФФ: (усмехается, отмахивается) Иди прочь, старик! Мешаешь.

САВЕЛИЙ: (кричит) Что тебе надо от всех нас?

МОФФ: Уходи. Ложись спать, старик!

Глаза Моффа, устремленные на Савелия, расширяются.

САВЕЛИЙ: У меня бессонница.

МОФФ: Так выпей снотворное. Много снотворного. Очень много снотворного... Тебе приснится чудесный сон... Тебе станет легко... Иди...

САВЕЛИЙ как-то обмякает, на лице его появляется удивленное выражение.

САВЕЛИЙ: (кивает) Хорошо... Хорошо...

МОФФ: Иди. Пей.

САВЕЛИЙ покорно направляется в гостиную.

ГОСТИНАЯ.

САВЕЛИЙ открывает дверцу большого буфета, достает несколько коробочек с лекарством, продолжая при этом часто кивать головой.

Вниз по лестнице спускается ЕВА. Она видит отца, стоящего у буфета.

САВЕЛИЙ выдавливает из упаковки таблетку за таблеткой и сразу отправляет их в рот, поспешно пережевывает — как ребёнок, спешащий съесть что-то запретное.

ЕВА: (кричит) Папа! Прекрати!

ЕВА бросается к отцу, вырывает упаковки, отшвыривает их и наотмашь бьет Савелия ладонью по лицу .

ЕВА: Ты рехнулся, да?!. Рехнулся?..

При каждом ударе САВЕЛИЙ вздрагивает всем телом и, наконец, приходит в себя, отшатывается от дочери. Взгляд его становится осмысленным.

ЕВА: Ты соображаешь, что делаешь? Старый осёл! Уйти решил, да?..

САВЕЛИЙ: (жалко улыбается) Ушел ПАВЕЛ. Он убил его.

ЕВА: (непонимающе) Кто кого убил? Кто?

САВЕЛИЙ указывает пальцем. ЕВА оглядывается.

В кухонном дверном проеме стоит Мофф.

САВЕЛИЙ: Теперь пришла моя очередь...

Ссутулившись, он бредет прочь из гостиной.

ЕВА ожидающе смотрит на Моффа. Тот беззаботно улыбается.

ЕВА: Отец бредит, надеюсь?

МОФФ: Нет. Я не могу лгать тебе. Я это сделал.

ЕВА: (тихо) Ты убил Павла?

МОФФ: Да.

ЕВА: Как?

МОФФ: Ну... На расстоянии. Это просто.

ЕВА: Для чего?

МОФФ: Он — бесполезный кусок дерьма.

ЕВА: А тебе-то что? Боже... Ты кто? Судья? Палач?

МОФФ: Момент смерти человека, с которым я связан, аналогичен моменту оргазма. Физическое страдание нарастает, разгоняется, достигает высшего пика!.. А потом, кончаясь, человек испытывает несколько секунд немыслимого наслаждения. Ты когда-нибудь ви

ЕВА: Замолчи! Это мерзко!

МОФФ: Да почему, если я поглощаю энергию смертельного наслаждения?

ЕВА: Тогда ты — вампир! Пошлый мелкий вампир!

МОФФ: Я — Мофф! К тому же, вампиры боятся зеркал. А я их обожаю. Мне нравится изучать свою очередную разновидность. Я отражаюсь! Взгляни!

Мофф шагает к зеркалу, висящему на стене, проводит пальцами по отражению, словно ласкает его.

МОФФ: Видишь, какая композиция атомов? Шикарная композиция!

ЕВА сгибается, обхватывает голову руками и раскачивается из стороны в сторону, приговаривает.

ЕВА: Ой, мамочка, мамочка...

Мофф подходит к ней и говорит более спокойно, даже ласково.

МОФФ: Ну чего ты причитаешь, а?.. Ну, что страшного случилось? Ты ведь терпеть не могла этого надутого Павла. Выбрось и забудь.

Он склоняется к Еве, пальцами поднимает её лицо за подбородок.

ЕВА: Ты не говорил про убийства, Мофф! Ты говорил только о любви. И я хотела любви. А получается... Кошмар.

МОФФ: Настоящая любовь всегда порождает кошмар. Жемчужина всегда есть раковая опухоль какой-то устрицы. Ну и что же? Это — единый клубок.

ЕВА: А отец?

МОФФ: Разве он тебе не надоел? Разве ты никогда не думала, что он просто не нужен? И лучше б ему уснуть... Разве нет?

ЕВА: Не смей, пожалуйста! Ты — посторонний.

Мофф отворачивается от женщины и идет к лестнице.

МОФФ: Да, посторонний. И именно в этом качестве имею права на многое. Вы, люди, обладаете великим даром, но не умеете им пользоваться. Вы бездарно прожигаете его, захламляете какими-то обязанностями, тратите на условности, на родственные чувства и

Не глядя на Еву, Мофф поднимается по лестнице. ЕВА наблюдает за его размеренным движением по галерее. Лицо её крайне напряжено, голова подергивается, словно женщина не соглашается с услышанным.

ЕВА быстро пересекает гостиную.

ЕВА: Папа!.. Отец!..

ВАННАЯ НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ.

ЕВА заглядывает в ванную комнату рядом с кухней.

Из крана с шумом льется вода, пол в лужах.

САВЕЛИЙ на коленях стоит около унитаза, затравленно оглядывается.

ЕВА: Отец?

САВЕЛИЙ: Извини, я промывал желудок.

ЕВА: Так-то лучше.

Она хочет выйти, но САВЕЛИЙ останавливает её настойчивым движением руки.

САВЕЛИЙ: ЕВА!.. Может, он прав?

ЕВА: Кто?

САВЕЛИЙ: Мофф... И ты с ним — права?.. Я тут собрался помирать, и вдруг подумал: до чего же тускло всё было... Вся моя жизнь, и впрямь, червячья. Заботы, суета, заботы... Жениться, родить, прокормить... Какой-то вечно скомканный секс, и очень

ЕВА с удивлением разглядывает мокрое перекошенное лицо Савелия. Она морщится брезгливо.

ЕВА: Ты не похож на себя...

САВЕЛИЙ: Я вдруг позавидовал тебе, дочка.

ЕВА: Это противно!.. Блюй, папа. Очищайся...

ЕВА быстро выходит из ванной.

ДВОР УСАДЬБЫ. ВЕЧЕР.

Накинув старенькую кофту, ЕВА спускается с крыльца. Она оглядывается по сторонам и, словно приняв некое внутреннее решение, направляется к выезду со двора.

Ночной туман начинает наползать на подъездную дорогу.

Легкий шум привлекает внимание Евы.

По дороге приближается человек.

ЕВА узнает Максима.

Максим, увидев её, останавливается в нескольких шагах. Он тяжело дышит.

МАКСИМ: Здравствуй. Я — за тобой.

ЕВА: Пешком от самого города?

МАКСИМ: Машину отобрали на месте аварии. Там, где Паша погиб. Я сдуру заговорил с инспектором. Он учуял... запах.

Максим машет рукой у рта, неловко улыбается.

МАКСИМ: Извини, я не в форме.

ЕВА: Таким я тебя не видела...

МАКСИМ: Твой Мофф убил Павла.

ЕВА: Я знаю.

МАКСИМ: Он пытался убить и меня. Но помешал кто-то... Ты чувствуешь, с кем связалась?

ЕВА: Чувствую.

МАКСИМ: И что дальше?

ЕВА: Не знаю... Я пыталась уйти сейчас. И — не могу. Я люблю его, МАКСИМ. Я... связана внутри, каким бы исчадием он ни был.

МАКСИМ: Придется эти путы разорвать.

ЕВА: Ничего не получится. Он сильнее меня, сильнее тебя. Ты погибнешь.

МАКСИМ: Пусть... Если просто отдать тебя, уступить от бессилия — какой смысл жить дальше? Жить без тебя?..

ЕВА удивленно разглядывает мужа.

МАКСИМ: (смущенно пожимает плечами) Вдруг стало очень больно.

ЕВА: Больно?

МАКСИМ: Запоздало больно...

Максим идет к дому.

ЕВА нагоняет его, хватает за руку, пытается остановить.

ЕВА: Не ходи, Максим! Пожалуйста! Не ходи!

МАКСИМ: (вырывается). Я пойду...

И Максим взбегает на крыльцо, ударом ноги распахивает дверь.

КОРИДОР НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ.

Максим со спокойным сосредоточенным лицом проходит к оружейной комнатушке с железной дверью. Отперев дверь, он берет двуствольное ружьё, заряжает его. Запасные патроны насыпает в карман.

На лестнице движением руки он отстраняет преградившего путь САВЕЛИЯ, который снова и снова повторяет его имя.

ГОСТИНАЯ.

Максим спускается в гостиную.

Здесь спиной к настенному зеркалу стоит улыбающийся Мофф, с руками, скрещенными на груди.

МОФФ: А-а! Знаменитый охотник!.. Попытка номер три?..

Максим вскидывает ружье и в упор стреляет в Моффа.

На одежде Моффа появляется дыра. За спиной осыпается простреленное зеркало. Но сам Мофф невредим. Он смеётся.

Максим перезаряжает ружьё, снова стреляет в переместившегося Моффа.

От стенки отскакивают куски штукатурки.

МОФФ: Вы плохо целитесь, сударь. Вы не можете попасть даже в атом!.. Атомы просто расступаются, пропуская свинцовую даму!..

Максим замахивается, ударяет прикладом ружья. Но Мофф ловко уворачивается, отбегает подальше.

В гостиную входит ЕВА. Она останавливается у входа, наблюдает за этим необычным поединком.

Максим вновь перезаряжает и поднимает ружье.

МОФФ: Нет! Теперь позволь мне!

Он вытягивает голову и клацает зубами, изображая укус.

Максим вскрикивает и роняет ружье, смотрит на запястье. На коже запястья появляются кровоточащие следы от клыков.

МОФФ: Как зубки? Понравилась ласка?..

Максим бросается на Моффа. Но пиджак и рубаха на нём раздираются сами по себе. И Максим вскрикивает, падает на пол. Сквозь порванную штанину из его голени брызжет кровь. Максим корчится от укусов невидимого зверя.

ЕВА: (кричит). Прекрати, Мофф! Не смей!

МОФФ: Поздно! Игру надо доигрывать! Будет мощнейший выброс!..

Максим хватается за своё горло, хрипит. Взгляд его отыскивает Еву. Из-под пальцев Максима всё гуще сочатся алые струйки.

Мофф склоняется над ним.

МОФФ: Мы будем любить друг друга рядом с твоим тёплым телом, слышишь?!. Богач! Хозяин! Ты слышишь?!.

ЕВА: Мофф!

С огромным усилием ЕВА шаг за шагом приближается к ружью, выроненному мужем.

МОФФ: (не оглядываясь). Не мешай, ЕВА! Мне нельзя пропустить самый сладкий миг! Потом...

ЕВА, наконец, поднимает ружье.

ЕВА: «Потом» не будет, Мофф! Мы не будем любить друг друга!

Мофф замирает, очень медленно распрямляется, оглядывается, пристально смотрит на Еву. В глазах его на мгновение мелькает испуг, но взгляд быстро становится сильным, гипнотическим.

МОФФ: Ты же моя, ЕВА... Я знаю. Ты необходима мне... А я необходим тебе... Люби меня... Твоя любовь в такой степени здесь больше не нужна никому!.. Я прошу тебя... О малости... Просто люби... Пожалуйста...

Голова Евы подрагивает. Ружьё в её трясущихся руках начинает опускаться.

ЕВА: Я... Я...

МОФФ: Ты тоже знаешь... Мы связаны... Скажи, ведь так?

Слёзы катятся из глаз Евы. Она шатается.

Мофф просительно протягивает к ней руки.

И ЕВА делает шаг навстречу.

Но в этот момент, собрав остаток сил, Максим перекатывается по полу, и сбивает Моффа с ног.

Взгляд Моффа отрывается от Евы.

И ЕВА, очнувшись от оцепенения, кричит.

ЕВА: Ты отвратителен мне, пёс! Пожиратель падали!

Мофф хочет оглянуться. Но не успевает.

ЕВА стреляет в него дважды.

Мофф удивленно поскуливает, пытается подняться, но снова падает и, всё-таки, устремляет глаза к Еве.

МОФФ: (шепчет с болью). Фокус в том, ЕВА... Я — твоя часть, твоё творение... Я — Зверь из тебя. Пришелец по твоему зову.

ЕВА делает второй выстрел.

Моффа подбрасывает, но он начинает смеяться в предсмертных судорогах.

МОФФ: О-о... Глупо... Бьет час Зверя, ЕВА... Эра Зверя... Иоанн предрекал... Только его бездна — не на дне моря. Бездна — в каждом из вас... Пресыщенных... И вы сами порождаете Зверя... Обольщающего... Каждый из вас порождает Зверя... Ка

Мофф затихает, продолжая смотреть на Еву — теперь стекленеющими глаза. Последняя судорога проходит по телу.

И мощный, почти ураганный порыв ветра несётся по гостиной, сметая всё на своем пути.

Окна со звоном распахиваются. Бьются стёкла. И ветер уходит.

Мёртвый Мофф лежит, свернувшись в клубок.

С пола поднимается Максим, ищет опору в протянутой руке Евы.

Из-под лестницы выглядывает насмерть перепуганный САВЕЛИЙ.

САВЕЛИЙ: (осмотревшись). Ну, не страшно... Уборки всего на пару часов...

ЕВА останавливается у тела Моффа.

Она плачет.

МАКСИМ: Ничего не трогайте, САВЕЛИЙ. Оставьте всё для следователя...

СПАЛЬНЯ ЕВЫ. УТРО.

В окна проникают столбы солнечных лучей. В них роятся, поблескивают пылинки.

Бельё с семейной постели снято и свалено в кучу.

Максим сидит в кресле. К нему наклоняется ЕВА. Она отдирает проклейку с пластыря и приклеивает его к последней открытой ранке на шее мужа.

Лицо Евы совсем близко. И Максим дотрагивается до волос женщины. Но ЕВА быстро выпрямляется.

ЕВА: Не надо сейчас, Максим...

Максим кивает покорно.

ГОСТИНАЯ.

Они останавливаются на лестнице.

Свет из высоких окон яркими пятнами падает на пол.

На полу среди общего беспорядка в луже запекшейся черной крови лежит окоченевший труп пса.

МАКСИМ: Кажется, можно обойтись без следствия...

ЕВА резко отворачивается, спешно идет назад.

Максим приседает около трупа.

ЕВА спускается в гостиную с простынёй. Взмахнув ею, она накрывает пса, заворачивает его.

МАКСИМ: Я закопаю его где-нибудь в лесу.

ЕВА: Не здесь. Не хочу, чтобы рядом... В городе. Там же есть... ну... собачье кладбище. Или крематорий. Я сама сделаю это.

МАКСИМ: Почему сама?

ЕВА: Видишь ли... Он мне кое-что открыл, этот пёс.

МАКСИМ: Звучит дико... Открыл в смысле секса?

ЕВА: (улыбается устало). В смысле... богатства, которым мы обладаем, но не умеем им пользоваться.

ШОССЕ. ДЕНЬ.

Машину ведет ЕВА.

Машина въезжает в город.

ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. ДЕНЬ.

Притормозив у обочины, ЕВА выходит, оглядывается, обращается к случайному прохожему.

ЕВА: Извините, вы не знаете, где хоронят умерших собак?

Прохожий недоуменно пожимает плечами.

ЕВА шагает к женщине.

ЕВА: Не подскажете, где хоронят собак?

ЖЕНЩИНА: Кого?

ЕВА: Ну... Животных умерших.

ЖЕНЩИНА: Понятия не имею.

Максим из окна машины наблюдает за женой.

Встречный старик подсказывает Еве.

СТАРИК: Вам в ветеринарку надо. Там усыпляют.

ЕВА: У меня... уже усопший пёс. Но куда его деть?

СТАРИК: В ветеринарке скажут. Это недалеко, на улице Натуралистов...

ВЕТЕРИНАРНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА.

ЕВА вносит тяжелого пса, завернутого в простыню, в гулкий холл ветлечебницы, выложенный кафелем.

Мужик-санитар в несвежем халате открывает перед ней боковую дверцу.

САНИТАР: Сюда давай. В холодильник. Семьдесят долларов за все услуги.

ЕВА: (идёт за ним). Да, да, разумеется...

САНИТАР: В конце недели их вывозят и утилизируют. Чин чинарем, по первому разряду.

Санитар отпирает ещё одну металлическую дверь холодильной камеры. ЕВА по инерции хочет войти, но останавливается, замирает на пороге.

В камере громоздится штабель самых разных околевших или убитых собак. Шкуры их заиндевели.

САНИТАР: Ну кидай!.. Дай мне, если сама не можешь...

Он бесцеремонно разматывает простыню на руках Евы, подхватывает рыже-черного пса за задние лапы и швыряет на самый верх штабеля.

Дверь камеры захлопывается.

ЕВА идет по полутемному кафельному коридору, продолжая сжимать в руке край простыни, которая волочится за ней словно шлейф...

ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. ПОЛДЕНЬ.

ЕВА выходит из здания ветлечебницы на улицу, заслоняется рукой от яркого солнца, выбеливающего всё вокруг.

Максим подходит со спины и осторожно обнимает её за плечи.

МАКСИМ: Всё?

ЕВА разворачивается к нему лицом.

ЕВА: Всё...

Она медленно проводит ладонью по его небритой щеке.

ЕВА: Зарос... Надо бы тебя привести в порядок... И постричь не мешает. Я классно умею стричь, ты не забыл?

МАКСИМ: Забыл.

ЕВА прижимается к груди Максима. Он крепче обнимает её. И чувствует, как ЕВА вздрагивает всем телом.

МАКСИМ: Что?

ЕВА: (кивает головой). Вон...

На противоположной стороне улицы сидит здоровая собака-дворняга и пристально смотрит, склонив морду на бок, на Еву и Максима.

Максим озирается.

МАКСИМ: И ещё...

Вторая собака перебегает улицу.

ЕВА оглядывается.

Третий беспородный пёс — крупный и ободранный — выворачивает из-за угла и приближается к ним.

Испуганная ЕВА крепче льнёт к Максиму.

Но третий пёс, отметившись у столба, огибает их безразлично и удаляется. Две первые собаки присоединяются к нему.

ЕВА и Максим расслабляются.

ЕВА: (шепчет). Я люблю тебя, МАКСИМ. И в нём я любила тебя...

Максим улыбается, склоняется и легко целует женщину.

Внезапный порыв ветра налетает на них, взъерошивает волосы.

Ветер несёт пыль и мусор по асфальту.

ЕВА отшатывается, в ужасе смотрит на Максима, на его неморгающие глаза. Тот перехватывает её руку и тянет к себе.

МАКСИМ: Чего ты испугалась, глупая?

ЕВА: Порыв...

МАКСИМ: Порыв?.. Но это же просто ветер.

ЕВА: Да?

Внезапным движением руки ЕВА цепляет пластырь на шее Максима и резко отдирает его. Максим вскрикивает.

МАКСИМ: Ты что?! Больно ведь, ЕВА!

ЕВА: (улыбается с облегчением). Хорошо, что больно. Значит, ты — человек. Прости меня.

Она подтягивается к мужу и целует его свежую ранку.

Ветер несёт мусор по пустынной полуденной улице.

Вместе с мусором и облачками пыли по улице двигается разношерстная стая бездомных псов с ищущими глазами...

КОНЕЦ

(c) — 2000 г. — А. Тимм

*) Автор предполагает, что роли Максима и Моффа исполняет один актёр.

интернет публикация --- Анна Чайка

.