Глазков Алексей

ПОД ТЕНЬЮ "ТРИУМФАЛЬНОЙ АРКИ"

Постовой изменился в лице, увидев, как новенький БМВ, нахально свернув с проспекта, выкатился на тротуар и далее — под Триумфальную арку! Задрав полосатый жезл, гаишник моментально остановил движение и, перебежав дорогу, категорично направился к нарушителю.

Из машины выбрались четверо — два громилы в одинаковых костюмах и плотненький мужик с девочкой.

— Папа, а почему она "Триумфальная", — спросила дочь.

— Это когда армия возвращается с победой, — объяснил мужичок, — войска проходят под аркой, чтобы все солдаты почувствовали себя победителями.

— Выходит и мы победители, если под ней проехали?

— Конечно! — захохотал отец. — Устами младенца глаголет истина! Мы — победители!

Как вдруг:

— Предъявите ваши водительские права, — подскочил разгневанный гаишник.

— Зачем? — усмехнулся первый громила.

— И документы на машину... — угрожающе повторил милиционер.

— Прошу! — в руке другого оказалась зелёненькая банкнота.

— Зачем ругаться, — ухмыльнулся первый. — Все мы люди, так сказать, человеки.

— Права... — неуверенно настаивал постовой.

— Здесь и права, и документы, — второй добавил ещё сто долларов к первой банкноте.

— Нарушаете... — примирительно проговорил постовой, на физиономии его обозначилась кривенькая улыбочка.

— Шеф дочке арку показывает, — объяснил первый. — Мы сейчас уезжаем.

— Поживее, ребята! — и деньги исчезли в бездонном милицейском кармане. — Правительственная трасса, сами понимаете.

— Понимаем, начальник! — первый забрался в машину.

— Проезжайте, проезжайте, — отступил гаишник.

— Счастливо оставаться! — хохотнул второй, нырнув в БМВ.

— Вперёд, победители! — гаркнул шеф, с дочкой забираясь в машину.

БМВ, рыкнув двигателем, вновь выкатился на проспект.

Милиционер злобно плюнул.

Он увидел её сразу, едва ступил на открытую станционную платформу. Будто споткнулся взглядом о печальное и отрешённое лицо. Отсутствующе вглядывалась она в чёрный, суженый зрачок горизонта, куда ускользали рельсы. Он поёжился, заметив внезапно луч головного вагона.

Неестественно — плавно и бесшумно выдвинулся с горизонта поезд. И женщина замерла, зачарованная голубоватым и ослепительным светом прожектора. Электричка, покачиваясь, легко торопилась к платформе.

Он закурил, повернувшись спиной к ветру, но искоса наблюдал, как лихорадочно она ощупывает лицо, облизывает пересохшие губы, что-то торопливо ищет в карманах.

Электричка стремительно обретала звук, цвет, объём.

Женщина медленно, как бы раздумывая, шагнула к краю платформы.

Предостерегающий свист расколол неторопливую тишину посёлка.

Женщина замерла, покачиваясь у обрыва бетонной плиты и...

— Закурите?

— Что... — чуть слышно, на выдохе и полуобернувшись.

— Сигарету? — повторил он, жёстко схватив её за обе руки.

— Нет... нет! Пусти!

— Куда вы? — грубо потянул он её от края платформы.

— Пусти... — она сорвалась на шёпот.

Свист электрички опять полоснул по нервам.

— Слишком рано, — он обнял её, укрывая от любопытных взглядов. — Да и слишком холодно.

— Дайте мне сигарету, — устало уступила женщина.

— "Прима"? — он протянул пачку.

Молча она вытащила сигарету из мятой картонки.

— Проводить вас?

— Куда? — сигарета в её руке мелко дрожала.

— Домой?

Слабая усмешка растянула губы.

— Хорошо... — он смешался, но только на краткий миг. — Пойдёмте, выпьем?

— Да, — и... споткнулась.

— Ничего, ничего, — он поддержал. — Здесь рядом.

Женщина устало оперлась о его руку.

— Водки... — уловил он слабый шёпот.

— Да, да...

Шорох шагов таял в бездушной тишине посёлка. Окна, скрывавшие за холодными стёклами чужой уют, сгущали наступающую ночь, а желтоватый свет их растворялся сразу, едва сталкивался с пронзительной темнотой осеннего вечера.

— Куда это мы? — безучастно поинтересовалась она, когда свернули они с главной аллеи на ещё более тёмную улицу.

— Здесь рядом... Страшно?

Она вяло усмехнулась:

— Луж не видно... Не люблю, когда ноги мокрые...

— Мы пришли, — успокоил он, останавливаясь у калитки к двухэтажному разномастному дому, сотворённому из брёвен, досок, шифера, кирпича, железа, а местами... строительного картона.

— Акрополь... — оценила она, увидев металлические трубы, на манер греческих колонн подпирающих козырёк перед дверью.

— Гротеск, — распахнул он калитку.

— Лишь бы... — чуть слышно обронила женщина, — тепло...

Он не услышал, первым ступив на дорожку вымощенную битым кирпичом:

— Сюда, — и склонился над кустом у покосившегося крылечка. — Припрятал бутылку настоящей "Текиллы".

— Не пробовала...

— Сейчас, — он отыскал бутылку, затем открыл замок.

Грязный, полутёмный коридор освещённый слабенькой лампочкой увидела женщина.

— Пришли, — он увлёк её к двери, скрытой за небольшим выступом стены.

Она первой шагнула в узенькую комнату.

Он включил свет:

металлическая кровать под дорогим шерстяным пледом...

небольшой квадратный стол у подоконника...

и тумбочка, на которой стоял маленький японский радиоприёмник.

— Куда? — она сняла плащ.

— Вешалка, — он указал на крюк с обратной стороны двери и, поставив "Текиллу" на стол, достал из тумбочки пару лафитников.

Она повесила плащ.

— Самое лучшее, что придумано человеком, — объявил он, разливая по стаканам водку. — Помогает в девяносто девяти случаях из ста.

— Увидим... — тихо возразила женщина.

— Пить лучше сразу, залпом.

— Мексиканцы, вроде, с лимоном употребляют...

— У них жарко, — возразил он.

— Первый раз пробую, — она поднесла стаканчик к губам.

— Загадываем желание?

Она сокрушённо покачала головой:

— Зачем?

Он пронзительно взглянул на неё:

— Так не пойдёт.

— А как? — безучастно спросила она.

— Поправимо всё... кроме смерти...

— Предательство равнозначно... — тихо возразила она.

Пауза.

— Выпьем.

— Да, — она потянулась к нему рюмкой.

— Нет, — возразил он, — не чокаясь.

— Да... да... конечно... — и, зажмурившись, выпила.

— Ну, как?

— Ничего крепче... не пробовала...

— Водички?

Она отрицательно покачала головой.

— Правильно, — он одобрительно улыбнулся. — Крепкое винцо сердце сбережёт, — и опять наполнил стаканы.

— Я должна отдышаться.

— Наоборот.

— Поехали, — невесело усмехнулась она.

И опять они выпили.

— Закусить нечем, — предупредил он, — не просите.

— Не попрошу, — выдохнула она.

Он покосился на небольшой механический будильник рядом с пластмассовым кофейником стоящий на подоконнике.

Она, перехватив его взгляд, униженно выдавила:

— Мне идти... некуда...

— Понятно... — он устало вздохнул.

— Очень... спать хочется... — и отвела глаза.

— Выпьем, — он вновь наполнил стаканы.

— Да...

— Как вас зовут?

— Вера.

— Нельзя... — медленно произнёс он. — Этому имени нет места в нашей жизни... давно нет...

— Зовите меня... Жоан... — и вдруг всхлипнула. — Плащ ещё мокрый...

— Ничего, ничего, — внезапно он накрыл ладонью её руку. — Спать будете здесь. Обойдётся.

Она не ответила, отвернулась, но плечи её чуть заметно дрожали.

— Странная штука жизнь... непонятная... малоприятная... горькая... и редко выпадают минуты покоя или забвения...

Она насторожилась, как-то подобралась, сжалась. А он, не замечая её состояния, тихо продолжил:

— Каждый тащит непосильную ношу и памяти... и надежды... "В трудах праведных"... А отдых? Как мне выключить голову? — и посмотрел на неё.

Пауза.

Молча она отвела глаза.

— Я на чердаке устроюсь, — сообразил он. — Над печкой и тепло, и крыша высокая.

— Это не ваш дом? — догадалась она. — Где вы живёте?

— А вы?

Пауза.

Она подняла стакан:

— За крышу над головой.

— Да... — согласился он. — Чтобы тепло пребывало в доме...

— Если... он есть...

И оба замолчали.

— Всё, — первым он вышел из-за стола. — Ложитесь, уже поздно. Чистого белья нет, можете не раздеваться.

— Только не выключайте свет, — внезапно попросила она.

— Заприте дверь, там задвижка.

— Дело не в этом, — возразила она.

Остро он взглянул на испуганное лицо:

— Понятно... Было со мной такое... Скоро утро, ложитесь. Ночь кончилась.

— Да, да... — она неловко стянула туфли. — Днём сны другие...

— Можете не раздеваться, — улыбнулся он. — И свет будет гореть...

— Спасибо...

— Спите, я посижу.

Виновато улыбаясь, она улеглась на продавленную кровать.

— Закройте глаза, — подсказал он. — Сон придёт, но будет не страшен, а короток. Скоро утро и я буду рядом, а потом, когда спишь в одежде, ночь отступает.

Внезапно в глазах её отразился испуг, когда он шагнул к двери.

— Я покурить, — успокоил он, — вернусь через пару минут.

— Спасибо, — и она устало легла.

Не ответив, он вышел из комнаты.

Она проснулась, когда назойливый воробей требовательно стукнул клювом по подоконнику.

— Тебе чего? — удивилась женщина.

Воробей косился в стекло, но улетать не желал.

Она выбралась из-под пледа и подошла к окну. Воробей, увидев незнакомую личность, отпрыгнул на край подоконника.

— Я тут в гостях, — усмехнулась женщина, — не знаю, где, что... подождёшь?

Воробей, склонив голову, поблёскивал своими нахальными глазками-бусинками.

Она, улыбнувшись, надела туфли и крадучись, выскользнула в коридор. Распахнув соседнюю дверь, оказалась на кухне с потолка которой свешивался закопченный газовый котёл. Скользнув взглядом по грязным тарелкам, оставленным в раковине, она увидела на исцарапанном столе надкусанную горбушку. И только потянулась к ней, как...

— Проснулись?

— Ой! — непроизвольно она отдёрнула руку.

А он засмеялся:

— Голод не тётка?

Она смутилась:

— Там воробей...

— А-а, Гиппократ! Приручил на свою голову. Теперь завтракать прилетает, — в руках он держал длинный батон и литровый пакет кефира. — Несите в комнату, — подал он ей покупки, — я водички для кофейника наберу.

— Повезло ему нынче, свежим хлебом полакомится, — она послушно пошла в комнату.

— Избаловал паршивца, — вздохнул он, зачерпнув ковшиком воду из эмалированного ведра. — Я ему теперь и манна небесная.

— Хоть кому-то...

Он не ответил, а отломив кусок батона, на верёвке опустил на подоконник.

— Спасибо, вам... — внезапно обронила она.

— Бывает, — ответил он, наливая в единственную чашку кефир из пакета.

— Вы торопитесь? — сообразила она.

— Есть немного, — он покосился на будильник. — Ребята ждут, работать надо.

— Работать или зарабатывать? — она торопливо взяла чашку.

— К сожалению, второе.

— Да, да, — она отставила кефир, — надо как-то собраться, взять себя в руки...

— Однако, мне пора, — мягко повторил он.

— Да, да, понимаю... Провожать не надо, дойду, — она, буквально, выскочила из-за стола. — Только...

— Что?

— Сигарету? — она виновато улыбнулась.

— Конечно, — он протянул мятую пачку "Примы"

— А огонь?

— Да, да, — и, порывшись в карманах, неохотно протянул самодельную зажигалку из пары стрелянных гильз.

Она взяла зажигалку, закурила и стала с любопытством её разглядывать:

— Я готова.

— Пошли, пошли, — он торопливо оглядел комнату, сунул в карман ключи и первым вышел за дверь. — Время не терпит.

Она последовала за ним, машинально опустив в карман зажигалку.

— Даст бог, свидимся? — на крылечке он обернулся.

— Минутку... — она замялась.

Он внимательно вгляделся в её лицо.

— Вот... — и протянула мятый листок.

— Прости...ухожу... — медленно разобрал он незнакомый почерк, — в чистое братство... выше моих сил... прощай...

Она отвернулась.

— Лихо, — и, повинуясь внезапному порыву, ласково коснулся её щеки. — В секту подался... Да... все равно, что... умер...

Она порывисто, чтобы сдержать внезапные слёзы, прижалась к нему, спрятала на груди лицо.

— Не нами придумана жизнь, — он погладил её волосы. — Не нам и распоряжаться ею...

Также внезапно она отступила:

— Спасибо, спасибо... — и кинулась прочь.

— Погоди!

— Не провожай, не надо! — она резко обернулась.

— Но...

— Я в порядке, — успокоила она, отступая и размазывая по щекам тихие слёзы. — Не беспокойся... Пока?

— Пока...

Отвернувшись, она зашагала прочь, а он вдруг почувствовал в окрепшей её походке желание выжить.

— Вроде, закончили? — устало разогнулся помятый мужик лет пятидесяти.

— Наличник я закрепил, теперь и ломом не отодрать, — радостно подтвердил поджарый парень лет двадцати восьми. — Где вы, мои денежки?! Запрягу вас, миленькие, да с ветерком, ветерком!

— С твоим аппетитом и на день не хватит, — усмехнулся третий, а был это спаситель Веры.

— Да хоть вечер, но и он дорогого стоит! — возразил парень. — Времечко какое, Игорь! Не знаешь, что через час случится!

— Не поспоришь с тобой, философ, — согласился Игорь, устало опускаясь на отциклёванный паркет.

— Хозяин обещал сегодня заплатить, — взглянул на часы старший. — Я своим фруктов куплю, младшая до бананов большая охотница...

— Славно поработали, — Игорь вытянулся на паркете. — В такой квартирке и жизнь, поди, улыбается...

— У меня не хуже была... — обронил старший, оглядывая светлые стены.

Игорь перехватил его взгляд скорбный и гневный.

— О чём вспомнил! — откликнулся парень. — Ушло времечко, была и у меня личная коечка, комната, столик письменный, книжки! Да... кто-то теперь пользуется... Интересно, кто?

— Вы чего, сговорились? — возмутился Игорь.

— Пробьёмся! — отозвался парень. — Морозов, мы ещё тебе квартирку оформим! Я дочуркам паркет, как зеркало отполирую!

— Э-э, Тимурчик, твоими бы устами да мёд пить, — улыбнулся Морозов. — Спасибо, из "Катакомбы" пока не гонят. А ведь третьего дня хозяева приезжали, говорят, очистить к началу года придётся. Приватизация! Они удумали эту развалюху продать и долг по зарплате рабочим выплатить.

— И куда ты... с детьми? — тихо спросил Игорь.

— Россия большая...

— У тебя документы нормальные! — утешил Тимур. — А был бы паспорт чужой, каково?

— Республики Азербайджан, послющай? — усмехнувшись, поддел Игорь.

— Не смешно, — обиделся Тимур.

— Извини, старик, — попросил Игорь.Н — ынче я и сам не свой...

— Меня все менты останавливают, — пожаловался Тимур. — Лицо кавказской национальности...

— И как ты? — удивился Морозов.

— Сам не знаю. Какое-то чутьё появилось. Вру каждый раз по-разному, в зависимости от ситуации.

— Когда-нибудь попадёшь... — и Морозов осёкся.

— И я их понимаю, — продолжал Тимур. — Мы ведь делать, что умеем? Торговать, машины угонять... природа такая...

— Не все, не все, — возразил Морозов. — Мандарины выращивать труд тяжёлый.

— Где тут выращивать? — усмехнулся Игорь.

— Там жить никак, — вздохнул Тимур. — Да и здесь, где заработать?

— Будет о грустном! — воскликнул Морозов. — Хозяин, вроде, топает.

— Денежки, денежки мои! — обрадовался Тимур.

А Игорь неторопливо оглядел отремонтированную квартиру:

— Люблю, когда мебели нет... светло, чисто...

— Свободно... — добавил Морозов.

— Вещи искушают, — согласился Игорь.

И все повернулись к двери.

— Приветствую! — возник на пороге толстый мужик в кожаной куртке. — Гляжу, никак, управились?!

— Принимай, хозяин, — выступил вперёд Морозов. — Побелили, обои поклеили, лаком три раза по паркету прошлись, отциклевали, белилами окошки подновили...

— Линолеум чем клеили? — осведомился мужик.

— Пэ-вэ-вэ-а, не оторвать! — вмешался Тимур. — Когда износится только поверх приклеивать.

— Молодцы... молодцы... — хозяин придирчиво осмотрел квартиру. — Здесь почему не заделали? — заглянув в туалет, он указал на изгиб трубы выступающий из-под декоративной деревянной панели.

— Ремонтировать, как будешь? — парировал Морозов. — Вдруг потечёт.

— Не твоя забота.

— Мы её покрасили, утопили немного... — вмешался Игорь.

— Снимаю десять процентов, — отрезал хозяин.

— Ты, чего... — опешил Тимур.

Тот резко обернулся к мальчишке.

— Тихо, тихо, тихо, — Игорь, зажав Тимуру рот, примирительно улыбнулся работодателю. — Десять? Хорошо, мы не возражаем. Упустили.

Хозяин молча вошёл в кухню.

— Тут, — он указал на выложенную тёмным кафелем стену, — придётся самому переделать.

— Что?! — опешил Морозов.

— Пререкаться? — осведомился хозяин.

— Нет, нет! — успокоил Игорь. — Непонятно только, что здесь не устраивает?

— Швы.

Игорь и Морозов переглянулись.

— Ещё... минус десять? — хмуро поинтересовался Тимур.

— Двадцать пять.

Тимур опешил.

— Не много ли? — хрипло осведомился Морозов.

— Сбивать всё придётся и новый кафель в копеечку станет.

— Так, может, не стоит? — усмехнулся Игорь.

— Что?!

— Сбивать.

— Вот так не надо, — угрожающе усмехнулся хозяин. — Полегче на поворотах.

— Понял, понял! — нарочито дружелюбно ответил Игорь.

— Дальше, — хозяин перочинным ножом поддел краску на кухонной двери. — Отваливается.

— Ты бы стамеску взял... — тихо бросил Тимур.

— Ещё пятнадцать процентов, — хладнокровно объявил хозяин. — Придётся всё перекрашивать.

— Ты чего? — угрожающе прошептал Морозов.

— Пятьдесят процентов снимаю, — весело ответил хозяин.

Игорь, предостерегая, схватил за руки друзей:

— Мир... мир... спокойно...

— Молодец, — одобрил хозяин. — Тихий ты человек.

— Сколько нам теперь причитается за ремонт? — спросил Игорь.

— Нисколько! — весело ответил хозяин.

Оторопь.

— Не понял... — первым спохватился Игорь.

— Вас кормили? Кормили. Ночевали тут? Ночевали. И всё бесплатно по-вашему?

И Морозов не выдержал, метнулся к наглецу.

— Стоять, — тот выхватив из кармана нож. — Хотите неприятностей? Запросто. Мальчиков кликнуть, они без работы совсем застоялись?

Пауза.

— Кто вы есть? — насмехался работодатель. — "Мокрые спины", радуйтесь, что кормили вас, дураков. А за ремонт заплачу, но по-другому... рекомендую приятелю. Останетесь довольны, благодарить станете. С него и мои бабки срубите, он не жадный, не обидит. У меня обстоятельства, рад бы заплатить да нечем.

— Благодарим за заботу, — откашлялся Игорь. — Только приятеля не надо, сами как-нибудь. Пошли, братцы.

— Как знаете, — объявил хозяин. — Хотел от чистого сердца.

— Оно и видно... — обронил Тимур, первым выходя из квартиры.

За ним — остальные.

Хозяин, оставшись один, победно оглядел отремонтированные стены.

— Отпусти ты меня! — Морозов зло высвободился из объятий Игоря. — Я этому гаду морду начищу! Со мной такие дела не проходят! А ты... ты... миротворец дерьмовый!

— Всё лучше, чем комикадзе, — невозмутимо парировал Игорь, кивнув на накаченных молодых парней у авто их работодателя. — Ты ему по роже разок, а они из тебя дух вон.

Телохранители подозрительно уставились на троицу, буквально, выкатившуюся из хозяйского подъезда.

— Здорово, зайцы! — азартно прокричал им Игорь. — Шеф кличет! Он сейчас добрый! От ремонта в восторге! Дуйте наверх! Глядишь и вам перепадёт, деньгами так и сыплет, полные карманы напихал!

Тимур и Морозов изумлённо повернулись к Игорю.

— Спасибо, брат, — ответил здоровенный детина с бритым затылком. — С нас причитается.

— На том свете сочтёмся, — дружелюбно улыбнулся Игорь. — В одной упряжке тянем. Поторапливайтесь!

— И то верно, — обрадовался второй, быстро запирая машину. — Тут главное момент.

В — заимопомощь великая сила, — отозвался и третий, уже направляясь к подъезду. — Все пальцы в кулак.

— Вот и я говорю, — Игорь, приблизившись, похлопал первого громилу по плечу. — Подставь руку ближнему и он подставит тебе.

— Золотые слова... — вздохнул тот.

— Быстрее, пока у него настроение! — поторопил Игорь.

— За машиной пригляди! — попросил первый.

— Смешной разговор, — заверил Игорь.

И телохранители дружно скрылись в подъезде.

— Быстро! — прошипел Игорь.

Друзья отреагировали моментально:

Тимур выхватил из сумки гвоздь...

Морозов распахнул инструментальный ящик...

а Игорь, склонившись к переднему колесу, уже выкручивал ниппель.

— Только колёса! — предупредил он.

— Сейчас... — и Морозов, выхватив молоток, прицелился в фару.

— Ты, что?! — удержал Тимур. — Сигнализация сработает! Покрышки пробьем и ходу! Им до вечера ковыряться!

— Одновременно, чтобы машину не перекосило! — проговорил Игорь. — Вдруг автосторож с маятником!

— На счёт "три", — Тимур приставил гвоздь к противоположной покрышке.

— Раз, два, три! — и Игорь выдернул ниппель.

Одновременно — Морозов вогнал в противоположную покрышку тимуров гвоздь. Острый свист заставил улыбнуться прохожего.

— Следующий! — Игорь склонился к другому колесу. — Раз, два, три!

Свист резко усилился.

— Сваливаем, — огляделся Морозов. — Только без суеты, — и, сунув молоток в инструменты, медленно пошёл от машины.

Друзья неторопливо двинулись вслед.

— Папа, папа пришёл! — скатилась с крыльца девчушка лет пяти. — Скорее, мама, папа пришёл! Все сюда, папа пришёл!

Морозов виновато покосился на приятелей, но невольно заулыбался. В окнах появились недовольные и равнодушные лица соседей.

— Ну иди же, иди ко мне, мой хороший! — замерла она перед поломанными воротами. — Папочка! Папочка!

— Не томи, — подтолкнул его к дому Игорь. — У меня сердце разрывается!

И Морозов бросился к дому. Тимур с Игорем с завистью смотрели, как он схватил дочь, поднял и прижал светловолосую её голову к своей уставшей груди.

Пауза.

— Папочка, а ты принёс мне бананов? — пролепетала девчушка.

Тимур с Игорем переглянулись. А в дверях уже появилась немолодая, уставшая женщина.

— Папочка, ты обещал?

Лицо Морозова приняло виноватое вдруг выражение.

— Молчи! — крикнул ему Игорь.

Морозов озадаченно обернулся.

— Молчи, — приказал Морозову Игорь. — Тимур, — быстро спросил он, — соплеменник твой дома?

— А-а! — догадался Тимур. — Конечно! Принёс тебе папа бананы, Катенька! — закричал он. — Принёс! Мы их у моего приятеля оставили, сейчас принесу! Подожди немножко! — и кинулся к дому.

— Ребята... — начал было Морозов. — Зачем...

— Молчи, — Игорь, приблизившись, опустил руку Кати в свою ладонь. — Припасли тебе бананов, ещё утром купили...

— Идите в дом! — окликнула с порога жена Морозова. — Я кастрюлю постных щей наварила.

— Спасибо...

— Хоть постное, но домашнее, — возразила женщина. — Поднимайтесь, накормлю вас, неухоженных...

— Так и неухоженных? — улыбнулся Игорь.

— Куда это Тимур помчался? — вопросом на вопрос ответила женщина. — Даже не поздоровался...

— К лотошнику, наверх, — объяснил Игорь. — Сейчас вернётся.

— Проходите, — посторонилась женщина. — Добро пожаловать в нашу "Катакомбу".

И мужчины послушно ступили в холл двухэтажного заводского профилактория.

Первое, что неприятно поражало неподготовленного — запустение. Невероятное, абсурдное и окончательное. Краска со стен отвалилась почти везде и вместе со штукатуркой, обнажив небрежную кирпичную кладку, а пол прогнил и доски теперь прогибались под ногой ребёнка. Света, конечно не было, а солнечные лучи не справлялись с густым сумраком, едва протискиваясь сквозь оставленные прорехи в заколоченных фанерой окнах.

— Люди и похуже живут, — проговорила женщина. — Спасибо, нас в этот профилакторий устроили...

— Мама ночью опять плакала, — внезапно пролепетала девочка.

И опять пауза.

К счастью обстановку разрядил Тимур, запыхавшись, он подскочил к Морозову:

— Держи, Катюшка, свои бананы! — протянул он девочке жёлтую, отборную связку.

— Молодец, — улыбнулся Игорь.

— Я и бутылку чачи в долг выпросил! — похвастался Тимур. — Выкрутимся!

— А еды? — не сдержалась женщина.

— Нее

И вновь пауза.

— Извините... — спохватилась она.

— За что... — усмехнулся Игорь. — Мы, пожалуй...

— Проходите! — жёстко перебил Морозов. — Отобедаем!

Но друзья разом остановились перед дверью в морозовские хоромы.

— Через час у меня, — решительно заявил Игорь. — Чачи примем, в шахматы сыграем.

— Куда вы?! — воскликнула женщина.

— Всё нормально, — ответил Игорь и первым зашагал к выходу.

Втроём они совершенно заполнили его крохотную комнатёнку. Музыка из радиоприёмника только усиливала физически ощутимую теперь тишину, нарушаемую постукиванием фигур о деревянную доску. Игорь и Морозов, нависнув над столом, играли в шахматы. Тимур, развалившись на кровати, читал книгу. Внезапно он зажмурился, шумно вздохнул и потёр глаза:

— Зачем покупаешь книжки такие маленькие? — спросил он у Игоря. — Размер неудобный, читать вовсе неловко, буква на букву набегает, через увеличительное стекло не увидать!

— Интересный вопрос, — Игорь оторвался от шахмат.З — аметил какая бумага?

— Вроде папиросной...

— Верно! И что из этого следует?

— Раскуривать хорошо...

— Легче обычной она! — объяснил Игорь. — Несколько этих книг я через всю Россию в сумке перетащу! Понял?

— Почему несколько? — поинтересовался Морозов.

— Больше нельзя, — улыбнулся Игорь. — Сумка должна быть небольшой и лёгкой, а самое ценное раскладываться по карманам.

— Ты с собой всё таскаешь? — удивился Тимур.

— Да.

— Например?

— Смотри, — и Игорь вытащил плоскую коробочку из красного дерева.

— Что это? — спросил Морозов.

— Фотографии.

Тимур непроизвольно потянулся к коробочке.

— Не надо, — остановил Морозов. — Налей-ка лучше.

— Что ещё? — Тимур, сдвинув стаканы, ловко разлил чачу из литровой пластиковой бутылки. — Похвастайся!

— О-о, самое ценное, — и Игорь сунул руку в карман. — Сейчас... сейчас... — лицо его изменилось, будто окаменело.

— Потерял? — встревожился Морозов.

— Сейчас... сейчас... — Игорь шарил по карманам. — Да где же она...

— Что случилось?

— Зажигалка...

— Мы тебе новую купим, — заверил Тимур.

— Отцовская...

— В комнате поищи, — встревожился Морозов.

Игорь покачал головой, замер:

— Утром прикуривал... потом ей отдал... ключи... на крыльце... и... не вернула... Всё. Нет её. Вспомнил...

— Потерял? — догадался Тимур.

Игорь молча кивнул

— Выпьем, — Морозов придвинул ему стакан.

— Единственное от отца оставалось... — задумчиво проговорил Игорь.

Тимур выключил приёмник.

— Из двух стрелянных гильз он её сделал... — продолжал Игорь.

— Ты ведь знаешь, — Морозов обнял его за плечи. — Нельзя ни к чему привязываться... все равно потеряешь... Выпей! — и подал ему стакан.

— Всё не так...

— Только с этим ничего не поделаешь, — внезапно сказал Тимур.

— Правильно, Тим, — одобрил Морозов. — За то и выпьем.

Неторопливо они выпили.

— Твой ход, — сразу объявил Игорю Морозов.

Тот послушно склонился над шахматной доской, как вдруг в дверь постучали.

— Открыто, — ответил Морозов.

В комнату шагнула сухощавая женщина лет пятидесяти.

— Домовладелице, нижайшее, — приветствовал её Морозов. — Рюмочку с нами не желаете, Серафима Ильинична?

— Спасибо, я лекарство приняла.

— Чайку? — усердствовал Морозов.

— Нет, — она протянула Игорю маленький свёрток. — Женщина недавно принесла, передать велела.

Игорь торопливо и грубо разорвал посылку... Зажигалка!

— Она?! — воскликнул Морозов.

У Игоря перехватило дыхание — он лишь утвердительно кивнул.

Тимур непроизвольно заулыбался.

— Серафима Ильинична, — обрадовался Морозов, — вы настоящий подарок сделали, с нас магарыч!

— Крышу поправите? — воспользовалась домовладелица.

— Без вопросов, — подтвердил Морозов.

— Договорились, — и она исчезла также внезапно, как и появилась.

— Тут написано, — Тимур протянул Игорю бумагу, в которую была завёрнута зажигалка.

Морозов перехватил разорванный листок.

— Ну? — поторопил Игорь.

— Старик, а это уже крик о помощи, — и Морозов отдал письмо. — Хотя она только благодарит... Найди её...

— Ты играешь? — грубо спросил Игорь, отшвырнув записку на подоконник.

Морозов молча переставил шахматную фигуру.

Он узнал дом сразу, как только увидел высокую бетонную башню среди однотипных унылых глыб. Выскочив из переполненного автобуса, Игорь перебежал через дорогу и направился к подъезду. Домофон, естественно не работал и Игорь беспрепятственно проник внутрь.

На втором этаже он осмотрелся, вытащил записку, сверил номер квартиры, а затем позвонил.

Дверь открыл небритый, коротконогий мужик лет сорока в рваном спортивном костюме.

— Я бы хотел видеть Веру? — сказал Игорь

— Я тоже.

Пауза.

— Она здесь живёт? — неуверенно поинтересовался Игорь.

— Иногда, — хмуро подтвердил мужик.

— Где её найти?

— Смотря зачем?

Игорь замялся:

— Она хотела меня видеть...

— Может наоборот?

Лицо Игоря разом окаменело:

— Прощай, дядя, — отрубил он, — скажешь, вчерашний знакомый заходил... — и двинул к лестнице.

— В прачечной спроси, — прозвучало вдогонку, — дом напротив...

— Уговорил, — не обернувшись, ответил Игорь.

— Сдавать? Получать? — из прорубленного в стене оконца осведомилась чернявая девица в грязном халате.

— Извините, — Игорь заискивающе улыбнулся. — Мне бы с Верой поговорить?

— Занята.

— Позвать никак? — Игорь выдавил сладчайшую из улыбок.

— Машину разгружает.

— Помогу?

— Не положено.

— В виде исключения?

— Только материально ответственные.

Игорь задумался, разглядывая прейскурант услуг.

— Сколько будет меточки именные заказать? — непринуждённо полюбопытствовал он.

— Там написано.

— Мне пятьсот семьдесят одну? Подсчитайте.

Пауза. Девица попыталась вычислить сумму столь нелепого заказа. Напряжённый мыслительный процесс заставил жилы на её лбу вздуться, а физиономию принять сизоватый оттенок.

— И двести девяносто четыре моему приятелю, только на другую фамилию, — не унимался Игорь.

— Чтоб тебя! — выругалась вдруг девица и с грохотом захлопнула своё оконце.

— Э-э... — постучал по деревяшке Игорь.

Тишина.

— Ваша мать пришла, молочка принесла...

Никакой реакции.

— Выгляни в окошко... дам тебе немножко...

Тихо.

— Люди! — заорал он. — Люди, вы меня слышите? Я здесь Инезилья, стою под окном!

Как вдруг за спиной:

— Объята Севилья и ночью и сном... — прозвучал голос.

Круто он обернулся. Вера улыбалась ему с порога прачечной.

— Каким образом?

— Улицей прошла...

— Понятно... — Игорь смутился.

Одновременно, приёмщица с шумом распахнула окно и с нескрываемым любопытством вытаращилась на них.

— Уйдём отсюда, — сообразила Вера.

— Куда? — обрадовался Игорь, незаметно подмигнув приёмщице.

— Бойкий он, — моментально отреагировала она. — Гляди, кабы налево не захилял.

— Дай ключи, — возразила ей Вера. — Дома тебя дождусь.

— Держи своё счастье, подруга, — и приёмщица брякнула на прилавок маленький плоский ключ на обрывке шпагата. — Пока я добрая.

— Не пугай, — засмеялась Вера. — Пошли? — и потянула за рукав Игоря.

Он улыбнулся, уступая ей.

— Только обязательно купим Текиллы, да? — спросила и снизу вверх вгляделась ему в лицо.

— Конечно, — непроизвольно, всего лишь на краткий миг, но Игорь обнял женщину.

Она замерла. А он, вдруг спохватившись, тут же сбросил с её узких плеч свою усталую руку.

— Пошли? — опять попросила женщина.

— Сначала купим Текиллы, — согласился мужчина.

— Вечно одно и то же... — услышали они за спиной реплику грустной теперь приёмщицы. — Слабый мы пол... женщины...

— Лежи, лежи! — воскликнула она. — Не вставай! — а сама выскользнула из-под одеяла.

Игорь удовлетворённо улыбнулся, разглядывая со спины её стройное, обнажённое тело.

— Закрой глаза! — она, шлёпая босыми ногами, уже скрылась на кухне. — Не подсматривай!

— Никогда! — Игорь непроизвольно улыбался.

— Ты не смотришь?

— Нет! — он повернулся к двери, глядя во все глаза.

— Честно?

— Абсолютно! — и даже привстал, подперев рукой щёку, чтобы увидеть её сразу.

— Вхожу! Отвернись, пожалуйста!

— Не томи, — засмеялся Игорь. — Иди скорее!

— Ап! — она появилось с маленьким деревянным столиком, на таких в постель подают завтрак.

— Невероятно... — выдохнул Игорь.

— Ты всё испортил. Нельзя было смотреть...

— Нет, нет, нет! — возразил он. — Но откуда?! Здесь! Немыслимо! Наследство тётушки графини? Или подарок арабского шейха, потому как он иначе не ест?

— Вытяни ноги, — она опустила на постель столик. — В любом и самом бедном доме всегда найдётся нечто-то роскошное и стенам не соответствующее.

Аскетичнее этой однокомнатной вообразить было бы трудновато. Диван, узенькая кровать, гардероб и обои — вылинявшие, жёлтенькие, в мелкий-мелкий цветочек. Пыль, на всём налёт, если не нищеты то... уныния.

— Ты права, — согласился Игорь, не смея прикоснуться к чашке на антикварном столе. — Но это слишком из другой жизни... Слишком...

— Кофе-то, растворимый! — вдруг рассмеялась она. — Пей!

— Спасибо, — и Игорь взял грубую чашку. — А бутерброды, когда успела? — поинтересовался, откусив здоровый ломоть чёрного с сыром.

— Позавтракать времени не хватило! Как ненормальные на работу мчались.

— Мне повезло.

— Конечно.

— Кстати, когда подружка вернётся?

— Ей давно пора.

— Одеваться?

Она молча кивнула.

— Жаль, — потянулся Игорь.

— И мне, — улыбнулась в ответ.

Мужчина, шагнув из квартиры на лестничную площадку, испуганно отшатнулся:

— Петровна, ты чего? — увидел он вдруг "чернявую приёмщицу" из прачечной сидящую на ступенях.

— Отдыхаю, — невозмутимо объявила подружка Веры.

— До хаты рукой подать... — он изумлённо указал на дверь в её квартиру.

— Ослабла я, Ваня, — вздохнула она. — До второго этажа поднимаюсь и отдышаться не могу. Старею, сосед... — и кокетливо поправила волосы.

— Разыгрываешь?

— Какое там... — и сокрушённо погладила сумку.

— Может тебе помочь?

— Да!

Он протянул руку.

— Ты не понял, — она виновато улыбнулась. — Что-нибудь подложить, ступенечки холодные...

Он открыл рот.

— А зад тёпленький, — договорила она.

Пауза.

— И чайку, Ваня, — ласково попросила ещё. — Второй час сижу, со всем домом поздоровалась...

— Хо... хорошо, — откашлялся сосед. — Вынесу... — и вернулся в квартиру.

Девица на ступенях тихо хихикнула.

— Может стул тебе? — долетел из квартиры вопрос.

— Нее! С ним на площадке не развернёшься! Люди не пройдут!

— Сколько сахару положить?

— Три кусочка, Ваня! И к чаю чего-нибудь прихвати... конфетку, пирожок!

— Торт подойдёт?

— Он ещё спрашивает!

— Иду! — ответил Иван, почти сразу появившись на пороге. — Держи, — протянул он большую чашку с куском бисквитного торта. — Чашку после отдашь.

— Наклонись, Ваня, я тебя поцелую.

— Некогда, — ответил Иван и, захлопнув дверь, направился вниз. — Через час, если застану мы с тобой пообедаем!

— Замётано! — весело согласилась девица.

Одновременно:

голоса раздались за дверью...

забренчал замок...

и на площадку ступила Вера, а следом — Игорь.

— Почему ты не вошла? — и, переглянувшись с мужчиной: — Мы ждали...

— Ребята, всё нормально, — успокоила подруга. — Сижу, чай пью, тортиком балуюсь...

— Спасибо... — вдруг проговорил Игорь.

А Вера, опустив руку на плечо подруги, сказала ласково, почти нежно:

— Я тебе ужин оставила, поешь, пока горячее...

— Вы то куда, на ночь глядя?! — удивилась она.

— Ему на работу рано, — виновато объяснила Вера. — Провожу до вокзала...

— Дела... — вздохнула подруга.

— Ничего особенного, — возразила Вера.

Но подружка выразительно крутанула у виска пальцем.

— Приве-ет, — засмеялась Вера и первой побежала вниз.

Игорь, вытянув из кармана сигареты, шагнул из вагона в тамбур.

— Какая сейчас? — спросил у него худощавый и пьяненький мужик.

— Чёрное, — Игорь закурил, глядя на проносящиеся в темноте огни.

— Тогда меняемся, — и мужик, пошатываясь, отошёл к дверям на другую сторону.

Игорь приблизил лицо к холодному стеклу.

Поезд, замедляя ход, закачался, заскрежетал тормозными колодками.

— Платформа Чёрное, — просипели динамики.

— Не проспи, кореш, приехали, — напутствовал Игоря пьяненький попутчик.

— Не сомневайся, брат, — и Игорь, не оборачиваясь, протянул тому сигареты.

— Вот это по-нашему, по-рабочему, — одобрил мужик, непослушными пальцами вытягивая из Игоревой пачки сигарету. — Ты ко мне с добром и я с благодарностью.

Игорь с интересом обернулся.

— Не веришь? — обиделся мужик. — А вот я тебя угощу, гляди-ка! — и выдернул из кармана початую бутылку "Пшеничной".

— Спасибо, — искренне улыбнулся Игорь. — Не успеть, приехал.

— Не обижай, — тихо попросил мужик. — Глоточек?

Электричка остановилась, зашипел воздух и двери с гулом разъехались.

— Давай, давай, — умолял мужик. — День рождения у меня...

— Эх! — Игорь схватил бутылку. — За твоё здоровье, дорогой!

— Молодец! — воскликнул мужик и...

двери захлопнулись.

— Стоп-кран... — выдохнул Игорь.

Мужик отреагировал моментально — рванул рукоятку. Пронзительно зашипел воздух.

— Кто сорвал стоп-кран? — предупредили динамики. — Милиция, пройдите по составу!

— Двери, двери тяни! — крикнул мужик.

Игорь, опустив бутылку, потянул двери в стороны.

— Пошла! — обрадовался мужик.

Игорь, чуть отодвинув одну из половин, выскользнул на платформу.

— Счастливо! — из тамбура долетело до него пьяное напутствие и...

электричка тронулась. Прогремели сцепки, свист расколол тишину и освещённые квадраты окон слились в линию.

Облегчённо вздохнув, Игорь зашагал к краю платформы, как вдруг... остановился, увидев людей под лестницей.

— Скорую вызвали, вот-вот подъедут! — разобрал он отдельные реплики. — Иду, а он лежит, горемыка... Напился, вот и лёжит! Запаху нет, чуешь? А ты... пьяный! Откуда пьяный? Избили!

Протиснувшись сквозь толпу, Игорь оторопел.

Под лестнице лежал Тимур. Скрючившись, закрыв обеими руками лицо, и неподвижно. Небольшое кровавое пятно растеклось под головой на асфальте.

Игорь метнулся к другу.

— Отвали! — раздались крики. — Не трогай! Милиция пусть сперва посмотрит! Скорая вот-вот подъедет!

— Доктор я! — и Игорь осторожно отвёл избитые руки.

Все замолчали.

Тимур слабо застонал.

— Живой... — прошептал женский голос.

Игорь чуткими пальцами ощупал голову друга.

И опять Тимур застонал.

— Нашатырь есть? — резко спросил Игорь.

Пауза.

— Ацетон подойдёт? — предложила женщина средних лет.

Игорь молча протянул руку. Она, порывшись в сумке, вынула бутылку растворителя. Игорь сразу поднёс узкое горлышко к носу Тимура. Тот вдохнул, застонал, закашлялся и... медленно, трудно открыл глаза.

— Помогите ему! — приказал Игорь.

Мужик поспешил на помощь. Вдвоём они осторожно усадили Тимура.

— Они... — чуть слышно прохрипел Тимур. — Меня... когда...

Вокруг молчали.

— На станции... — хрипел Тимур. — Помешали... электричка... сказали платить...

— Погоди, — внезапно остановил Игорь. — Сейчас придёт скорая и милиция. Помогут, а потом будут разбираться. Ты меня понял? Милиция и скорая...

— Не мог ничего... — прохрипел Тимур. — Сделать... ничего... не мог... электричка...

— Слушай меня, — Игорь тряхнул его. — Вызвали милицию и скорую. Они вот-вот будут здесь, ты понял меня?

Пауза.

— В больнице помогут... — прозвучал женский голос.

— Ну? — повторил Игорь.

— Что ж ты его трясёшь? — возмутился мужик.

— Видали мы докторов! — выкрикнули из толпы.

Игорь вскочил:

— Доброхоты! Он бы до сих пор в шоке лежал! Скорая! Да когда она приедет, эта скорая?

Никто не ответил. Каждый отводил глаза, столкнувшись с взглядом Игоря, пронзительным, скорбным, гневным.

— Ты слышишь меня? — склонился он к другу. — Подъедет скорая и милиция!

— Да...

— Ты понял, что я сказал?

— Да...

— Будем ждать скорую?

Тишина. Все с тревогой ждали ответ Тимура.

— Нет... — чуть слышно прохрипел парень.

— Вставай, — Игорь осторожно подхватил его под руку. — Помоги! — крикнул он мужику.

Вдвоём они подняли раненого.

— Идти можешь? — спросил Игорь.

— Попробую...

— Разойдись! — крикнул Игорь.

— Куда ты его?! — возмутилась старушка. — Ему носилочки, чай не война! Не на фронте!

— Здесь хуже, старуха, — возразил Игорь. — Разойдись! Парня спасать надо, а не скорую дожидаться!

Толпа послушно расступилась.

— Потихонечку, — попросил Игорь друга и...

Тимур шагнул. Охнув, сделал первый, нелёгкий шаг.

— Умница, — прошептал Игорь.

А Тимур... улыбнулся. Страшная гримаса исказила изуродованное лицо. В толпе кто-то охнул. Покачиваясь, и опираясь на плечо друга, медленно он побрел прочь.

— Что с парнем? — Морозов сел на ступени рядом с Игорем.

— Рентген нужен...

— Что-то серьёзное?

— А ты сам не увидел?

И оба замолчали, глядя в дремотный сумрак деревенской улочки.

— Они и меня искали... — обронил Морозов.

Игорь обернулся к другу.

— Повезло, — виновато пояснил тот. — Повёз своих в зоопарк... мы недавно вернулись...

— И ко мне наведались, — вдруг тихо объявил и Игорь.

— Откуда узнал?

— Хозяйка сказала, — и Игорь непроизвольно кивнул на дверь.

Оба задумались.

— Повезём в больницу? — предложил Морозов.

— Проверят у него документы... этапируют сразу после выписки.

— Думаешь, отлежится?

— Если у него внутреннее кровотечение... — Игорь вздохнул. — Вряд ли. И медлить нельзя...

— Ты доктор...

— Бывший.

— Не время, — одёрнул Морозов.

— Пожалуй, — согласился Игорь.

— Сам он как?

— Просит врачей не звать. Боится.

Оба задумались.

— Тебе с семьёй надо переехать, — вдруг сказал Игорь. — Спрятаться на время.

— Не смеши, — Морозов достал из кармана папиросы и закурил, неторопливо и жадно. — Куда я спрячусь? В "Катакомбе" мы бесплатно, а если хату снимать, на жратву никаких денег не хватит.

— Пусть официально другое место предоставят, скажи нет условий, ребёнок маленький.

— Не получится. Нам повезло, когда сюда попали. Лучше о себе подумай.

— Думаю, — ответил Игорь.

— Спрячешься, не говори куда, — предупредил Морозов. — Они народец жестокий... из любого выбьют...

— Вот именно!

Морозов вопросительно посмотрел на друга.

— Они нас теперь не оставят, — объяснил Игорь. — Тимку только случайно не забили, народ с платформы повалил.

— Мне прятаться негде...

— То-то и оно! — горестно откликнулся Игорь.

— Что ты предлагаешь?

— Договориться с ними.

Оторопь.

— Они у Тима денег хотели, заплатить за колёса требовали! — настаивал Игорь. — Откупимся! Сколько стоят четыре покрышки от иномарки?

— Нам столько не заработать.

— Другого выхода тоже нет.

Оба вдруг замолчали, прислушавшись к звукам доносившимся из дома:

хлопнула дверь...

шаги...

слабый стон и... друзья бросились внутрь. Сноп жёлтого света, выскочив на крыльцо, погас, мигом прихлопнутый входной дверью. И только аленький огонёк брошенного окурка напоминал о непростом для друзей решении.

— Стоять, мальчики! — удержал громил розовощёкий хозяин. — Мистер Согласие безобидный. Тише воды, ниже травы. Таких поискать! Ты его по одной щеке, а он и другую подставляет. А ежели попросить... о-о! Сам заголится! Отхлопайте меня, господа, по попке, коли есть охота. Не так ли, мусью?

Но Игорь сохранил хладнокровие и только щёки предательски побледнели.

— Язычок в задницу ушёл? — издевался хозяин. — Или речь враз пропала? Открой-ка ротик, связочки погляжу... а-а...

Игорь невольно попятился.

— Не надо бояться доктора! Только сначала немножко больно, но после... хорошо. Очень хорошо!

Громилы дружно загоготали.

— Неужели мои ассистенты такие страшные? Другим нравятся...

— Хватит! — визгливо выкрикнул Игорь.

— Голос прорезался?! — захохотал теперь и хозяин. — Боится, значит уважает!

— Я по делу, — взял себя в руки Игорь.

— Случилось что? — юродствовал хозяин. — Плохо с кем-нибудь? Скажи, мы поможем! Может с дружком твоим, Тимуром, что приключилось? По адресу, верно попал! Перед тобой скорая помощь быстрого реагирования!

Откровенную злобу излучали глаза Игоря. Не ответив, он потупился, но кулаки сжал непроизвольно.

— Будет, — внезапно прекратил смех хозяин.

Громилы моментально смолкли.

— Говори, коли сам пожаловал, — и хозяин рывком поднялся с дорогого кожаного дивана. — Я ведь за тобой уже посылал, братец...

— Мы должны тебе? — и Игорь без приглашения опустился в кресло.

Хозяин быстро приблизился, наклонился и, заглядывая в глаза не званного гостя, ответил:

— Почем нынче колёса от БМВ?

Пауза.

— Не понял, — отстранился Игорь.

Хозяин сразу вернулся к окну, будто потерял всякий интерес к разговору:

— Думал, умный ко мне пожаловал...

Услышал Игорь его негромкую реплику.

— Ну и почём? — спросил тогда Игорь.

— По пятьсот баксов, дядя! — повернулся хозяин. — А балансировка? Снять, поставить? Пять штук наворачивается!

— Как это! — возмутился Игорь.

— Моральный ущерб приплюсуй!

— У нас таких бабок отроду не бывало...

— Понимаю! — и хозяин опять склонился к Игорю. — Понимаю и потому не тороплю!

— По стольнику в месяц мы осилим? — нерешительно предложил Игорь. — Когда Тимур поправится...

— Он издевается! — притворно возмутился хозяин. — На пятилетку загадывает! К двухтысячному году каждая советская семья и так далее! Смешно! Тут не знаешь, что завтра случится! А стольник, так это твои проценты, на счётчик сядешь!

— Может мы отработаем?

— Теплее, — оживился хозяин. — Прощу должок, ежели за месяц отделаете домок одному человечку!

— Нам вдвоём работать... Тимур не сможет... Какой объём?

— Работайте два! Никто не торопит! Я добрый, — и подмигнул громилам.

Те дружно заулыбались.

— Тимурчика вашего да семейство Морозова моим мальчикам поручу, дабы вы, засранцы, трудились на совесть. Красиво и без халтуры. Как понял, приём?

— Посоветоваться надо, — Игорь вылез из кресла.

— Советуйся, — ухмыльнулся хозяин. — Но завтра к десяти, чтобы у меня были. Заброшу на место и бог в помощь. А через месяц, день в день проверю. Морозу скажи, пусть жену предупредит, командировка выпала!

— Оттуда не выбраться? — встревожился Игорь.

— Вахтовый метод! — подтвердил хозяин. — Шесть часов на сон, двадцать на обед и вкалывай до семи потов!

— Я обсужу... — Игорь уже открыл дверь.

— Обсуди, милый! Посоветуйся! — крикнул хозяин. — Только и я тебе советую, как вернёшься, на Тимурчика внимательно погляди! Ему ещё повезло, счастливчик он!

Под оглушительный хохот Игорь покинул квартиру.

Морозов и Игорь расположились посреди комнаты. Расстелив на полу пластиковую плёнку, разложили еду — хлеб, нарезанный большими ломтями, алюминиевые миски с пшёнкой и консервные банки с чаем. Устроившись визави на обрезках досок, ели сосредоточенно и жадно.

— Хорошо, когда мебели нет... — с набитым ртом выдал Игорь.

Слова эхом разнеслись под потолком отделанной свежей вагонкой комнаты.

— Закончим, они такой мебелью обзаведутся, нам и не снилось, — проворчал Морозов.

— Деньги есть, ума не надо.

— Сам догадался?

— Представь себе, — и Игорь извлёк из кармана плоскую металлическую фляжку. — По глоточку?

Морозов утвердительно кивнул. Игорь плеснул другу в пустую консервную банку.

— За успех этого безнадёжного дела? — предложил Морозов, поднимая предложенную жестянку.

— Поехали, — и Игорь приложился к горлышку.

— Чтоб мы без неё делали, — шумно выдохнул Морозов, опрокинув в рот содержимое банки.

— Надо этому засранцу сказать, пусть водочки подвезёт...

— Нынче месяц истёк...

— Подъедет, — согласился Игорь.

— Может отпустит? — предположил Морозов.

— Нет. Работы на целую неделю.

— Как там мои... — вздохнул Морозов.

— Не успели... — согласился Игорь.

— Плесни ещё...

Игорь налил в морозовскую жестянку водки.

— Вздрогнули?

Но Морозов уже залпом осушил стакан.

— За тобой не угнаться, — Игорь поднёс фляжку к губам, как вдруг...

шаги донеслись из соседней комнаты. Мужчины вскочили.

— Свои! — прозвучал голос и... на пороге появился хозяин.

— Как ты вошёл? — удивился Морозов.

— Какие люди! — поддел Игорь. — И без охраны. Где громил оставил? Или бояться перестал?

— Полегче, дружок, — одёрнул хозяин. — Я и один с тобой управлюсь.

— Как ты вошёл? — повторил Морозов.

— Я давно тут. Хожу, смотрю. Медленно работаете. Месяц прошёл, а у вас конь не валялся.

— Немножко осталось, — возразил Морозов.

— Дела на неделю, не больше, — подхватил и Игорь.

— Обещали к сегодняшнему закончить.

— Шеф, может отпустишь нас по домам, на денёк? — Морозов почувствовал в голосе хозяина нотки удовлетворения, чем и воспользовался.

— Хорошо! — воскликнул тот. — Замечательно! В тебе тяга к труду пробудилась! Ты раза в три быстрее работать стал!

— Я месяц своих не видел...

— Ещё насмотришься! Жизнь длинная!

Морозов, боясь сорваться, отвернулся к незашторенному окну.

— Я здесь один управлюсь? — предложил Игорь.

— Какая самоотверженность, хвалю! — ответил хозяин. — Но... — и вдруг задумался.

Морозов обернулся, а Игорь смотрел остро и с неприязнью.

— Впрочем... впрочем... — и указал на Игоря. — За неделю управишься?

— Да...

— А потом ещё две будешь дом сторожить, договорились?

Мольбу увидел Игорь в глазах друга, потому ответил сразу и твёрдо:

— Да.

— Какие мы благородные, — засмеялся хозяин. — Вот ножки и вытирают.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Морозов.

— Письмо отвезёшь, — улыбнулся Игорь. — И своим кланяйся.

— Держи, — Морозов протянул распечатанную пачку Примы.

— Кстати, — обратился Игорь к хозяину. — Эдакую хоромину сторожить без пугача никак?

— Верно, — задумался тот. — Вместе с тобой подпалить могут...

— О чём речь!

— Держи! — и протянул наган. — Безотказный аппарат, получше пугача будет.

— Однако...

— И учти, у меня как в армии, патроны под расписку! — предупредил он. — Со скуки начнёшь по воробьям шмалять, а соседи ментов кликнут. Смотри!

— Обижаешь, начальник, — улыбнулся Игорь, засовывая наган за пояс.

— Смотри, — повторил хозяин. — Однако, время деньги. Пошли вниз, жратву заберёшь и поедем мы.

— Слушаюсь, вашескородие! — и Игорь шутовски вытянулся.

Хозяин выразительно постучал по лбу указательным пальцем и все вышли. Комната опустела. Оставленные друзьями миски и чашки только подчёркивали предстоящее Игорю одиночество.

Неприятно и страшно одному в большом доме, когда не слышишь, что творится в дальних, за многими стенами комнатах и лёгкое потрескивание высыхающих досок отзывается учащённым стуком твоего напуганного сердца.

Игорь, усевшись на подоконник, забавлялся с револьвером — вытряхнул из барабана патроны, дунул в ствол, перезарядил и... приставил к виску — но... вздрогнул, когда скрипнула вдруг половица, а палец его, замерший на спусковой скобе, предательски дёрнулся, ответив случайному импульсу.

— Ё-ё! — и револьвер, ударившись о пол, отлетел в дальний угол.

Дрожащей рукой Игорь потянулся за сигаретами, но непослушные теперь пальцы опрокинули, рассыпали, смяли пачку, отшвырнув её вслед револьверу.

— Господи... — Игорь сполз на пол по дощатой стене.

Хриплое его дыхание тусклым эхом усилилось в голой комнате и Игорь, зажмурившись, растянулся на гладких досках. Именно тогда и раздался стук — дробный, настойчивый, резкий.

Игорь подполз к револьверу, схватил его, проверил, затем осторожно выглянул в окно. Стук повторился.

— Кто?! — выкрикнул Игорь.

— Свои, — с улицы ответила женщина.

Игорь прилип к стеклу, вгляделся, увидел:

— Не может быть... — бросился вон из комнаты.

И сразу смех, восклицания донеслись из глубины дома. Пустая сейчас комната разом преобразилась даже ворох сваленной в углу стружки, казалось, заиграл золотым солнечным светом.

— Рад тебя видеть, — обняв, он бережно ввёл её в комнату. — Как ты меня отыскала?

— Морозов передал письмо, а потом тщательно объяснял, как добраться, чем проехать, куда идти.

— Вера, ты умница.

— Мы договорились.

— Что? — не понял Игорь.

— Жоан, — напомнила женщина. — Сам сказал... этому имени нет места в нашей жизни... Жоан.

— Верно, — согласился Игорь. — Жоан... Жоан... Жоан... — повторил, будто попробовал на вкус. — Мне нравится, — и притянул женщину к себе.

Она не сопротивлялась — подставила губы, запрокинув голову, и радостно улыбаясь.

— Я принесла водку и курицу...

— Потом... — Игорь медленно снял с неё плащ. — Всё потом...

— На чём ты спишь? — она, улыбаясь, помогала — сама расстегнула блузку, поясок на юбке. — Жёстко на досках... мебели не вижу...

— Здесь легко и свободно, — возразил Игорь, но озадаченный отстранился. — Жестко... жёстко...

— Опилки... — подсказала Жоан. — Они всегда тёплые...

— Да... да... — и он легко поднял её. — Опилки.

— Потом я буду тебя отряхивать, — тихо засмеялась она.

— А я — тебя...

— Мне нравится здесь...

— Теперь — и мне, — прошептал Игорь, бережно опустив женщину на ворох мягкой, шуршащей стружки.

И она засмеялась.

— Женевское озеро... — восхищённо выдохнула Жоан.

Обнявшись, они замерли у кромки воды.

— Самое прекрасное место на земле, — согласился Игорь

— И где мы по-твоему?

— В Антибе? — предположил Игорь

— Наверное, — и Жоан доверчиво прижалась к нему. — Нигде мне не было так хорошо... нигде и никогда... не думала, что у нас такое возможно...

— Да... чудо...

И они замерли, глядя на озеро, дальний лес и узенький шпиль колоколенки, на другом берегу потянувшийся к небу.

— Едва вас отыскал... — прозвучал вдруг позади голос.

Они обернулись.

— Морозов?! — засмеялась Жоан. — Я знаю, ты соскучился! Ты захотел выпить с нами! Солнышко!

— Неделю не виделись... — ответил тот.

А Игорь вдруг побледнел, перехватив его тревожный, ускользающий взгляд.

— Идём скорее, — Жоан схватила Морозова за руку. — Ты с дороги проголодался да и мы нагулялись! Бежим! Все бежим! Сейчас, Морозов, выпьешь, развеселишься, всё плохое само из головы вылетит!

— Погоди... — остановил Игорь.

— Нет, нет! — торопливо возразила Жоан. — Не спрашивай у него! Молчи, Морозов! Не отвечай, слышишь! Бежим, бежим! Хочу пить, веселиться!

Но он высвободил свою ладонь из подрагивающих пальцев Жоан.

— Тимур? — догадался Игорь.

Молящий взгляд женщины, но...

едва заметный кивок Морозова и...

— Едем, — распорядился Игорь.

— Нельзя уезжать... — пророческие слова Жоан, но её не услышали. — Вы всё испортили... или почти всё...

— Если с Тимуром что-нибудь случится... — глухо прохрипел Игорь. — Этот гад мне ответит.

— Обещал за мальчишкой приглядеть... — подхватил и Морозов. — Я доктора не могу позвать, Тимур не велит...

— Ответит... за всё ответит...

— Автобус через двадцать минут, — Морозов, деловито взглянул на часы. — С водилой договорился, прямо у дома подождёт.

— Успеем! — и Игорь побежал вдоль озера, увлекая за собой остальных.

— Нельзя... — тихая реплика Жоан, которую опять никто не услышал.

Седовласая Серафима отпрянула от двери, когда Игорь буквально влетел в комнату.

— Дождался, миленький... — прошептала она, пряча глаза. — Приехали твои...

Игорь склонился над другом:

— Тимур... Тимур...

Мальчишка не реагировал, лишь застонал тихо и тонко.

— Давно он... так? — обернулся к домохозяйке Игорь.

— Сутки, поди...

— Я сразу за тобой выехал, — извинился Морозов из коридора.

Он и взвинченная Жоан остались за порогом комнаты.

Игорь осторожно опустился на постель к больному:

— Ничего, малыш... пробьёмся... — бережно он поднял его руку, нащупал пульс, замер.

— Говорит, врача не надо... — отступила за порог Серафима. — Боится паспорт спросят...

Игорь откинул одеяло:

кожа, мигом ответившая капельками холодного пота...

грудь вздыбленная коротким, частым дыханием...

и худое, в кровоподтёках тело...

Они смотрели на Игоря как на чудодея, но...

— Врача... — распорядился он. — Если...

Пауза. Стало слышно, как скребутся в подполе мыши.

— Не поздно... — обронил, глядя куда-то в сторону.

А Жоан всхлипнула вдруг. Этот короткий, отчаянный звук мигом стряхнул оцепенение:

— Нет! — вскочил Игорь. — В скорую! В Склиф!

— Я вызову! — воскликнул Морозов.

— Долго... — вдруг остановил Игорь. — Не успеть... машину... Машину!

— К соседу! — предложила домохозяйка. — У него Рафик?

— Быстро!

Серафима Ильинична выскочила из комнаты.

— Приподними, оденем, — распорядился Игорь.

Втроём они бережно приподняли Тимура, натянули свитер, джинсы, носки.

— Где тут больной? — весело появился сосед, но сразу умолк, поражённый зрелищем.

— Берём за простыню, — объявил Игорь. — На счёт три. В машине постели, — сказал он соседу. — На пол положим.

— Матрасик мы там приготовили, — поторопилась Серафима.

— И багажник открыт, — подтвердил сосед.

— Хорошо, — кивнул Игорь. — Взяли!

— Простыня выдержит? — спросила Серафима.

Никто не ответил. Вчетвером они уже сжимали уголки пожелтевшего полотна.

— Раз, два, три, — отсчитал Игорь и...

они подняли провисшее сразу тело.

— В центре поддерживай! — выкрикнул Игорь.

Серафима послушно схватилась за простыню.

Медленно они попятились из комнаты, миновали коридор, выбрались на улицу.

— Раз, два, три, — повторил Игорь и...

они аккуратно уложили Тимура в Рафик, через распахнутую дверь багажника.

— Счёт на минуты, — негромко предупредил Игорь.

— Понял, — ответил сосед, метнувшись к кабине.

Остальные уже споро влезали в машину.

В кабине Игорь сел на пол, устроив голову Тимура у себя на коленях.

— Я готов? — шофёр запустил двигатель.

— Гони!

Рафик сорвался с места.

С явной неприязнью Игорь наблюдал нарочитую деловитость дилетантов, подпирая обшарпанную стену больничного коридора. Вчетвером они торчали под дверью в "Интенсивную терапию", а мимо с видом значительным и неприступным сновали молоденькие врачи да санитарки.

— Идите отсюда все... — вдруг попросил Игорь.

Как ни тихо сие было сказано, но остальные услышали.

— Мы вдвоём с Морозовым... — пояснил Игорь. — Как-нибудь... идите... идите... все идите...

А неподалёку молоденькая санитарка делилась с товаркою:

— Тут я его и спрашиваю: "Ты хочешь жить со мной, как мужчина с женщиной?"

— Сама?! — у сослуживицы от изумления округлились глаза.

— Каждый кузнец своего счастья, — веско возразила рассказчица. — Даже передачу такую сделали, "Я сама" называется

Внезапно перед подружками на стене заверещал звонок.

— А дальше что? — поторопила слушательница.

— Вызывают, — рассказчица, отключив звонок, стукнула по мигающей лампочке. — Вернусь, доскажу.

— Успеешь! — возразила подруга.

— Он мне тогда отвечает, — продолжила рассказ первая, — хотелось бы половой жизни...

— Так и говорит?!

— Может, не время? — не выдержал вдруг Игорь. — В богадельне служим или в институте скорой помощи зарплату получаем?

Лица молоденьких санитарок моментально окаменели:

— Мужчина, вам здесь торчать вообще не положено! — заявила рассказчица. — Спуститесь вниз, в приёмное отделение и не мешайте работать.

— Сучки... — тихо обронил Морозов.

— Это всех касается, — заявила вторая. — Тут терапия интенсивная, особый режим! Выйдите!

— Тихо, тихо, тихо, — попросил Морозов.

— Пожилой мужчина и как только не стыдно?! — пристыдила его санитарка.

— Седина в бороду, бес в ребро, — подхватила другая

— Ё-ё... — тихо ругнулся Игорь.

— Девочки, зачем же так? — заискивающе заулыбалась Серафима.

— И эта ещё... — выплюнула первая.

— Перестаньте, пожалуйста, — тихо попросила Жоан. — У нас друг...

— Скажи... любовник! — ухмыльнулась вторая.

— Уймитесь... по-хорошему прошу... — грозно предупредил Игорь.

— Что-о?! — вскинулась первая. — Пошли вон отсюда! В мою смену чтобы духу вашего не было! Видали, он мне грозится! Я на дежурстве! А ты ком с бугра...

— Молчать! — рявкнул вдруг доктор, в зелёном халате он выскользнул из "интенсивной". — Хабалки...

Санитарки обиженно замолчали.

— А вам здесь не место, — обратился он к нашей четвёрке. — Ждите в приёмном.

— Мы вдвоём останемся? — попросил Игорь. — У него ближе никого не было.

— Хорошо, возьмите халаты, — и доктор указал на вешалку.

— Да, да, — мужчины послушно надели спасительный камуфляж.

— Не ждите нас, — предупредил женщин Игорь. — Идите, идите...

Они нехотя пошли прочь. И вот тогда на пороге "интенсивной" появился он, вестник несчастья, в таком же, как и у первого зелёном халате, но нечто в его глазах заставило окаменеть, умолкнуть.

— Мы... — он сглотнул слюну и кадык на его жилистой шее дёрнулся. — Сделали всё... что могли...

— Умер... — выдавил Игорь.

— Почти.

— К нему можно?

— Да, да, конечно, — и посторонился, пропустив в палату друзей.

Было их в кабинете четверо, но Игорь, сгорбившись на стуле в дальнем углу, по глубине горя стал центром. Он сидел у стены, в стороне от других и, обхватив голову руками, раскачивался.

— Выпей, — приблизился к нему доктор, протянув наполненную до краёв мензурку.

Игорь вопросительно поднял голову.

— Спирт, — пояснил доктор. — Сейчас водички налью...

Но... Игорь сразу опрокинул в рот содержимое рюмки.

— Глотку сожжёшь! — предупредил Морозов, но...

Игорь захрипел, закашлялся, схватился за горло.

— Воды, воды ему! — выкрикнул доктор.

Морозов бросился к рукомойнику.

— Не надо... — прохрипел Игорь и медленно поднял голову.

Слёзы...

Мужчины дружно потупились, старательно не замечая его влажных и блестящих глаз.

— Где подписывать? — спросил он, двигая желваками.

— Есть ещё кто-нибудь из близких? — уточнил доктор.

— Мы, — коротко бросил Игорь и подошёл к столу.

— Прочитайте, — главврач придвинул ему бумагу. — Ошибок нет?

Пауза. Игорь, едва сдерживаясь, пробежал скорбные строки.

— Нет... — глухо уронил он.

— Подпишитесь, — главврач протянул дешёвую шариковую ручку.

Игорь расписался.

— Теперь вы, — передвинул он документы к Морозову.

Тот расписался грубо и быстро, прорвав бумагу острым стило.

Затем поставил свой автограф главврач и четвёртый, мелкий парень в свежем, накрахмаленном халате и маленькой рацией.

— Теперь документики попрошу, — вдруг обратился к Игорю парень.

Пауза.

— Зачем? — поперхнулся Морозов.

— Положено, — ответил парень. — Акт о смерти не квитанция в прачечную.

— Да, да, — объяснил главврач. — У нас теперь всегда представитель закона. Акт о смерти заверить, помочь, сами понимаете время какое, ночью кого только не привозят...

— Нет у него документов, — возразил Морозов.

Милиционер вопросительно обернулся к главврачу, тот передёрнул плечами.

— Проверьте мой паспорт, пожалуйста, — и Морозов протянул красную книжицу.

Милиционер, насупившись, просмотрел документ.

— Хорошо, — объявил он, глядя в искажённое скорбью лицо Игоря. — Скажите мне ваши данные, я по связи проверю...

— Я продиктую! — поспешно перебил Морозов. — Не трогай его, не видишь, совсем плохой!

— Не положено... — начал было страж порядка.

— Оставь, старик! — обнял его Морозов. — Кем, куда, зачем положено?

— Вот этого делать совсем не следовало, — отстранился милиционер. — Немедленно назовитесь! — приказал он Игорю.

Пауза и... в руке его оказался паспорт.

— Зачем... — прошептал Морозов. — Зачем...

Но милиционер уже вцепился в красненькую книжицу.

— Та-ак... — в голосе явились интонации жёсткие, официальные. — Без визы... без регистрации...подданный другого государства... — перелистал он маленькие странички.Н — езаконно... понятно... И что вам здесь, мёдом намазано?

— Когда наверху пирог делили, про нас в суматохе, видать, позабыли, — зло ответил Морозов. — Пол страны, суки, за границами подрастеряли! И как мы там никого не интересует!

— Придётся проехать в отделение, — хмуро объявил милиционер.

— Командир, ты что?! — взвился Морозов. — Перед тобой работяги, а не шпана! Ты нас перепутал! Он настоящий доктор! Или России уже и руки не нужны?

— Разберёмся.

— Знаю, как вы разбираетесь! — возразил Морозов. — Вышвырните парня и все разборки.

— Моё дело доставить.

— Может договоримся? — заискивающе улыбнулся Морозов. — Не тех поймал, сам видишь...

— Следуйте за мной, — распорядился милиционер.

— Погоди, — попросил Морозов. — Ты неплохой парень, я вижу...

— Оставь! — вдруг резко перебил Игорь. — Ослеп, не видишь, на цепного нарвались!

— Иди-и! — и милиционер подтолкнул Игоря к двери.

— Ё-ё!.. — Морозов, сжав кулаки, круто отвернулся к окну. — Зачем...

Игорь под конвоем невозмутимо вышел из кабинета.

— Простите... — тихо обронил главврач.

Она услышала телефон ещё из подъезда. Запустив руку в сумочку, попыталась нашарить ключи, но... увы. И тогда, не раздумывая, вытряхнула всё из раскрытого зева. По цементному полу запрыгала помада, пудреница покатилась, оставляя за собой след светлый и лёгкий, зеркальце, споткнувшись о камень, распалось с хрупким и жалобным треском, но она увидела... ключи!

Подхватив упавшую связку, торопливо отперла дверь.

Телефон вопил, не переставая.

Жоан, пинком отшвырнув коробку с обувью, метнулась к трубке.

— Да?! Да?! Я слушаю?! Говорите?! Говорите?! — мольба, надежда, отчаяние звучали в голосе.

— Господи... — и, разом ослабев, опустилась на пол. — Что с тобой? Наконец-то, господи... Где ты, миленький?! — и замерла, прижимая к уху телефонную трубку.

— Нет! — выкрикнула, схватившись за горло. — Я еду к тебе! Попроси их! Мы попрощаемся!

И вдруг замерла, глядя в окно, на серое небо.

— Депортируют? Но почему?! Они не имеют права! Уводят? Дай им трубку, я упрошу! Они обязаны дать нам попрощаться! Подожди! Нет! Нет! Нет... — трубка вывалилась из её вдруг ослабевшей руки.

Короткие гудки заставили содрогнуться. Боль внезапно исказила лицо. Слабо охнув, Жоан рухнула на пол.

— Поговорили и будет! Благодарить не надо! — мордатый детина в милицейской форме бесцеремонно отпихнул Игоря от телефона. — Я нынче добрый!

— За десять баксов мог бы и подождать...

— Три минуты! — хохотнул детина, подталкивая Игоря к милицейскому Газику. — Уговор дороже денег! Подкинь зелени и трепись сколько влезет!

— Откуда деньги...

— Десятка сама в карман прыгнула?

— Под каблуком спрятал, — ответил Игорь. — На чёрный день.

— Вот он и настал! — хохотнул детина, подмигивая напарнику за рулём Газика. — Твой чёрный день! Садись, Ромео!

Игорь послушно забрался в кабину, жёлтая дверь моментально захлопнулась за его узкой спиной и... крупно:

лицо его сквозь мелкую решетку неволи...

странный лязгающий металлический звук, гудок, перестук вагонных колёс...

застывшее в глазах унижение...

окрики, выстрелы, тихие всхлипывания и наконец нежная мелодия струнных.

Лицо Игоря — внезапно изменившееся, разрезанное теперь ранними морщинами, с сединой в волосах, но... освобождённое от тюремной сетки.

— Что это такое? — спросил он рабочего, прилаживающего зеркало к колонне на перроне вокзала.

— Зеркала, — усмехнулся тот.

Мимо текла толпа, но разговор этот для двоих стал островком посреди суеты, подлинным прибежищем.

— Сам вижу, что зеркала, — ответил Игорь. — До отъезда я их не видел.

— Давно это было?

— Три месяца назад.

— Три месяца!.. Их поставили на прошлой неделе. По случаю приезда украинского короля. Пусть себе глядится.

— Безвкусица.

— Бардак, — согласился рабочий.

Морозов, расположившись на крылечке "Катакомбы", потягивал пиво. Подставив физиономию заходящему солнцу, он ласково поглядывал на предстоящие четыре бутылки.

— Кажется я вовремя? — Игорь, опершись о покосившийся забор, наслаждался картиной.

Пауза. Морозов вскочил, моментально узнав голос, но, боясь поверить, крикнул:

— Кто... Кто это? — дрогнувшим вдруг голосом.

— Свои, — засмеялся Игорь.

— Кто?! Кто?! — Морозов щурился, но видел лишь чёрный силуэт на фоне заходящего солнца. — Кто?!

— Свои.

— У своих имена есть!

— Бюрократ ты, Морозов, — и Игорь приблизился.

— Мать!.. — Морозов обнял друга.

— Задушишь...

— Молчи, — Морозов усадил Игоря на своё место. — Молчи, — и подал ему откупоренную бутылку Жигулёвского. — Молчи...

Игорь, легонько оттолкнув Морозова, приложился к бутылке.

Морозов, отступив, пытливо всмотрелся в лицо друга.

— Молчи, — попросил теперь Игорь. — Про себя я всё знаю. Рассказывай ты.

Пауза. Морозов старательно прятал глаза.

— Начинай, старче.

— Сыграем партию в шахматы? — медлил Морозов.

Игорь отрицательно покачал головой.

Морозов неторопливо приложился к бутылке.

— Не томи, — поторопил Игорь.

— Не надо её искать... — обронил Морозов.

Пауза. Игорь, отхлебнув из бутылки, прищурился.

— Сначала Жоан спрашивала о тебе... — продолжал Морозов, — приезжала... Уже месяц я не видел её...

— Чем она занимается?

— Ты ждал иного, Игорь? — вопросом на вопрос ответил Морозов.

— Нет... но надеялся...

— Три месяца неизвестности.

— Это срок, — согласился Игорь.

— Не ищи её...

— Оставим, — перебил Игорь. — Скажи-ка, где наш дружок?

— Мафиози Первый?

— Дырка От Бублика, — подтвердил Игорь.

— Глубоко нырнул.

— Найти сможем?

— Обязательно, — ответил Морозов.

— Постарайся.

— Конечно.

И они выпили.

— Могилку убрал?

— Крестик из металла... оградку... — подтвердил Морозов.

— Молодец.

— Камень дорогой очень...

— Молодец, — повторил Игорь, опустив руку на плечо Морозову.

— Двое нас... — вздохнул тот.

Ждал он уныло и долго, окурки разбросанные по лестничной площадке красноречиво о том свидетельствовали.

— Милый, ты случаем не по дверкам мастер? — запыхалась маленькая старушка, вскарабкавшись на площадку. — Третий час по подъезду топчешься...

— Тебе утеплить? — буркнул Игорь.

— Знамо, не выстудить.

— Говори номер.

— Э-э, милый, чего захотел, — бабка хитро прищурилась. — Как-нибудь своими молитвами. Я свою дверку никому не доверяю.

— Уговаривать не стану.

— Однако, шёл бы ты отсюда, — ласково предложила бабка. — От греха подалее. Ежели ждёшь кого, на улице способнее.

— Наверное... — согласился Игорь.

— Вот и топай себе, — одобрила бабка. — Там и дышать веселее.

— Ушёл...ушёл... — Игорь легко побежал вниз.

Однако на улице остановился и, закурив, устроился напротив подъезда, на бортике детской песочницы . На этот раз ждать пришлось недолго — она появилась сразу, едва он докурил сигарету — выпорхнула из красной Вольво.

— Цвет "Зрелый помидор"... — замер Игорь. — "Очень зрелый помидор"...

Улыбка сползла с губ Жоан, едва взгляд её споткнулся о дорогое лицо.

Пауза. Глаза в глаза. На лицах — ожидание, боль, надежда и гнев.

Из машины уверенно шагнул плотный, низкорослый мужик в ярком костюме:

— Подняться наверх? — и обнял Жоан. — У тебя много вещей? Мы захватим всё за один раз?

— Подожди... — и выскользнула из под руки. — Сядь в машину.

Недобро покосившись на Игоря, он послушно полез в авто.

— За три месяца ты не написал ни разу! — бросила она в лицо Игорю.

— Семь писем...

— Нет! Я не получила ни одного!

— Вот он я...

— За три месяца ни одного письма! — отчаяние выдал голос.

— Иди к нему... Жоан...

Она вздрогнула, услышав своё имя, но... поджала губы:

— Три месяца я ждала!

— Иди, — улыбнулся Игорь. — Всё правильно...

— Да! Да! Три месяца и не одного письма! — выкрикнула Жоан и, круто развернувшись, ударила ладонью по крыше авто. — Идём! Поможешь вынести чемоданы!

Дорогой Костюм, сияя улыбкой, выскочил из машины:

— Много не набирай, новое купим!

— Уговорил, — и Жоан подхватила его под руку.

Игорь живо пошёл прочь.

— Давненько сижу, — Морозов, не вставая, протянул руку.

— Чего в дом не зашёл? — Игорь ответил на рукопожатие друга.

— Погода хороша.

— Балует, — Игорь уселся на ступени рядом с Морозовым.

— Мне твоя Серафима и чайку на крылечко вынесла, — похвастал тот.

— Оказываешь на домохозяек магнетическое влияние.

— Это есть, — согласился Морозов. — Они под моим взглядом немеют.

— Поделись опытом.

— Не надо, Серафима твою комнатку никому не сдала, а народец к ней наведывался. Сам свидетель. Пусть, говорит, его вещи здесь полежат, так надёжнее. Надёжнее, понимаешь?

— Понимаешь... понимаешь... — откликнулся Игорь и, вдруг вспомнив о чём-то, сунул руку под нижнюю ступень.

— Ты чего? — удивился Морозов.

Игорь сосредоточенно шарил в темноте под сырыми досками.

— Потерял?

— Нашёл, — Игорь, оглянувшись по сторонам, вытащил на свет грязную тряпку.

— Такого добра в каждом дворе с избытком... — но осёкся, увидев револьвер.

Игорь быстрыми, точными движениями перезарядил и проверил оружие.

— Тот, Мафиози? — догадался Морозов.

— Откуда другому взяться... — Игорь уже засовывал револьвер под крыльцо. — Выяснил, где он?

Морозов отвернулся, заинтересованно глядя на пустынную в этот час улицу.

— Нашёл? — Игорь придвинулся, требовательно заглядывая в лицо другу. — Где он?

Пауза. Морозов старательно смотрел в сторону.

— Где он прячется?

— Он не прячется, — вздохнул Морозов.

— Адрес?

— Зачем?

— Только ни о чём не спрашивай, — предупредил Игорь. — Я всё решил, а вот у тебя дети.

— Это ничего не изменит...

— Адрес? — жёстко повторил Игорь. — Я ведь и сам его найду... только времени на это уйдёт больше.

— На центральном рынке теперь крутится, — нехотя ответил Морозов. — Там его и дождёмся.

— Это моё дело, — возразил Игорь. — Ты с Тимом могилкой расплатился.

— Так не годится...

— Дети у тебя! Всё! И дело решённое! Спорить со мной бесполезно!

— Ты меня пойми... — попросил Морозов.

— Борис, это дело для одного. Надо честно. Шанс должен быть у каждого.

Морозов не ответил.

— Давай-ка лучше в шахматишки? — предложил Игорь. — Я и пивка прикупил...

Морозов невольно улыбнулся:

— Знает, шельмец, как старику польстить!

— Мои белые! — засмеялся Игорь.

— Расставляй! — ответил Морозов.

При орденах и медалях, старик у ворот рынка выглядел дерзко. Ловкий, в старой, пригнанной гимнастёрке, он восседал на раскладном полотняном стульчике прямо и неподвижно. Его морщинистое, загорелое, непримиримое лицо сразу выхватывал взглядом встречный среди круговерти рыночного торга.

Игорь, не раздумывая, направился прямо к нему.

— На них сподручнее сквозь прицел глядеть, — кивнул он на плотненького мужика, выбравшегося из новенького джипа.

— Придёт время собирать камни... — уверенно ответил старик, при этом медали его негромко звякнули.

— Держи доллар, гвардия! — подступил к старику и владелец новенького джипа. — За мою ласточку головой отвечаешь!

— Я за Россию ответил! — рявкнул старик, запихивая в карман старенький доллар. — Иди, присмотрю за твоим Виллисом.

— Присмотри, старый! Ещё доллар заработаешь! — пообещал владелец и нырнул в рынок.

— Иди, воровская морда... — тихо напутствовал старик.

— Медали может не стоило?.. — спросил Игорь.

— Они везде со мной! И в радости и в унижении! — отрезал старик. — Кровью за них плачено!

— У меня отец на Первом белорусском...

Старик резко повернулся к Игорю. Пауза. Но он выдержал его взгляд острый, непримиримый.

— Ладно, — подытожил старик. — Говори, зачем пришёл? Не из этих ты, — кивок в сторону рынка, — вижу. Помогу.

— Человечка одного ищу...

— Кто таков?

— Шпана, — Игорь кивнул на джип. — Вроде этого.

— Они все на одну рожу! Приметы?

— На БМВ ездит, с охраной?

— Мало! — возразил старик. — Они все с бандами!

— Шрам у него! Бровь рассечена?

— Вот здесь? — уточнил старик, прочертив ногтем у себя над глазом.

— Да!

— Крепенький?

— Да!

— Трое его охраняют?

— Да!

— Зачем он тебе? — неожиданно выдал старик.

Пауза. Но глаза смотрели остро и проницательно.

— За друга посчитаться... — ответил Игорь.

Старик задумался.

— Где он? — поторопил Игорь.

Старик смотрел дерзко, оценивающе.

— Бывает здесь? — настаивал Игорь.

— А сможешь? — внезапно спросил старик.

— Что? — не понял Игорь.

— Посчитаться?

— Да, — ответил Игорь твёрдо и ясно.

— Бандит твои обидчик, — объявил старик.

— Знаю...

— Не перебивай! Я три года в разведке!

— Где его искать?

— При оружии он, — продолжал старик. — Охраняют его так как деньги имеет. Брать его лучше издалека...

— Нет, — возразил Игорь.

— Тогда лови момент...

— Да, — согласился Игорь.

— Он каждый день в те палатки за данью наведывается, Чингизхан хренов. Сядь в скверике и жди. Вот-вот появится.

— Спасибо.

— Не за что, сынок. С богом.

— Спасибо... — и Игорь шагнул в сторону, но вдруг вернулся. — С вас они тоже дань собирают?

Старик усмехнулся:

— Кишка тонка. Не боюсь я их.

— Понял.

— И ты не бойся.

— Понял.

— Выполняй!

— Есть! — Игорь бодро направился к указанной скамейке, но...

не сделал и десятка шагов, когда у палаток на противоположной стороне сквера остановился знакомый БМВ и из него вышли трое.

Игорь, пригнувшись, перебежал сквер и устроился за кустами метрах в десяти от машины.

Старик одобрительно улыбнулся.

Игорь, тем временем, перешёл улицу и остановил такси.

Старик видел, как салатовая Волга подобралась к БМВ и, дождавшись, когда в неё вернутся седоки, медленно пошла следом.

Ехали недолго. Миновав квартал, БМВ нырнул под арку проходного двора.

— Погоди! — остановил таксиста Игорь.

— Они с другой стороны выскочат, — предостерёг водитель.

— Жди, — решился Игорь. — Я быстро.

— Принято. Движок не глушить?

— Конечно! — Игорь выскочил из такси.

Нырнув под арку, он прижался к стене. Слившись с тенью, осторожно приблизился к выходу:

БМВ в центре двора-колодца...

два дюжих молодца у распахнутой дверцы...

и... на асфальт выходит... обидчик!

Игорь запустил руку в карман. Сухой, металлический щелчок и... в руке появился наган.

Бандиты медленно приближались. Игорь отступил глубже под арку.

— Подъезд чист, — показался из подъезда третий громила.

— Всё, мальчики, свободны, — отпустил хозяин наёмников. — Завтра к девяти.

— Бу сделано, шеф! — козырнул один из них.

Другие молча нырнули в БМВ.

Хозяин, поднявшись на маленькое крылечко, обернулся.

БМВ медленно выкатился со двора.

Игорь навёл револьвер.

Мафиози, задрав голову, улыбался небу.

Игорь, задержав дыхание, прицелился и...

— Папочка! Папочка пришёл! — выскочила на крыльцо маленькая девчонка. — Я тебя так ждала, так ждала!

— Иди, моя радость! — он подхватил дочь, прижал.

— Что ты мне принёс?

— Сейчас покажу.

— Пошли скорее!

Игорь опустил револьвер.

— Пошли, моя прелесть, — и... они шагнули в подъезд.

— Я так тебя люблю... — долетел до Игоря детский приглушённый смех.

Его разбудил нежный шорох. Приоткрыв глаза, Игорь различил тёмный силуэт на фоне светлой двери. Он подобрался, запустив руку под подушку, как вдруг...

— Иди ко мне, — и отшвырнул одеяло.

— В темноте видит...

— У тебя особенный запах.

— Почему ты не написал?..

— Скорее! — поторопил он.

— Я принесла выпить?

— Потом! Всё потом!

Послышался шорох сбрасываемой одежды.

— Господи, — выдохнул Игорь. — Музыка...

— Музыка снимаемых трусиков, — засмеялась Жоан.

— Хозяйку разбудишь!

— Уже.

— Что? — не понял Игорь.

— Она и отперла!

— Старая сводня!

— Повезло тебе с Серафимой...

— Иди же!

— Почему ты не написал?

— Чтобы изменилось?

Она замерла в полосе слабого света:

— Мне было бы легче...

— Не уверен, — возразил Игорь.

Жоан, шагнув в сторону, подхватила с пола нечто тёмное, бесформенное.

— Что там? — спросил Игорь.

— Выпить хочу!

— Только не зажигай свет! — предупредил он. — Пей из горлышка.

— Ты хочешь?

— Водка?

— Смирновская.

— Конечно.

Жоан, приложившись к горлышку, протянула ему бутылку.

— Сегодня... — запинаясь, выговорила она. — Когда ты ушёл... я испугалась...

Пауза. Игорь, глотнув из бутылки, потянулся к Жоан.

— Я знаю, — отступила она. — Ты хотел совсем уйти! Как ты мог?! Ты в ответе за меня! После всего, что было?!

— Не говори глупостей, Жоан.

— Ты больше не любишь меня!

— Жоан! — взмолился Игорь.

— Ты ушёл сегодня! — возразила она. — По-настоящему!

— Жоан, зачем ты пришла?

Пауза и... она шагнула к нему:

— Я здесь...

— Теперь ты права, — улыбнулся Игорь. — Ты здесь и это главное. Всё прочее — ложь.

— Только не бросай меня, Игорь... — прошептала Жоан.

— Приятель, ты куда?! — заступил проход между турникетами крепкий парень лет двадцати.

Часы на фонарном столбе показывали без пяти минут семь.

— За газетами, — удивился Игорь.

— Новенький? — уточнил парень.

— Наверное, — подтвердил Игорь.

— Порядок знаешь?

— Догадываюсь...

— Вход бесплатный, а на выходе... будь любезен.

— Господи, — вздохнул Игорь, — откуда вас столько...

— Ты хорошо уловил? — переспросил парень.

— Пожалуй.

— Сколько берёшь?

— Сумку, — и Игорь продемонстрировал объёмистый хозяйственный баул.

— Маловато.

— Первый заход, — объяснил Игорь.

— Хорошо, — смилостивился вымогатель. — Для первого раза отстегнёшь червончик. Мы помогаем становлению молодого бизнеса.

— А обычная такса?

— Тридцать процентов.

— На сколько моя сумочка потянет? — весело поинтересовался Игорь.

— На тридцатник, не меньше.

— Держи мзду, кровопивец, — бабка подтащила к турникету авоськи набитые пачками газет.

— Если бы не мы, — воскликнул рэкетир, забирая деньги, — тут зубов россыпью! Вы глотку друг дружке за пачку газет перегрызёте! Тебя, Кузьминична, какой-нибудь ухарь давно бы в очереди покалечил. Спасибо скажи, старая, что порядок поддерживаем!

— Спасибо, благодетель, — пробормотала бабка. — Только не много ли вас развелось нынче, доброхотов...

— Шлёпай, Кузьминична, — напутствовал вымогатель. — Не ровен час загнёшься без приварка к пенсии, работай иди!

— Твоими молитвами, орясина, — и бабка уныло поволокла свою ношу.

— Тебе газеты нужны? — рявкнул вымогатель.

— А то! — откликнулся Игорь.

— Двигай!

— Уже! — и Игорь шагнул за турникет.

Вымогатель внимательно посмотрел ему вслед.

Игорь подскочил к БМВ, протягивая газету:

— Ребята, сегодняшний "Комсомолец"!

Водитель заглушил двигатель.

— Где-то я твою рожу видел... — выбрался из машины первый громила.

— Я на Чубайса похож, особенно в профиль, — развернулся Игорь, непроизвольно дотронувшись до своего рыжего парика. — Только нестриженого.

— Врут, — объявил громила.

— Газеты почём торгуешь? — осведомился другой, выбравшись на асфальт.

Игорь покосился на подъезд, откуда и поджидал старшего мафиози:

— А сколько не жалко?

— Нисколько! — объявил громила, отбирая газету.

— А денежки? — напомнил Игорь.

— Но-но! — пригрозил бандит. — Мне всё даром отдают! После ещё благодарят, коли взял!

— Понял, не дурак, — угодливо заулыбался Игорь. — Может ещё газетку?

— У него уже есть! — заржал другой. — Второй месяц её читает!

— Кому они нужны?! — подхватил водитель. — Только бумагу переводят! Включи радио и слушай! У каждого телевизор, приёмник!

— Точно, точно! — поддержал Игорь. — Я газет начитаюсь, спать не могу!

— Зачем торгуешь? — удивился водитель.

— Днём-то я по электричкам, с мороженным...

— Чего ты тут крутишься? — удивился вдруг первый. — Двор глухой, народу нет...

— Ваш БМВ увидел, — объяснил Игорь. — Думаю, клиент хороший...

— Вали-ка ты отсюда, клиент.

— Понял, ухожу.

— Вали, вали, — двинулся на него бандит, как вдруг...

в машине запиликал телефон. Бандит обернулся:

— Кто там?

— Шеф, — водитель поднял трубку. — Да, понял, — гримасничая, он внимал начальственным указаниям. — Всё ясно!

— Ну? — поторопил громила.

— Свобода! — радостно объявил водитель. — У шефа насморк! На сегодня свободны!

— Выходной! — обрадовался громила.

— Повезло! — подхватил третий.

— Это точно... — пробормотал Игорь, спешно отступая под арку.

И опять он поджидал Жоан. Бросив сумку с газетами, Игорь расположился под детским "грибочком", на бортике песочницы.

— Не курили бы вы, молодой человек, — попеняла ему молоденькая мамаша. — Дети здесь.

Игорь, затушив сигарету, виновато улыбнулся. Женщина невольно ответила на его открытую и печальную улыбку.

Игорь протянул малышу конфету, подхватил сумку и направился к подъезду Жоан, но...

внезапно развернувшись, устремился за угол трансформаторной будки.

К подъезду подкатил красный "Вольво".

— За десять минут управлюсь! — выпорхнула из автомобиля Жоан. — Только переоденусь, а подкрашусь в машине! Успеем!

Игорь, бросив сумку, зашагал прочь.

— Ты никогда не думал, чем привлекательна игра? — спросил Морозов.

— Азартом? — предположил Игорь, глядя на шахматные фигуры.

Они играли на крылечке дома, в котором жил Игорь.

— Нет, — Морозов, прищурившись, посмотрел на часы. — Непредсказуемостью. Здесь, как и в жизни, судьбе, если хочешь. Рассчитываешь на одно, а получаешь совсем иное.

— Если игра не куплена, — Игорь, проницательно поглядел в лицо друга.

— Нынче купить игру проще простого, сам знаешь.

— Как же Настасья Филипповна?

— Куда хватил, — вздохнул Морозов. — Такой характерец на миллион один.

— Триста счастливых мужиков на всю Россию, по-твоему? — осведомился Игорь.

— Сам как думаешь? — негромко спросил Морозов.

Пауза.

— Давай о шахматах, — тихо попросил Игорь.

— А мы разве не о них?

Игорь не ответил, выдвинув фигуру.

— Пешечка-шестёрочка, она же боец-удалец... — Морозов переместил одну из пешек.

— Всё как в жизни... — согласился вдруг Игорь, обдумывая ход. — Король, по-нашему, мафиози?

— Истинно. У индусов боевой слон на поле с бивнями, хоботом... всадник на нём. Отражение бытия. Нынче впору слона в виде танка резать... Кстати, я как-то на Арбате забавные шахматишки видел! Гвардия французская и русская, каково?

— Более актуально — чеченская и российская.

— А чёрного короля с Дудаева резать...

— Машина нужна... — вдруг заявил Игорь.

Морозов вгляделся в лицо друга.

— На неделю, не больше, — повторил Игорь.

— Трудно...

— Иначе никак...

— Попробую, — пообещал Морозов.

И оба опять склонились над шахматами.

Она подстерегала у дома.

— Игорь, — негромко окликнула, едва он потянул за калитку.

Игорь медленно обернулся. С ведром, длинной малярной кистью, с физиономией измазанной побелкой он напоминал грустного Пьеро из итальянской комедии.

Жоан стремительно подбежала, обняла, прижалась к пропахшей краской матросской робе.

Игорь нехотя отстранился.

— Краска... — узкой ладонью Жоан стёрла с его щеки побелку.

— Я ждал тебя вчера...

— Не могу же я целыми днями дома сидеть.

— Понятно, — и он отстранился.

— Что тебе понятно?!

— Многое... — и распахнул калитку.

— Постой! — она удержала.

— Зачем?

— Я за тобой.

— Поздно...

— Прошу тебя...

— Я очень устал, Жоан.

— Поедем, — она не отпускала его.

— Зачем?

— Я не могу быть одна...

И оба умолкли, глядя куда-то в стороны.

Но он уступил.

— Входи, — Жоан отперла дверь. — Ты должен посмотреть, как я живу.

Игорь шагнул за порог знакомой квартиры и... растерялся:

белоснежные стены...

арки вместо дверей...

жалюзи на окнах...

и дорогая аппаратура в комнате.

— Ну, как? — Жоан хотелось произвести впечатление.

— Хорошо...

— Смотри! — она подхватил маленький пульт. — "Сони", музыкальный центр!

Нежная мелодия наполнила комнату.

— Да... — подтвердил Игорь.

— Теперь в спальню! — повлекла Жоан.

Игорь повиновался.

— Ну?

— Лихо... — пробормотал Игорь, не в силах оторвать взгляда от огромной кровати под розовым балдахином.

— Нравится? — засмеялась Жоан.

— Нравится, — отступил Игорь.

— Жаль у тебя нет такой квартиры...

— Безусловно, — согласился Игорь. — Однако, я пойду...

— Ты только пришёл!

— Я ухожу, Жоан, — он взял её за руки. — Я не делю с другими женщин, которых люблю.

— Что?! Я... Кто тебе сказал?! Враньё! Всё Морозов, этот...

— Не надо ничего говорить, всё говорит само за себя.

— Выходит, если я живу в такой квартире, я стала содержанкой?! — задохнулась от бешенства Жоан. — Ещё бы! Как же может быть иначе?!

Внезапно Игорь отпихнул её на кровать.

— Ударь, ударь меня...

— Нет, Жоан, я ухожу.

— Какое ты имеешь на меня право? — глухо спросила Жоан. — Ты ревнивый супруг?

— Никакого, потому и ухожу.

— По-твоему я должна целыми днями сидеть взаперти, никого не видеть, ни с кем не разговаривать?

— Это смешно.

— Конечно! — выкрикнула Жоан. — Даже если я и была с кем-то близка, какое тебе до этого дело?! Ты ведь знал об этом в прошлую ночь!

— Допустим... — согласился Игорь. — Но я не хотел этого знать. Знал, но не верил. Надеялся на чудо, наивный...

— Не могу же я ни с того ни с сего прогнать человека, который мне ничего плохого не сделал... — тихо проговорила Жоан. — Прогнать только потому, что ты неожиданно вернулся...

— Понимаю, — ответил Игорь.

— Зачем же мучаешь? — устало спросила Жоан.

— Прощай... — и Игорь пошёл к двери.

Жоан не ответила. Умоляла молча, пронзительным, долгим взглядом.

Игорь взялся за рукоятки замка.

— Ты придёшь снова? — тихий, как шелест листвы голос.

— Не думай об этом, — не оглянувшись, ответил Игорь и...

дверь за его спиной тихо закрылась.

Преследовать на Запорожце новейший БМВ задача невероятная, но в городе, где полно светофоров, гаишников, неумелых водителей да автомобильных пробок — выполнимая.

Игорь, удерживая впереди пару машин, не выпускал БМВ из виду. Вот и сейчас подтягиваясь к светофору, он следил за тем, чтобы БМВ не проскочил "под жёлтый", готовый и сам вылететь на перекрёсток. К счастью, за рулём преследуемых сидел профессиональный, корректный водитель. БМВ, соблюдая правила, плавно уходил из центра.

Игорь, сгорбившись, выжимал из чужого Запорожца все его малые силёнки. Отчего аппарат безумно ревел, пугая прохожих, но бежал худо. Внезапно БМВ показал правый поворот и неторопливо нырнул в переулок. Игорь направил Запорожец по следу. Рэкетиры, пропетляв по переулкам, выскочили на пустынную набережную.

Игорь резко затормозил, не доехав до преследуемых нескольких сот метров. Из БМВ выбрались трое и направились к маленькому ресторанчику, приткнувшемуся спиной к бетонному забору. Босс остался один.

Игорь медленно пустил Запорожец, глядя на резные, дубовые двери ресторанчика, куда вошли трое телохранителей. Машины сближались. Запорожец, въехав на тротуар, заглушил двигатель и теперь неслышно покатился под горку.

Бандит в БМВ развернул газету.

Запорожец неслышно отсек БМВ от ресторана.

— Привет... — тихо проговорил Игорь, поравнявшись с шикарным авто бандита.

Вор поднял голову:

машина впритирку...

знакомое, но сосредоточенное лицо...

и пятачок револьверного ствола против переносицы.

— А-а... — захрипел мафиози.

Но Игорь выстрелил.

Звук, спрессованный кабиной, приобрёл металлическую окраску, но... телохранители поняли. Буквально, через секунд пять, семь высыпали из ресторана:

брошенный на асфальте револьвер...

тело под газетой на заднем сиденьи БМВ...

и пятно, красное пятно пожирающее чёрные буквы.

— Кровь...

— За ним! — кинулся к БМВ водитель.

— Шефу скорую! — выкрикнул третий и, подскочив к БМВ, рванул заднюю дверь.

Окровавленная газета, скользнув с тела, открыла глаза. Неподвижные, устремлённые в одну точку и уже... не глаза.

— Поздно...

— Поймаем гада! — водитель вскочил за руль.

— Не смеши, ищи ветра в поле, — остановил телохранитель. — Милицию вызови.

— Стволы нужно спрятать, — предупредил другой.

— Обязательно, — согласился первый.

Он подходил к дому, когда увидел компанию подвыпивших малолеток. Пятеро парней и две девицы расположились на деревянном мосточке перекинутом через кювет. Игорь, перейдя на другую сторону, неторопливо направился к калитке.

— Эй, дядя! — окликнул его бритоголовый парень в бесформенном свитере.

— Какие проблемы? — невозмутимо отозвался Игорь.

— Закурить.

— "Прима"?

— Для дам чего получше не найдётся? — подала голос низкорослая крашенная блондиночка.

— "Примку", поди, для "стрелков" держишь, сознайся, дядя! — направился к Игорю бритоголовый.

— Бросать надо, чем отраву курить! — заржал мордатый качок в кожаной майке.

— Он на другие не заработал! — хохотнул из компании щупленький усач. — Лужу, паяю, полы починяю!

— Стихами заговорил! — вступила полненькая брюнетка.

— Слабо дальше сочинить? — поддел длинный очкарик.

— Запросто! — ответил усач. — Когда я сильно запиваю...

— Стихи я сразу сочиняю! — подхватил низкорослый крепыш.

Девицы дружно захихикали.

— Потом лужу я, паяю, полы починяю...

— Про полы подробнее! — выкрикнул очкарик.

— Починка полов мне...

— Совсем будь здоров... — брякнул качок.

И опять смех.

— Совсем будь здоров! — покатился очкарик.

— Новая кликуха, "Совсем"! — выдал усач.

— Сокращенно, "Совбудь"! — обернулся бритоголовый.

— Не отвлекайся, Булава! — рявкнул качок. — Сигареты тащи!

— Работяга всех угощает! — заржал бритоголовый. — "Примки", как в детстве курнём! Ну, дядя, сыпь сюда, — остановил он Игоря.

Тот молча вытащил пачку "Примы".

— Вот она, ископаемая! — бритоголовый победно продемонстрировал пачку.

— Не буду я "Приму"... — заныла блондинка.

— Ты его получше потряси, там и "Мальборо" завалялось! — крикнул очкарик.

— Выворачивай карманчики, дядя, — и бритоголовый, ухмыляясь, потянулся к Игорю.

— Стоять... — отступил тот.

— Что-о?! — зашёлся бритоголовый. — Что-о?! Повтори!

Короткий, точный удар стал ответом. Бритоголовый, застонав, сложился пополам и грузно осел на землю.

— Ах, ты гад! — метнулся к Игорю качок.

Но... отлетел, отбитый точным ударом.

— Сзади заходи! — крикнул очкарику усач, но...

развернувшись, Игорь встретил длинноного коротким ударом.

Девицы отчаянно завизжали.

— Булава-а! — захрипел качок.

Игорь попятился к дому. В соседних окнах зажигали свет.

— Конец тебе, дядя... — из темноты вдруг произнёс голос.

Игорь обернулся, но...

лезвие ножа уже вошло в спину.

— Сопляк... — обронил Игорь, увидев рядом перекошенную злобой физиономию тщедушного усача.

— От покойника слышу, — прошипел тот.

— Ра-аа-авик! — метнулся к небу крик женщины.

— Ходу-у! — предупредил усач и...

малолетки исчезли.

— Игорь... — из кустов выбежала Жоан.

— Скорую вызывай... — опустившись на землю, попросил он.

— Да... да... да... — отступила Жоан. — Я боялась подойти...

— Людей позови, — Игорь ладонью зажимал рану.

— На помощь... помогите... — слабо выкрикнула Жоан.

— Серафиму! Серафиму! — распорядился Игорь.

— Да... да... конечно... — и метнулась к калитке, но...

домохозяйка уже показалась на крыльце.

— Серафима Ильинична! — простонала Жоан.

Домохозяйка бросилась к Игорю:

— Что случилось?

— Нож...

— Надо перевязать! — Серафима развернулась к дому.

— Скорую... — остановил Игорь. — Быстрее...

У ног его медленно растекалось тёмное, кровавое пятно.

— Надо остановить кровь... — пролепетала Жоан.

— Глупо... — вдруг обронил Игорь.

— Что?

— Иди ко мне, — позвал Игорь.

Опустившись на колени, она склонилась к нему.

— Я люблю тебя, — тихо проговорил Игорь.

Из соседних домов подходили люди.

— Поцелуй меня, — попросила Жоан.

Игорь потянулся к любимой.

Серафима, смахнув слезу, кинулась в темноту.

— Без тебя... — всхлипнула Жоан. — Я погибла...

— Ты всегда была со мной, — он взял её за руки. — Любил ли я тебя, ненавидел, но ты всегда была со мной, Вера, хотел я того или нет...

— Люблю тебя, — по щекам Жоан катились светлые слёзы.

— Поддержи меня, — попросил Игорь.

Жоан мягко обняла его за плечи. Покачиваясь, он едва сидел на влажной земле.

— Ты вернула меня к жизни... — прошептал он. — Без тебя я был бы другим, Вера... любовь моя... Ты моя... вера... Я был неправ тогда... ты для меня... Вера... ибо единственная вера... любовь...

— Единственный...

И вдруг... Игорь захрипел.

— Нет, нет! Любимый! Нет! — она прижала его к груди, отвоевывая от смерти.

— Глупо, — проговорил вдруг Игорь.

Она взглянула ему в лицо, а он...

улыбался, но... кровавая пена выступила в уголках рта.

— Глупо... — повторил он и...

темнота.

Хрустальный звон...

стон...

темнота.

И последнее — багровый титр, на чёрном, непроницаемом фоне:

" — Ты всегда была со мной, — сказал он, не заметив, что вдруг заговорил по-немецки. — Ты всегда была со мной, любил ли я тебя, ненавидел или казался безразличным... Ты всегда была со мной, всегда была во мне, и ничто не могло этого изменить.

Обычно они объяснялись на взятом взаймы языке. Теперь впервые, сами того не сознавая, они говорили каждый на своём. Словно пала преграда, и они понимали друг друга лучше, чем когда бы то ни было..."

Э.М.РЕМАРК "ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА"

КОНЕЦ

Глазков-Степаненко
Алексей Леонидович
527-71-11

.