Малафеева Светлана

• р. 128-6739
• д. 214-4903
• 26.12.99

ЭТЮДЫ ИЗ СЕРИИ ЧУВСТВА

1. ОТЧАЯНИЕ

Московское метро. Час пик. В переполненный вагон вваливается толпа пассажиров.

Женщина в белой собольей шубе садится на свободное место, случайно задев маленькую худенькую оборванку в залатанной голубой телогрейке, выцветшей фиолетово-грязной юбке и грубых чулках.

— Стерва, — плюется оборванка в ее сторону, — лишь бы рассесться!

— Как будто места не хватает, — огрызается женщина, отодвинувшись от нее насколько возможно, — еще хамит.

Оборванка молчит.

Женщина брезгливо подтыкает шубу. Вынимает надушенный платок и прижимает его к носу.

— Собака, — вдруг злобно говорит оборванка в сторону женщины.

Женщина хочет ответить, ловит злой взгляд оборванки, встает и идет к дверям. На остановке выходит и переходит в соседний вагон.

На ее место плюхается грузный мужчина, задевая сумку оборванки, стоящую на полу.

— Ах ты сучий сын! — оборванка вдруг вскакивает, замахивается на него, но снова садится.

— Сама ты сука, — спокойно отвечает мужчина, — молчи, пока в милицию тебя не сдал.

Оборванка снова вскакивает, швыряет свою сумку на сиденье и отворачивается.

— Вот шалава, — так же спокойно говорит мужчина, — тут целый день работаешь, а она знай себе водку жрет.

Оборванка молчит.

Пассажиры, наблюдающие за ними, отворачиваются.

— Работаю я, похлеще тебя вкалываю, — вдруг визжит оборванка, повернувшись к мужчине, — грязь вашу с помоек вывожу, дерьмо ваше вывожу, — она снова отворачивается.

— Вот и хорошо, что работаешь, — отвечает мужчина, — тебе деньги за это платят.

— Твое дерьмо, — снова кричит оборванка, пробираясь к выходу, — ваше дерьмо!

Пассажиры брезгливо пропускают ее.

— Ваше дерьмо, — кричит она, захлебываясь слезами, и выскакивает на следующей станции.

Кто-то смотрит ей вслед, кто-то отворачивается.

— Оборванка, — с презрением говорит ей вслед мужчина, разворачивая газету.

Двери закрываются, поезд едет дальше.

"Москва. 1999 год..." — видна надпись на рекламном объявлении.

2. ОДИНОЧЕСТВО

Подземный переход. Рассеянный свет неоновых ламп, толпа людей, быстро идущих по переходу.

Полиэтиленовый прозрачный пакет, полный ярко-оранжевых апельсинов в женских руках. Ручки обрываются, пакет падает на пол. Несколько апельсинов катятся по полу.

Немолодая женщина наклоняется и подбирает апельсины. Один из них медленно катится к стенке, потом вдоль нее. Женщина бежит за ним. Наклоняется, чтобы поднять.

Чья-то старческая рука протянулась за апельсином. Кисть выглядывает из рукава коричневого потертого пиджака. Вены на ней вздуты, кожа дряблая, под неровными ногтями видна грязь.

Женщина поднимает голову. Перед ней стоит старик с футляром в руках. Он протягивает ей апельсин.

Женщина смотрит на него, потом отрицательно качает головой, поворачивается и исчезает в толпе.

Старик улыбается ей вслед и отходит к стене. Снимает с головы старомодную шляпу непонятного покроя, ставит ее у ног. Кладет в шляпу апельсин. Открывает футляр и достает скрипку. Аккуратно протирает ее носовым платком, подстраивает. Оглядывается — рядом с ним стоит лоток с газетами и пожилая женщина с цветами. Никто не обращает на него внимания.

Старик закрывает глаза и начинает играть.

Мелодия Штрауса несется над переходом. Кто-то из людей оглядывается, но никто не останавливается. Старик играет все вдохновеннее; даже продавец газет начинает внимательно слушать его. Слушает и женщина. Вдруг она быстро собирает цветы и уходит. В конце перехода появляются два коротко стриженных парня в спортивных костюмах. Они медленно подходят к продавцу газет. Заметив их, он вздрагивает, затем достает пачку денег. Безропотно отдает им.

Старик в это время заканчивает играть, вытирает пот со лба. Вздыхает и снова собирается играть.

Парни подходят к нему.

Он улыбается им и показывает смычком на пустую шляпу.

Один из парней наклоняется, достает из шляпы апельсин и швыряет его к противоположной стене. Люди идущие по переходу, осторожно обходят его. Второй парень бежит за апельсином и поддает его ногой. Апельсин с силой шмякается об стену, превращаясь в оранжевую кашицу. Парни смеются и уходят. Старик не отрывает глаз от остатков апельсина. Вытирает глаза дрожащей рукой.

Снова подносит скрипку к плечу и играет. Но играет плохо — руки дрожат, он фальшивит. Он бессильно опускает скрипку. Шляпа его все так же пуста.

Он медленно убирает скрипку в футляр. Кто-то кидает деньги в его шляпу. Старик поднимает голову — от него быстро отходит продавец газет. Старик благодарно улыбается ему вслед.

Улица. Яркий солнечный свет бьет в глаза продавщице апельсинов у выхода из метро. Она прикрывает глаза рукой, чтобы увидеть мятые бумажки, которые она пересчитывает.

От лотка отходит старик с футляром в руке; в другой руке он держит большой ярко-оранжевый апельсин.

3. ЛЮБОВЬ

***

— Ах ты, пьяная скотина, — кричит женщина лет 35-ти в теплом халате, бегая по захламленной комнате за грязноватым беззубым мужичок неопределенного возраста.

— Нин, не по голове, — мужичок закрывает голову руками, — я и так дурак!

— Правильно, дурак, — Нина бьет его по голове мокрым полотенцем, — только дурак мог вино неготовое выпить! Я ж его бродить только вчера поставила!

 

Она с ожесточением хлещет его полотенцем.

 

— Нин, ну прости, Нин, — хнычет мужичок, — не понял я!

— Не понял он! — Нина возмущенно замирает с полотенцем в руках. — Оно ж как сок!

— Вот и я смотрю — сладко, — мужичок медленно отходит от нее, — не люблю я сладкое.

— Гад! — Нина срывается с места и бежит за ним. — Пять кило сахара извела, три кило черноплодки! Сколько денег вбухала!

— Ну, не надо, — мужичок уворачивается от полотенца.

— Надо! — Нина ожесточенно лупит его. — Ненавижу тебя!

— Я тебя тоже не шибко люблю, — мужичок шустро бежит в коридор.

— Не любишь?! — Нина гневно устремляется за ним.

— Не очень, — мужичок отпирает входную дверь.

 

Нина заносит было руку с полотенцем, но потом опускает ее.

 

— А я тебя совсем не люблю, — неожиданно спокойно говорит она, — да и никто тебя не любит.

— И ладно, — мужичок выскакивает в дверь и с шумом захлопывает ее за собой, — мне от твоей любви не тепло не холодно!

***

Дует ветер. Во дворе стоит кучка подростков, курят сигареты.

Мужичок выходит из подъезда, вытирая руками мокрые волосы.

 

— Митяй, — кричит он в сторону подростков, — закурить дай папке-то.

— Да пошел ты, — огрызается невысокий парнишка в потертом пиджачке не по погоде, похожий на Нину.

— Как ты с отцом разговариваешь, — мужичок выпячивает грудь колесом и идет к подросткам.

— Как хочу, так и разговариваю, — Митька сплевывает себе под ноги.

— Ты, ты...- мужичок останавливается.

— Что я? — Митька кричит. — Это ты мамку до слез каждый день доводишь!

— Сынок, — бормочет мужичок, — ну, не сердись, сынок.

— Уйди от меня, — Митька ежится от ветра и заводится еще больше.

— Митяй, не злись, — спокойно говорит ему один из ребят, — он ведь батя твой.

— Не нужен мне такой батя, — Митька отворачивается и уходит, — пошел он...

— На, кури, — тот же парень протягивает мужичку сигарету.

— Вот спасибо! — мужичок жадно затягивается. — Не любит он меня, Митька-то.

— А за что тебя любить? — спрашивает его парень. — Ты вон куртку Митькину пропил, мерзнет он.

 

Мужичок обиженно моргает глазами. Хочет что-то сказать, потом машет рукой и отходит. Ребята неприязненно смотрят ему вслед.

Мужичок идет к столу посреди двора, за которым приземлилась теплая компания с пивком и рыбкой.

 

— Витек, — радостно приветствует его толстый мужчина в черной потертой куртке, — двигай к нам!

Витя садится рядом с мужчиной.

 

— Ты че, брат, сдурел? — громко говорит тот же мужчина. — С мокрой головой на улицу выпер. Менингит — здоровый парень! — мужик хохочет.

 

Вся компания тоже разражается дружным хохотом.

 

— Это я не того, — Витя мнется, — не этого...

— Чего того? — еще громче смеется толстяк. — В бане был что ли?

— Не, — Витек вздыхает, — Нинка меня полотенцем...

— За что? — удивляется толстяк.

— Да, — Витя хитро щурится, — винца ее попробовал.

— А ей это не понравилось? — серьезно говорит толстяк.

— Нет, — отвечает Витя.

— Ой, не любит она тебя, — хохочет толстяк.

 

Все хохочут. Витя робко улыбается, потом вдруг хмурится.

 

— Чего вы смеетесь-то, — грустно говорит он, — и вправду не любит.

— Жалеем тебя, — толстяк обнимает его, — выпей-ка пивка, — он придвигает Витьку стакан.

— Нечего меня жалеть, — вдруг тонким голосом вскрикивает Витек, — я сам себя пожалею.

 

Он быстро встает и идет по двору.

 

— Ох, ты наш нелюбимый, — несется ему вслед хохот толстяка, — приходи, когда проспишься.

***

Витек медленно бредет по улице, глядя на витрины магазинов. Он ежится от порывов ветра. Смеркается, людей совсем немного.

Витек присаживается на остановке. Вздыхает. Мимо проезжает милицейская машина. Витек быстро встает и заходи за магазин. Присаживается на корточки возле стены и снова вздыхает.

Из-за угла выпрыгивает большой пушистый кот с кровоточащей лапой. За ним мчится здоровый бульдог. Кот прижимается к стене. Собака уже готова бросится на него, но тут Витек бежит к ней.

 

— Пошла вон, — кричит он, — а ну, пошла!

 

Собака рычит на Витька, но тут из-за угла выскакивает хорошо одетый мужчина лет 30-ти.

 

— Делли, — кричит он, — ко мне!

— Как же так, — возмущенно говорит ему Витек, — ваша собака коту всю лапу порвала.

— Мужик, — мужчина берет Делли за ошейник, — не сердись. Ну, бывает, не уследил. Ему ж побегать хочется.

— Но коту-то больно! — Витек берет на руки дрожащего кота.

— На, — мужчина протягивает ему деньги, — полечи кота — и разойдемся друзьями.

— Хорошо, — Витек растерянно мнет бумажки, — а все ж-таки больно коту!

— Бывай, — мужчина уходит вместе с собакой.

 

Витек прижимает к себе кота и гладит его. Потом аккуратно кладет его на землю, срывает себя рубашку, рвет ее и бинтует коту лапу. Снова берет на руки и выходит из-за угла на улицу.

***

— Идиотина ты, идиотина, — Нина стоит в комнате и держит в руках клочья рубашки, — ради чего рубашку порвал!

— Нин, ему ж больно, — Витек гладит кота.

— А мне, — кричит Нина, — мне не больно? Я эту рубашку своим трудом заработала, я! А он тварь какую-то в дом приволок, паршивец!

Витек вздрагивает. Нина выходит из комнаты. Витек вдруг начинает тихо плакать, даже тихонько поскуливать.

Кот поднимает голову и лижет его лицо.,

 

— Один ты меня любишь, — бормочет Витек, — никому я не нужен.

 

Он плачет, а кот слизывает его слезы. В комнату заглядывает Нина. Она смотрит на них, потом снова уходит.

Витек прижимает кота к себе и нежно баюкает. Кот урчит.

 

— На, покорми, скотину-то, — Нина вносит блюдце с молоком.

 

Кот слезает с рук Витька, оглядывается на него.

 

— Поешь, поешь, — кивает ему Витек, потом застенчиво прибавляет, — маленький.

 

Кот благодарно лижет руки Нине.

 

— Вот паршивец, — нежно говорит Нина, — ешь, я еще тебе дам.

 

Кот начинает аккуратно пить молоко. Витек улыбается.

 

— Чего ты лыбишься, — прикрикивает на него Нина, — иди на кухню, сам поешь. Там картошка на плите стоит.

 

Витек улыбается еще шире. Нина машет рукой на него и выходит из комнаты. Витек подмигивает коту.

 

— Не пропадем, — говорит он.

 

Идет за Ниной на кухню. Достает из кармана смятые деньги, протягивает ей.

 

— Вот, возьми, — Витек тяжело вздыхает, — все до копеечки.

— Откуда? — Нина подозрительно смотрит на него. — Украл?

— Я?! — Витек возмущенно всплескивает руками. — Я?! Я кота у собаки отбил, а мужик тот, ну, хозяин, возьми, говорит. Я и взял. А ты — украл!

 

Нина разглаживает деньги и прячет их в карман, потом ставит на стол тарелку, накладывает в нее картошку.

 

— Садись есть, кормилец, — миролюбиво говорит она Витьку.

 

Витек садится и начинает жадно есть. Тихо входит кот, поджав перевязанную лапу, вскакивает на колени Витьку, а потом — на шею, образуя пушистый воротник.

 

— Скотинка, — ласково говорит Витек, продолжая есть.

 

Нина с жалостью смотрит на обоих.

***

Летний вечер. За столом во дворе снова сидит та же компания.

 

— О, дрессировщик наш пошел, — говорит толстяк, — так теперь со своим зверюгой и ходит третий месяц. У них любовь!

 

Вся компания гогочет. Витек идет мимо, не обращая на них внимания. На плече у него удобно устроился большой пушистый кот.

Малафеева Светлана

.