вгик2ооо : Май Наталия : ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕТ

Бет: Мама ...

Сара бормочет что-то себе под нос. Бет подходит к ней и опускается рядом на корточки.

Сара (вздрогнув во сне): Что... отстань от меня...

Бет (изучая ее лицо, очень спокойно): Мама, это я, Бет. Просыпайся.

Сара (открывая глаза): Бет... где Бет...

Бет: Я здесь, мама. Здесь.

Сара: Бет... ты приехала... (обнимает ее) Что-то я разоспалась.

Бет: Нэнси ушла?

Сара Ушла. Она нам все с тобой приготовила.

Бет: Хорошо.

Сара: Я сейчас встану...

Бет (поднимаясь): Не торопись. Куда нам спешить...

Сара (зевая): И правда... Что-то я все тороплюсь...

Бет подходит к окну.

Как море?

Бет: Спокойное - как и должно быть.

Сара (нахмурившись): Ради него ты сюда приезжаешь.

Бет: Ради него. А что, разве не стоит?

Сара: Да уж... не ради меня или Мэйбл...

Бет (ее лицо непроницаемо): Ошибаешься, мама. Сегодня я приехала к ней. (поворачивается к Саре лицом) Кстати, где ее фотография? Она всегда здесь висела.

Сара (опустив глаза): Я попросила убрать.

Бет молчит.

(с усилием продолжает) Она в моей комнате. Я ее достаю иногда... (сжав кулаки) Фотография - это значит: ее больше нет. Это невыносимо... Здесь не склеп, это дом моей Мэйбл. Я скоро взорвусь от сочувственных вздохов. Моя Мэйбл здесь, она с нами. (почти умоляюще) Ведь ты это чувствуешь... Чувствуешь, Бет, а? Скажи...

Бет (совершенно серьезно): Она здесь... Да, она здесь.

Сара (облегченно вздохнув): Я это знала. Она не может уйти, если мы ее любим. Она с нами. И сегодня ее день рождения.

Бет опускается в кресло.

(Чуть-чуть раздраженно) Что ты все время молчишь?

Бет (глядя на нее в упор): Мама...

Сара (замерев на мгновение под ее взглядом): Да...

Бет: Я приехала с ней проститься.

Сара: Сними плащ и перестань нести чепуху.

Бет (расстегивает плащ): Ты слышала, что я сказала?

Сара: Не хочу слушать. Мэйбл может обидеться.

Бет (кидая плащ в кресло): Она умерла.

Сара (затыкая уши): Не хочу слушать.

Бет (она совершенно невозмутима): Мам, ты что... Мэйбл здесь. Я же сказала: я это чувствую. Она с нами.

Сара (переведя дух): Так что же ты там бормочешь?

Бет: Просто она уже не обижается. Ни на что. Ей не больно.

Сара (успокоившись): Вот ты о чем...

Бет: Она уже никогда не заплачет. Она и раньше плакала редко, наша безоблачная малышка.

Сара (едва заметно улыбаясь - одними уголками губ): У нее были такие чудесные слезы - как хрусталики на глазах. Таких слезинок я ни у кого не видела больше... чистых, красивых.

Бет (наблюдая за ее выражением лица): Значит, ты вглядывалась и в другие глаза? И как это было?

Сара: О да... я замечала, я всматривалась... Но другой Мэйбл нет. Когда она была маленькой, я все время сравнивала Мэйбл с другими детьми. Все думала, действительно ли она - мое чудо или мне это кажется...

Бет (опустив глаза): И что же?

Сара: Она выделялась из всех. И знаешь, что выделяло ее... всегда... из всех, кто был рядом...

Бет отворачивается к окну.

Чистота. Она была безмятежна как херувим. Ее нельзя было ни разозлить, ни задеть... Она была так невинна... Как ручеек, который не знает как выглядит буря.

Бет (медленно поворачивая голову): То есть - я? Меня ты имеешь в виду, когда говоришь о буре?

Сара (поджав губы): Ну, в тебе всегда было что-то такое...

Бет (прищурившись): Ну, продолжай...

Сара: У тебя внутри все ходуном ходило, чуть что - ураган. Это бывало...

Бет: Утомительно?

Сара Д-да... ну, знаешь, в детстве...

Бет: Ты от меня устала.

Сара (полураздраженно-полусмущенно): Ну, ты уже не ребенок.

Бет: Не стесняйся, мама, твоя усталость длиной в целую жизнь. Мою. И мы с тобой это знаем. (встает) Я принесу кофе. (Уходит в соседнюю комнату.)

Сара (вздыхая, встает, поправляет шаль): Бет... а Саймон почему не приехал?

Голос Бет: Я с ним уже попрощалась.

Сара (резко обернувшись лицом к полуоткрытой двери): Ты что говоришь...

Бет не отвечает.

(повысив голос) Бет... ты меня слышишь...

Голос Бет: Да, мама. Слышу.

Сара (сбитая с толку): Иди же сюда.

Входит Бет с подносом, на котором кофе и сладкий пирог.

Бет: Ну вот... мы можем сесть. Ты слева, я справа. Как было при Мэйбл. Ты помнишь? Она так любила - ты здесь, а я там. (Сара, озадаченная, садится за стол, не сводя с Бет встревоженных глаз.) Пирог ничего, я попробовала. Нэнси у нас мастерица. Хочешь кусочек?

Сара (растерянно): Да... положи.

Бет (подает ей тарелку): Не маленький?

Сара: Н-нет, в самый раз.

Бет: Я кофе выпью, а это - потом. Для меня слишком сладкий.

Сара (морщась): Да, она переборщила.

Бет: Мам, ты такая смешная. Сама говоришь, что Саймон здесь лишний, а потом спрашиваешь - почему же он не приехал?

Сара (в ужасе): Ты передала ему, что я тебе говорила?

Бет (отпивая немного из чашки): Ему не надо передавать это, мама, он чувствует - ты его видеть не хочешь.

Сара (смущенно): Он не знал ее с первых шагов... с первых дней... Я не хочу делиться этим ни с кем...

Бет (подсказывая): Посторонним?

Сара (окаменев): Я этого не говорила.

Бет (помешивая свой кофе): Почему не сказать, если это - то, что ты чувствуешь.

Сара: Я чувствую, что Мэйбл исчезнет, если мы не будем с ней разговаривать... чувствовать ее рядом...

Бет: Она никогда не исчезнет.

Сара (подхватывая): Это я и хочу сказать, Бет...

Бет (не слушая ее): А знаешь, почему? Потому, что ее никогда и не было.

Сара (роняя ложку на пол): Повтори мне, что ты сказала.

Бет (тем же голосом, невозмутимо): Ее не было никогда.

Сара (вскакивает, ее шаль падает на пол, но она даже не замечает этого): Как ты смеешь...

Бет (глядя прямо перед собой в какую-то даль, будто забыв о Саре): Она ходила по комнатам, собирала ракушки, расчесывала свои мягкие волосы, напевала... твоя младшая дочка - она улыбалась как колокольчик... тихо, задумчиво... Ей было нужно родиться цветком. Она им и была. Цветок не может исчезнуть, ведь он не живет. Он - украшение. Завянет - другое распустится. И так без конца... без начала... один лепесток за другим - это вечное отцветание. Мне кажется, они растворяются в воздухе... что-то вроде домашней пыльцы. Их аромат остается. Люди-листики такие как Мэйбл. Их просто нет, поэтому они вечны.

Сара (опускаясь на пол, глотая воздух): Воды...

Бет (встрепенувшись): Мама, сейчас... успокойся... (поднимает ее) Это нервные спазмы. Вот таблетка, держи. (Сара глотает таблетку, некоторое время сидит с закрытыми глазами.) Не обращай внимания на мою болтовню. Это скоро закончится.

Подходит к окну.

Уже совсем скоро. Море - оно меня примет. Оно всегда меня принимало. Я окуналась в него и чувствовала себя там как в чреве - спокойно, надежно. Туда и вернусь. (Оборачивается к Саре.) Тебе уже лучше?

Сара (тяжело дыша): Я тебя не узнаю. Сегодня ты на себя не похожа. Что ты там говорила о Мэйбл? Ты просто безжалостна, Бет... взяла, наступила ногой на мою память о ней... так... ни с того ни с сего...

Бет (усмехнувшись): Я не безжалостна, мама. Для того, чтобы не жалеть, надо чувствовать что-то - ненависть, злость... не знаю... хоть что-нибудь. Во мне этого нет. (Опускается в кресло.) Жалости - ее тоже нет. Саймону надо было жениться на Мэйбл, они бы цвели вдвоем и увяли... один за другим. А он женился на мне. Он сам от нее отказался.

Сара: Ты злопамятна как...

Бет: Да я не злопамятна, мама. В них двоих что-то было - корень один у них, как красиво они распустились тогда... рука об руку. Саймон и Мэйбл. Вместе они были чем-то ликующим... первозданным... Как крик птичьих стай. Их любовь я любила, кажется, больше, чем их самих. Вместе они были не бессмысленны - так редко бывает, но все же бывает. А я все разрушила.

Сара (раздраженно, наливая себе еще кофе): Он сам тебе предложил.

Бет: А я согласилась. Я не должна была соглашаться.

Сара (помешивая сахар ложкой): А знаешь, я никогда не могла понять, почему ты это сделала.

Бет: Я хотела стать частью той теплоты, которую ощущала... от них двоих. Я так этого хотела, что пошла за него не задумываясь.

Сара: И сглупила.

Бет: Я просто хотела согреться.

Сара (пристально глядя на нее): Что с тобой, Бет? Ты какая-то не такая... После того, что случилось с Мэйбл, ты...

Бет: Продолжай.

Сара: Весь этот год ты изводишь меня и себя. Мне казалось, мы с тобой стали ближе... Мэйбл нас сблизила, уходя. Она в нас с тобой.

Бет: Ты поэтому так часто звонишь, просишь приехать... Тебе нужна Мэйбл?

Сара (растерянно): Ты не так поняла...

Бет: Ну, конечно. (Встает.): Хочешь услышать еще одну сказку о Мэйбл? Я тебе расскажу. Она так боялась тебя огорчить, что прятала от тебя все, чем она дорожила. Все, что в ней было. Тебе это было не нужно - ее растерянность, ее страх, ее горе. А у нее оно было - ты об этом не знала? Саймон женился на мне, потому что она не могла лечь с ним в постель. Она боялась этого до смерти - затыкала уши, когда он заикался об этом, дрожала как кролик, когда он обнимал ее. А кто внушил ей этот страх? Ее мамочка.

Сара (кричит): Все это ложь!

Бет: Естественно. Это же сказка.

Сара (ее трясет): Я не хочу тебя слушать...

Бет: Не надо так волноваться. Все, чего Мэйбл хотела - это быть твоей крошкой, чистенькой и красивой.

Сара: Я не внушала ей страх перед Саймоном, что ты несешь, Бет, с чего ты это взяла...

Бет: Ты просто хотела, чтобы она была вечной деткой, ты в ней это любила. Она не хотела тебя огорчать. Она действительно так и не выросла.

Сара (побелев): Она тебе что-нибудь говорила... Она боялась... боялась меня...

Бет: Больше, чем просто боялась. Она была живым воплощением твоего страха - нежного, сладкого, так милого твоему сердцу. Знаешь, чего ты так и не поняла... знаешь, мама? Мэйбл был от тебя нужен только покой, а мне - твое сердце.

Сара: Мэйбл любила меня...

Бет: Мэйбл пыталась.

Сара (вставая): Это неправда.

Бет: Правда - это то, что ты хочешь?

Сара: Мэйбл любила меня. (Отбрасывает стул от себя, он с грохотом падает на пол.) Она и сейчас меня любит. Я... ты... ты просто ревнуешь, ты всегда ревновала...

Бет (спокойно): Да, это правда. Сейчас я сама себе удивляюсь - как я могла тебя ревновать? Такая огромная боль, мне казалось, она меня разорвет, а она раз - и лопнула. Сдулась как мыльный пузырь. И я вместе с ней. Это произошло год назад, когда Мэйбл не стало. Все сгорело - и Мэйбл, и ревность, и я. Только тень от той боли осталась. Она ходит за мной по пятам. Иногда я думаю - меня люди видят... или ее? Как странно... но я и, правда, не знаю.

Сара (вздрогнув всем телом): Что за слова... Это не ты говоришь... это не ты... (Ходит по комнате взад-вперед, ее губы дрожат, шаль по полу волочится.) Я всегда знала, как ты относишься к Мэйбл и мне - тебя просто бесило то чувство, которое я к ней питала. Сейчас ты пытаешься все извратить. Мэйбл - это лучшее, что было во мне самой. Самое сокровенное, самое золотое. Она была слитком моего сердца.

Бет: Ты в ней любила себя.

Сара (останавливаясь): Это так.

Бет: А кого ты во мне не любила?

Сара: Себя же. Меня все считали коварной расчетливой кошкой, которая впивалась в мужчин холеными коготками и глотала их с потрохами. Твоего отца я оставила в долговой яме, потому что мне подвернулся другой, который стоил тогда побольше, наверное, в тысячу раз. Я всех их любила - и это правда. Но не настолько, чтобы забыть о себе. Не потому, что я эгоистка, а потому, что было во мне что-то такое, чего не чувствовал ни один из них. Отец Мэйбл - он понял меня. Он оценил это. Он сказал мне: "Внутри тебя ангел, когда ты борешься с жизнью, ты только его защищаешь. Ради него ты готова на все." И он прав, за всеми моими поступками всегда стоял маленький ангел - он не судил меня, он меня только жалел и прощал. И вот родилась моя Мэйбл, и я заглянула в его глаза.

Бет (хохочет): О господи, мама... Так вот чем ты себя потчуешь все эти годы... Ангел на помеле - это надо же? И это ты?! Боже мой, какой ужас... Это же пошло. Тебе хотелось казаться такой окружающим, и нашелся осел, он клюнул на это, и ты растаяла от умиления. Да ты и была той самой кошкой, но тебе хотелось самой себе нравиться, вот ты и придумала всю эту патоку и облепила ей всю свою жизнь. Бедная Мэйбл... Папаша осел, мать - падший ангел... Не семейка, а колесница богов.

Сара (срываясь на визг): Ты просто чудовище...

Бет (продолжая смеяться): Ну наконец-то... мы говорим то, что думаем друг о друге. Мне это нравится. Продолжай

Сара: Ты всегда была бессердечным животным...

Бет: А ты хотела бы, чтобы я была недоразвитым херувимом? Ну извини. (Смахивает невольные слезы, выступившие на глазах после приступа хохота.)

Сара (дрожа): Как я могла родить тебя... Как я могла...

Бет: Ну если уж мы договорились до этого, назад пути нет.

Сара (с трудом выговаривая слова): Тебе будто бы все равно... Ты слушаешь как ни в чем не бывало...

Бет: Правда в том, что у тебя дурной вкус. Все очень просто, ты придумала мелодраму, в которой живешь. Никем не понятая мадонна в окружении мерзких шакалов, которые меряют ее своей меркой, и лучик света в колыбели ее Иисуса. Это десерт твоей жизни. Наверное, он есть у каждого. Но у других хоть есть чувство юмора.

Сара (сквозь слезы, опустив): Я хочу, чтобы ты замолчала.

Бет: Я должна тебя пожалеть, пощадить твое самолюбие. Великодушие для меня - это красивое слово. Я на него не способна. Так что у нас с тобой много общего, хотя тебе это не по душе.

Сара (закрывая лицо руками): Зачем ты только приехала... для чего... Ударить меня побольнее? Ты этого хочешь - заставить меня заплатить за мою любовь к Мэйбл, потому что она раздражала тебя? Опомнись - ее уже нет.

Бет (подняв брови): Ты это сказала, не я.

Сара (испуганно): Что?... Я хотела сказать... то есть...

Бет: Ты сказала: ее уже нет.

Сара: Катись в преисподнюю, Бет. Тебе там самое место. (В бешенстве швыряет стул в нее, он снова падает рядом с креслом.)

Бет (невозмутимо кивая): И я так считаю. (Встает, поднимает стул и ставит на прежнее место.) А стул пусть останется здесь.

Сара (неожиданно улыбнувшись): Ты и впрямь моя дочь. Забавно иногда наблюдать это... (смущенно) А знаешь, твоему отцу никогда не удавалось вывести меня из терпения. А я доводила его до слез. Ты сейчас мне это напомнила...

Бет: Когда ты не притворяешься райской голубкой, ты мне нравишься больше.

Сара: Знаешь, Бет, мне и впрямь тебя не хватает... я никогда тебе этого не говорила, но это так. Даже твоих грубостей, твоего нахального тона... (смеется) Странно, что я это говорю, как странно... И именно сейчас, именно в эту минуту...

Бет: Ты швырнула в меня этим (кивает на стул) как дикая кошка. Я любила тебя такой.

Сара (закашлявшись): Любила...

Бет: Всю жизнь провела я на пороге твоего сердца, но ты не пустила меня туда. Ты гнала меня прочь. А я любила тебя как никто в этом мире. Не ту, какой ты хотела казаться, а ту, какой ты была. (Собирает посуду.) Но что говорить об этом... Бренди не хочешь?

Сара: Хочу. (Опускается в кресло) Я давно не пила... с того самого дня... Мне казалось, я оскорблю мою Мэйбл... она ведь все видит, все чувствует...

Бет: Я принесу.

Выходит с подносом из комнаты.

Сара (одна): Господи, что я несу... (кричит) И содовой тоже, ладно?

Голос Бет: Ладно, сейчас.

Сара (бормочет): Да побольше... Мэйбл уже все равно, она там, где не больно... Твоя сестричка права, моя милая, ты уже никогда на меня не обидишься...

Входит Бет с бокалами и бутылкой. Дает бокал Саре. Ставит бутылку на стол, сама отпивает немного и садится на пол, по-турецки скрестив ноги, ставит бокал туда.

Сара (поеживаясь): Здесь холодновато... Ты не простудишься?

Бет: Нет, мама. Не простужусь. (Отхлебывает еще бренди.)

Сара: Вы с Саймоном не поссорились?

Бет: Нет, с чего бы нам это?

Сара: Ты совсем его не любила... ни капельки...

Бет: Наверное, нет.

Сара: Правда?

Бет: К чему этот тон? Ты же знаешь, что нет.

Сара: Я беспокоюсь.

Бет: Что ты хочешь услышать? Он искал лекарства от Мэйбл, а я от тебя. Мы лечили друг друга. Это была только постель. И нам удавалось сбежать от того, что нас мучило... на пару часов, иногда на целую ночь. Это немало.

Сара: Для того, чтобы пожениться?

Бет: Для меня, да. Да и с другими было не лучше.

Сара: А были другие?

Бет: Шесть или семь... что-то около этого. Для меня они все как один большой ноль.

Сара: Кроме Патрика.

Бет (улыбнувшись): Ты так считаешь?... Нет, мама... ты считаешь так до сих пор?

Сара (взрываясь): Ну тебя к черту! Может быть, ты объяснишь?

Бет: Патрик... он был моей местью. Тебе.

Сара: Был твоей местью?

Бет (кивая): Помнишь Оливию Брутон? Нет, ты не помнишь ее, это было давно, вы почти не встречались. Я шла по пляжу и как-то наткнулась на них. У него был такой вид, будто он бы хотел, чтоб она его съела. А она водила его на невидимом поводке - как ты когда-то водила отца - и лицо у нее было точь-в-точь как твое. У ее лица был твой аромат - такой хищный и приторный, я ощутила тогда на губах вкус этой сладкой отравы - и вот он разлился внутри, и я просто взбесилась. Смотрела на эту медовую сучку и все говорила ей (про себя): "Я переиграю тебя, так и знай. Я тебя переиграю."

Сара (невольно): Боже мой!

Бет: Я тебя изучила так, будто была в твоей шкуре. Патрик - он был как отец. Мой папаша был умницей, но в каких-то вещах глупее барана. И Патрик такой же. Я вмиг его раскусила. Когда я играла с ним в ту же игру, что и ты когда-то с отцом, я сражалась с тобой. Говорила себе: "Я смогу. Я буду такой как она, только хитрее, извилистей, тоньше. Он будет виться вокруг меня как вьюнок, добиваться моей улыбки, стараться мне угодить. Я превзойду ее. Я превзойду всех сучонок вроде нее. И я буду неуязвима. И больше меня никто не унизит, мне будет плевать..." (смеется) Ну вот, я получила то, что хотела. Не зря говорят, бог нас слышит... Опасно желать так сильно, это ведь может исполниться... как это случилось со мной.

Сара (сдавленным голосом, сама едва понимая, что говорит): В день вашей свадьбы ты была счастлива...

Бет: А я и была. Я ведь выиграла. Оливия Брутон шипела как самовар.

Сара: Но Патрик... ты его обманула...

Бет: Мне не жаль его, мама. И отца мне было не жаль. Я их презирала. А в глубине души и себя... из-за того, что стоило тебе поджать губы, я готова была провалиться сквозь землю. Я ничего не могла поделать с собой. А ты могла делать со мной что угодно. Но ты не хотела. Тебе было плевать. Иногда ты вспоминала меня, когда могла что-то извлечь из моей безграничной податливости... я растекалась как лужа, стоило тебе поманить меня пальцем, бежала к тебе со всех ног, а ночью молилась: "Сделай так, Господи, чтобы она улыбнулась, когда я усну, точно также, как она улыбается, глядя на спящую Мэйбл..." Я идиотка. Если бы я тогда поняла, что люди тебе не нужны, они для тебя - зеркала, в которых ты отражаешься. И ты любишь только свои отражения в них. Улыбаешься им, если они тебе льстят, или поворачиваешься к ним спиной, если они уж слишком правдивы. Но я поздно все это поняла. Это меня не спасло. И слой за слоем сгорал у меня внутри, пока там не осталась горсточка пепла. Я стала свободна... все могу, мне море теперь по колено. Но я ничего не хочу. Только развеять свой пепел.

Сара (мучительно пытается собрать всю свою волю, едва выговаривая каждое слово): Это со всеми бывает время от времени, когда накапливается усталость и раздражение, становится тошно, и кажется - невмоготу. Сколько раз я сама говорила такое.

Бет (улыбнувшись): Мамочка, ты просто прелесть. Слушать тебя одно удовольствие - все так разумно, так точно, так гладко...

Сара (задыхаясь): Признаю, я была не права. Ты и Мэйбл... вы совсем разные, к вам нужен был разный подход...

Бет (слушая ее с закрытыми глазами как музыку, облокотившись на ручку рядом стоящего кресла): Ну, ну, продолжай...

Сара (словно уговаривая себя): Ты хочешь заставить меня почувствовать себя виноватой за все свои неудачи, но то, что ты делала со своей жизнью, делала ты, а не я. Патрик был просто мечтой каждой женщины, а ты изменяла ему с каким-то...

Бет (смеется): Это было забавно, не так ли? Ты была вне себя. Помнишь, как ты захлопнула дверь перед нами?

Сара: Вы были пьяные вдрызг.

Бет: Я притворялась.

Сара (изумленно): Неправда!

Бет: Я все-таки вывела тебя из равновесия. Ты так взбесилась... но я была рада - наконец-то ты думала обо мне. Тебе было тогда не до Мэйбл, признайся.

Сара (переводя дух): Я уже просто не знаю, что думать.

Бет: Впрочем, мне все равно. Мне нужен был только развод. Не могла же я просто сказать ему: "Патрик, на самом деле ты никогда не был мне нужен". Мне никто не был нужен.

Сара: Не понимаю...

Бет: Я так проникалась другими, влезала в их шкуру, чтоб управлять их нутром, что стала недосягаема. За какой-то чертой, за которой арктический холод.

Сара (глухо): И Саймоном ты управляла?

Бет: О нет. Я тогда обессилела... навестила отца, посмотрела, как он...

Сара (быстро): И как?

Бет: Совсем опустился. Я подумала - что я делаю с чужими мужьями, любовниками... Они ведь здесь не при чем. А я их заставляю платить - сначала беру, разбираю на части, потом просто отшвыриваю... как ты это сделала с папой. И я сказала себе тогда: "Саймона я соберу. Это будет моим искуплением. И тогда я верну его Мэйбл."

Сара: Господи...

Бет: Он так устал от всей этой платонической патоки... и Мэйбл. Он был готов ее возненавидеть. И я решила помочь ему. Я хотела дать ему передышку, чтобы он почувствовал себя сильным и смог помочь ей. Ее страх бы прошел. Но она нас застала... это и было началом болезни.

Сара: Нет, нет, Бет, ты здесь не причем. Она болела тогда уже долгие годы.

Бет: Может быть. Но это явилось толчком.

Сара (плача): Это я не хотела видеть, что ей нужна помощь. Я убеждала себя, что с ней все прекрасно. Она никогда не казалась мне нервной, она была так спокойна, так безмятежна... сама чистота. А ее детскость казалась мне неземной... Я не хотела, чтобы она изменилась.

Бет: Я знаю. Вот я и надеялась, что в ней что-то проснется. Она станет женщиной. Я верила - так будет лучше. Когда она закричала тогда, я сломалась. Я ведь любила ее. Больше, чем даже сама понимала. Худшее в своей жизни я сделала из любви.

Сара (опустив голову на руки, глухо): Я совершенно не знаю тебя.

Бет (понизив голос, глядя прямо перед собой в одну точку): Это уже неважно.

Сара (встрепенувшись): Почему ты так говоришь? Ты моя дочь. Я должна узнать все... говори, говори все сейчас, немедленно, что происходит в твоей голове? (Почти умоляюще глядя на Бет) Почему ты молчишь?

Бет поднимается и подходит к окну.

Ты пугаешь меня сегодня.

Бет: Я этого не хочу.

Сара (ободряюще): Говори все, что хочешь. (Пытается улыбнуться) Мы уже столько сказали друг другу... я вынесу все.

Бет: Ты вынесешь, мама. Я за тебя не волнуюсь

Сара: Я же люблю тебя, ты моя дочь.

Бет: Что?

Сара: Я люблю тебя.

Бет (поворачиваясь к ней лицом): Нельзя любить то, чего нет. Меня нет.

Сара: Ты устала, Бет. Ты сама не знаешь, что говоришь.

Бет: В том-то и дело, что знаю. И это знание стоило мне меня самой. Ты уничтожила меня, мама.

Сара: Бет!

Бет: Ты уничтожила меня моими руками. Что может быть страшнее этого? Запустила в движение механизм, который по инерции продолжал работать и завершил дело. Механизм разрушения Бет.

Сара: Не говори этого. (Закрыв глаза, очень тихо) Я не верю. Это не ты... не ты, Бет.

Бет: Ну наконец-то ты поняла. Конечно, не я. Я давно уже не существую.

Сара: Нет. нет!

Бет (спокойно): И знаешь, что я поняла?

Сара: Я не хочу ничего слушать. С меня довольно.

Бет: Этот разговор начала не я.

Сара (еле слышно): Хорошо... продолжай.

Бет: Я поняла, что есть нечто пострашнее обыкновенного убийства... Пожалуй, это даже гуманнее, чем то, что сделала ты.

Сара: Но я не понимаю... я отказываюсь понимать тебя.

Бет: Ты обещала выслушать до конца.

Сара: Но ты... ты не можешь...

Бет: Я знаю, о чем говорю. Гуманнее уничтожить человека физически, тогда его страдания кончаются. Но то невидимое, что можно с ним сделать, сохранив его оболочку... это уже изощренная жестокость. Если бы я сейчас перестала дышать и мое сердце остановилось, все встало бы на свои места.

Сара: Это страшные слова.

Бет: Это не слова, это правда. От меня осталась одна оболочка, которая продолжает функционировать... вопреки здравому смыслу. Продолжает ходить, говорить, есть, спать... Но это не более чем иллюзия человека, мираж... Вроде призраков мертвецов, которые появляются после похорон и пугают живых. Ты говорила, что в детстве боялась их?

Сара: Да.

Бет: Ты сейчас видишь перед собой такой призрак... Мама... ну как, это страшно? Со стороны ведь не видно. Я чувствую одно любопытство - холодное, почти ледяное... думаю, как им там, людям... Я забыла, что это такое - испытывать страх. Я не одна, таких призраков много... их больше, чем кажется. Живые... им с нами не по себе. Они просто теряются... вот как ты растерялась сегодня. Тебе жутко все это слышать, но я тебе не помощник. Что-то вдруг вспорхнуло и вылетело из меня... и теперь наблюдает со стороны. Мое "я". Оно уже вне меня. Я к нему скоро вернусь, за этим сюда и приехала. Вот... я все сказала. А что скажешь ты?

Сара (вскидывая голову): Я? Я не верю.

Бет: Это уже не имеет значения.

Сара: Бет, ты больна. Это бред. Теперь я понимаю, почему ты так странно вела себя весь этот год... Ты винишь себя в ревности к Мэйбл, когда она умерла, ты может быть, вспомнила, что когда-то желала ей смерти...

Бет (задумчиво улыбается): О... я не желала ей смерти. Когда она умерла, я так ей завидовала, ведь мертвые сильнее живых. Мертвая она стала для меня непобедима, понимаешь? Она одержала верх. Никогда я еще так не хотела быть на ее месте, как в ту минуту, когда узнала о ее смерти. Ну что ж, теперь мы с ней равны. Это все таки случилось с нами. Теперь мы пожмем друг другу руки. Она мне протянет свою.

Сара (осененная новой мыслью, осторожно): Значит, тогда, год назад, ты чувствовала что-то?

Бет (на ее лице промелькнула тень какой-то забытой боли, но оно тут же приняло прежнее непроницаемое выражение): Да... но это уже была агония. Когда тебе чего-нибудь хочется... ну просто пройтись по комнате или выпить воды... значит, ты есть. Хочется именно тебе, а не твоему организму. Понимаешь, в чем разница, мама?

Сара: Да, понимаю.

Бет: Тогда ты поняла самое главное.

Сара: (ее лицо проясняется): Я докажу тебе, что ты ошибаешься.

Бет: Поздно, мамочка, кому ты собираешься что-то доказывать? Моим глазам, ушам, телу, мозгу. Это лишь отдельные составляющие, которые ничто, если нет самого главного - человека. А ты его раздавила.

Сара: (встает): Послушай, мы не понимали друг друга, но я никогда...

Бет: Мы не вернемся назад. Нам некуда возвращаться.

Сара (решительно, хотя ее голос дрожит): Бет, посмотри на меня. (Бет поднимает глаза.) Это ты сейчас говорила.

Бет: Мой голос... не я.

Сара: Давай успокоимся.

Бет (мягко): Ты ждешь, когда мой голос тебя успокоит, мама? Ты хочешь от него слишком многого. Это может сделать только человек, а от него ничего не осталось. Не надо стараться встряхнуть меня или растрогать, пойми, Бет ушла. (кивая на окно) Во-он туда... и она меня ждет.

Сара (стараясь взять себя в руки, срывается на крик ): Я знаю, что делать... (Ходит по комнате взад-вперед) Я это знаю... то есть... Ты говорила, что тебе больше не страшно... что ты не боишься... Если ты снова почувствуешь страх, значит, ты ошиблась? Ты... ты жива? Так или нет?

Бет: И не надейся.

Сара (останавливаясь): А если рискнуть?

Бет: Ну, ну, интересно...

Сара достает что-то из кармана.

Сара: Видишь, целая упаковка? Ты любишь меня? Отвечай. Я знаю, что любишь. Больше всех этих метаний, поисков смысла и романтических поз. Ты разыграла здесь целую драму. Я посмотрю как сейчас ты будешь спокойно на это смотреть. (Глотает пару таблеток, запивая их содовой, достает еще несколько штук.)

Бет: Мама, остынь. В аптечке есть рвотное, если что, тебе промоют желудок. Да и вообще это глупо.

Сара притворно падает в обморок. Бет медленно наклоняется и целует ее.

Ты очень глупая, мама. И ты ужасно плохая актриса. Прости... но я, пожалуй, пойду.

	Май Наталия ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕТ Дом Сары на берегу моря в северной Англии. Веранда. Сара сидит в кресле-качалке и дремлет. Это миниатюрная очень холеная шестидесятипятилетняя женщина, в которой после сильного потрясения открылось что-то старушечье. Входит Бет, дочь Сары. Ей тридцать семь, в ее чеканной чувственной красоте нет и намека на жеманность. (Во всем облике их обеих вплоть до кончиков ногтей ощущается скрытая сила, которая в самом конце должна встать в полный рост.)

	Сара начинает беззвучно всхлипывать. Бет ложится рядом с ней, взяв ее за руку. Сара: Я не верю, что все это происходит... Бет, девочка моя, вернись... вернись к своей маме... Бет: Кого ты зовешь... Она тебя уже не услышит. Сара: Я не могу удержать тебя... Не могу? Бет: Ты знаешь, что нет. Отпусти эти пальцы, не цепляйся за них... Ты только длишь пустоту, кому от этого лучше? Ей-то уж точно, нет. Ей все все равно. Поднимается, берет плащ. Сара с сухими глазами лежит, уставившись в потолок. Позвони в полицию дня через два... Может, меня еще не найдут... иногда тело уносит... Ну, это неважно. Давай, поднимайся. (Подходит к ней и помогает ей встать, бережно усаживает ее в кресло-качалку, закутывает ее в шаль.) Сара (шепчет): У меня нет больше сил... нет больше сил... Бет: Вот увидишь, они найдутся. Ты плохо знаешь себя. Сара (прижимая ее к себе, сбивчиво): Ты же не можешь просто... взять и уйти... (Плачет) Бет, не бросай меня. Бет: Мама, не надо... Сара (в ней вдруг что-то прорывается неожиданно для самой себя): Я теперь понимаю: твоя злость чище ее доброты, в ней есть жизнь. Бет: Она в ней была. Сара (она будто внутренне оседает): Да, да, уходи.... Ты права. (вытирая слезы) Я сделаю как ты сказала. Бет: Спасибо. Сара (едва заметно улыбнувшись): Вот сейчас мне ответила Бет. Бет: Бет должна была попрощаться. Встает, застегивает плащ. Сара: "Смерть - не конец" ... Не помнишь, кто это сказал? Бет качает головой. Надо же... Кто-то скажет глупость. Пройдет тысяча лет, а все с упоением повторяют. (задумчиво) Знаешь, в чем дело... Я, кажется, знаю. Ты не из моего теста. Для меня жизнь всегда была выживанием. Я сейчас понимаю, почему делала то-то и то-то... После того, что ты мне сказала, все это вдруг встало передо мной... упала какая-то тоненькая завеса в моей голове. Обратно ее уже не поднимешь, но я обойдусь без нее... Я всегда была крепче других, потому что плела свой узор как хотела - я сотворила себя, сплела... из чего? Кто может знать... Но все любовались. Все, даже ты. Бет: Вот уж не думала, что когда-нибудь ты это скажешь. Сара: Я отстаивала себя, каждый мой чих был моим утверждением. Бет: Я думала, что и я так смогу, но я не такая. Сара: Не такая. Ты не выживать хотела, а жить. А для меня любая боль - это вызов. Смогу справиться или нет? (ее глаза наполняются слезами) Иди, Бет... иди. Я смогу. Бет (с едва уловимым оттенком уважения в голосе): За то как ты держалась сейчас, тебе все простится. Сара (закрыв глаза): Прошу тебя, не умолкай... Говори, ну еще что-нибудь... Бет (забыв о ней на мгновение, будто договаривая что-то внутри себя): Всю жизнь мне казалось, что мир меня отторгает, встает какой-то непроходимой стеной между мной и другими, и каждый миг моей памяти я умирала... Когда тебя топчут, ходят по тебе, даже не замечая, тебя сровняют с землей. В какой-то миг это случится. И ты уже больше не встанешь. Сара (хрипло): Бет, задержись на минутку... Бет: Моя смерть красивее той жизни, какая была. В ней, по крайней мере, есть смысл. Сара (хватаясь за край ее плаща): Подожди... Бет (легко отстраняясь, подходит к окну, рука Сары беспомощно шевелится в воздухе): Мама, представь, что ты спишь, будет легче... (Поворачивается к ней, Сара словно загипнотизированная закрывает глаза.) Ничего нет, только сон. Силы надо восстановить. Они тебе будут нужны. Ты нескоро проснешься. Сара (бормочет): Проснусь... нескоро... Бет (подходит к ней): До свидания. Уходит. Сара (с отрешенной улыбкой в полудреме раскачиваясь в кресле-качалке): Она сказала: "До свидания"... Свет гаснет. Полная темнота.