Беркович Юрий

История, которую вы увидите…

(Эскиз или нечто похожее на литературный сценарий)

.

Название: «История, которую вы увидите…» (произносится, будто начало повествовательного предложения, на затемнении).

(Эскиз или нечто похожее на литературный сценарий)

1.Заставка (под «Храните долго…» Хвостенко с «Аукцыоном»).

1-ый куплет: Восходящее солнце, какое-то время – ничего, кроме солнца.

1-ый и 2-ой куплет: Потом город, будто с невысокого холма. Почти одна зелень, только кое-где светлые многоэтажки, побеленная стена церкви, в глубине угадываются деревянные дома. Город полого поднимается от нас к солнцу.

3-ий куплет: Улица, утонувшая во влажной тени, лужах, огромных тополях и деревянных домах.

Выгоревшая трава, битые кирпичи, пыль, гравий, мусор. Слышны выкрики, кто-то разговаривает наверху, но слов почти не разобрать, кричат мужчина и женщина: «Женька где? – В гараже, а что? – Да у меня к нему дело… Что-то его вчера не видать было? – На пиле возились. – А, ну ладно,.. а мы вчера тут душевно посидели…». Рядом едет велосипед, но его не видно. Ноги сидящих женщин – скамейка.

К скамейке подкатывается мяч. Крик: «Э, тормоз, долбаны, давай!».

Пыльная, каменистая площадка, молодые люди, явно подвыпившие, и пацаны играют в футбол. Ворота – вкопанные железные трубы без перекладин. Мяч опять в игре, но азарта нет, иногда какие-то пьяные выкрики, вроде «твою мать»; один запутался в ногах, пытаясь финтануть; все остановились, смеются Упавший и кто-то за кадром почти одновременно:

Е-е-е. – О, блин, Дрон, ты лучший!

Еще кто-то: Чего разложился? Ты попкой повернись.

Первый: Кинь, кинь мячик – я ему по яйцам приложу!

Дрон: Поклюй, пидорчук!

Все реплики беззлобны. Пацаны даже чуть раздражены этими остановками, а что делать?

Пацан: Играть будем? (за кадром).

Дрон: Щас, штаны подтяну.

Дрон уже поднялся, когда на краю поля появляется девушка, не то – армянка, не то – азербайджанка, она проходит мимо поднявшегося парня. Их только двое.

Первый (за кадром): О, какая целочка и без охраны!

Еще один: Да ну, курица с кривыми ногами.

Первый: А ты чего, ее за ноги держал (она в длинной юбке). Ладно, ладно, любишь черненькую полизать. Как она – кучерявая?

Тот, кто назвал девушку курицей: Сам попробуй, лизун!

Первый: А я б пожарил. На раз потянет.

Третий: Кир, смотри, как жопой крутит – это она тебе, догоняй, а то передумает.

Первый: Я по воскресеньям чурок не трахаю.

В этот момент Дрон догоняет девушку, пристает к ней, но лишь ради продолжения игры.

Дрон (подбегает к ней): Дэвущка, дэвущка, вах, какой красывий!.. Сим-сим, отдайся!.. Разрешите с вами познакомиться, поручик Ржевский, загораживает дорогу. – Пойдем, посмотрим мою лошадь. (Девушка опускает голову и пытается пройти).

Кто-то: Ладно, Дрон, оставь человека в покое! (по голосу заметно, что говорящему неловко).

Дрон (ей вслед): Гюль-чатай, открой личико! (возвращается).

Третий: Не, пусть закроет.

Все стоят, забыв, чем занимались. Дрон пинает мяч. Игра никому не интересна.

После паузы Третий: Ну чего, пивка и купнемся?

Кто-то: Пошли (камера его даже не ловит, следит за мячом, идет от него по земле, вылавливает в момент реплики чей-то левый профиль).

Все взрослые довольно медленно идут через дворы к ларьку; и опять пыль, мусор новостроек, берега канав. Говорят Дрон и еще один.

Слышь, а чью Соловей тачку грохнул? – Братан его вернулся… Вы куда, пошли к трубе! (двое говорящих опередили остальных, за кадром их позвали, разворот на пыльную дорогу между строящимися домами, по дороге идут туда-обратно люди) … А они оба никакие были. – Повезло, блин. И что теперь? – Хрен его знает. Братан простит, на крайняк Соловей отработает.

Берут пива, каждый себе. От ларька камера следит уже другую парочку.

Джексон, ты в Москву когда? – В среду с утра. – До Клина подбросишь? – Вы чего, вообще, сговорились? Сеструха тоже к своему звездатому в Клин. – Это кто? –А я что, знаю, прапор или трипор. – Во, какие пошли. Пригласим купнуться? – В такой жопке ты сам утонешь (последние две реплики за кадром, а вот девушек мы видим).

Котлованы, строящиеся коттеджи у берега. Берег крутой, вдоль него идет дорога, трава на берегу пыльная, деревьев нет, солнце палит.

Так захватишь? – Без проблем, на фургон положу и ремнями, чтоб не снесло. – Да ладно, внутри места нет. – Самогонки под завязку. –Забей на сеструху – без трахаря обойдется. У меня дело. – Ага, а потом шмону на месяц: она с говном съест.

Ребята раздеваются.

Дрон: (похлопывает по плечу раздевшегося приятеля) Игорян, сюда б ту телку, она б заторчала… Мужики, он точно на ту черную запал. Гамардьжеба, кунаков не трэба? Ты только свистни… Представляешь, вся черная, и сиськи и зубы. Во кайф – такую поиметь.

Игорь: Отвали, без сопливых скользко (теперь мы совместили голос героя с его внешностью случайно, но пристально, чтоб зритель мог узнать; дальше, до определенного момента, герой в кадре появляется редко).

Противоположный берег с тянущейся вдоль него газовой трубой, ребята уже внизу.

Дрон: Макнем влюбленного джигита?

Игорь: Сам пошел…

Некто: Взяли…

Дальше крики: А, блин, пусти… Козел долбаный… Больно же, мудила… Бля, живым не выйдешь…

Купавшиеся ребята подходят к домам. Трое, попрощавшись, сворачивают направо, тот, что приставал к девушке, и тот, что вступился за нее, идут вместе до ближайшей парадной и прощаются уже на лестнице.

Игорь входит в свою квартиру. Почти под ногами, у двери в сортир, шайка с грязной водой. Прямо у двери, справа, тумбочка с барахлом; еще дальше – полированный шкаф с прислоненным к нему велосипедом. На кухне что-то готовит мать, из дальней комнаты – «Сектор газа». Кухня напоминает, скорее, деревенскую: прямо у двери – большой посеревший холодильник, плита безнадежно загажена, рядом с ней, на столе, сковородки и чугунок; напротив плиты, сразу за холодильником, стол поменьше, а на нем навалены какие-то луковицы, все в земле; пол в липких пятнах, по углам – случайные вещи вместе с паутиной. Кухня на самом деле очень большая, но это не сразу замечаешь; как не сразу замечаешь дверь на лоджию: и дверь эта, и сама лоджия, завешаны бельем.

Игорь: Привет, ма.

Мать: Чего так рано? Или всю водку в округе выжрали? К соседям бы шли заливаться.

Игорь: Они свое сами выпьют… Поесть будет?

Мать: Будет, будет... Ты когда кран починишь? Поешь спать завалишься.

Игорь: Починю, ма. Ты меня разбуди часиков в семь…

Мать: Тебя разбудишь!.. Что ты, что братик твой, и папаши такие – пожрать и к дырке.

Игорь: Ладно нудить. Сказал, что починю.

Мать: Уже сто раз говорил. Я вот тебе пожрать исправно подаю. Хоть бы раз чего сделал, барчук хренов. Садись уже… Продыху нет. Подохну, так заметите. Яблоко от яблоньки… (до фразы «Садись уже» мать стояла в дверях ванной, откуда появилась, едва Игорь, оказался в коридоре. Игорь уже прошел на кухню, а она все стояла, пока он протискивался мимо нее. Теперь она пойдет к плите, потом к холодильнику, будет накрывать на стол).

Игорь: Яблонька наша стройная…

Мать: Ой, умник, научился в столицах выеживаться, меня за дуру держите. Сам только на хлеб в прислугах зарабатывает, другие вон в люди выходят, а тут живи у двух барчуков в няньках. Родила, вырастила, а теперь за вами дерьмо выгребай, да еще шуточки ваши слушать… (здесь мать присаживается к столу; вообще, у нее привычка жестикулировать, и привычка эта сильно мешает работать и говорить одновременно; сев за стол, мать Игоря сразу перевернула солонку) Сегодня в магазине говорили: черные сюда только приперлись, а уже такие дома отгрохали, никаким, этим, наворишам не снилось. Вот, умеют деньгу зашибить, а вам только водку жрать или, как братик твой: сидит, балду варит, оглохнуть можно, а потом шляется до ночи, в школе небось год не был, где такая – не помнит уже, в десятый класс святым духом перетянули. А потом куда пойдет? В долбежники что ли? Ты хоть в училище поступил и то, дурак, бросил. Хоть какие мозги есть, поговорил бы с Сережей.

Игорь: О чем? (Игорь ни разу не оторвался от еды).

Мать: (здесь она встает, привычным движением забирает тарелку, ставит в мойку, не замечая, что ее ухаживания Игоря смущают, и повернулась, намереваясь разговор продолжить) Что нечо балдеть – не маленький, пиво с водкой сосать враз выучился, ему говно теплое через трубочку в самый раз сосать. Дымит – не войти: табачищем разит; мне там спать уже тошно.

Игорь: Сам разберется, ма, я что могу?

Мать: Ты хоть бы гаркнуть мог, мужик хренов.

Игорь: Ладно, ма, спасибо.

Мать: Спасибо… Не булькает твое спасибо.

Игорь идет соснуть перед дежурством. Коридор тоже завален вещами, например, еще один холодильник, а в комнате – третий. И комната захламлена, хотя меньше. Звучит Цой.

Игорь: Серега, прикрой шарманку – я спать пошел.

Клуб. (Большой холл, чуть ниже первые ступени лестницы, ведущей к выходу. Прямо в холле, направо от лестницы, – бар. Широкий коридор ведет налево, лестница поменьше – в номера. Разговор Игоря с прислугой происходит у стойки.). Весь персонал болтает, расположившись вдоль стойки в непринужденных позах. Костюмы, руки на стойке, содержимое бара, ступени лестниц, на секунду появляются лица – все близко.

1-ый: …выносили впятером, на простынях прикинь, шоу. Не, Игорян такой кайф прозевал.

2-ой: А прикинь: фанерку положить и вниз его, чтоб не мучиться.

3-ий: Во, тема, как покойника! It is a daedman!

Игорь: Да, а снизу фанерочку приподнять: перехватили и – в тачку.

2-ой: Не, лучше конвейер...

Игорь:: С вибромассажером.

3-ий: Да ну, они не так часто здесь жрут… попарились и домой...

2-ой: Это мы здесь паримся, а они культурно отдыхают.

1-ый: Сегодня точно запаримся и конвейер твой не помешает: все папы будут.

3-ий: Как узнал?

1-ый: Эксклюзивчик, правительственная тайна.

3-ий: От Тохи эксклюзивчик: его телок привезут.

2-ой: Да ну телки – буфера в полребра, для старперов поиграться. Вот я позавчера пожарил: встречаю у рынка, одна стоит, я ее со спины увидел – фиу-у-ура: ноги, блин; жопень круче Эвереста – охренеть. Подхожу: «ждете кого-нибудь, девушка?» Она как развернулась…

1-ый: У тебя надулась.

2-ой: Иди ты… У… Я вообще отпал, прикинь: вот такие сиськи…

1-ый: На себе не показывай: примета плохая.

Те же и шеф (белая грудь с черным галстуком и лацканами темного пиджака).

Шеф: Про что ржач?

3-ий: Лелик классную тетку поимел…

1-ый: Во сне.

Шеф: Мужики, у нас сегодня запара. Все папы будут, так что заранее не заправляться и по ходу тоже. Все как обычно, Игорь, ты подсобишь Леше.

2-ой: А я?

Шеф: На раздаче, нехрен коньяк хозяйский жрать… И чтоб третьих здесь не было. Там лишний раз не мелькать: принесли – отвалили; они сегодня сами.

3-ий: А девочки не ожидаются?

Шеф: Для тебя точно не будет. Еще вопросы?.. Правильно, сынки… Мужики, не подведите, чтоб все как следует.

Уходит, а камера остается на ребятах.

2-ой: Козел. Насмотрелся, блин, чухни штатовской, папу корчит.

Игорь: Ладно тебе, Петя мужик не злой.

1-ый: Отымел и забыл.

Торжественный проход отцов города по лестнице (медленно, в профиль на середине марша a la «Бешеные псы») – мельком лица, а в основном те же строгие костюмы (под песенку «Это сказка…»).

То носятся фигуры от пояса до плеча, появляются коробки, банные принадлежности, двое что-то тащат; то вдруг белые простыни, дерево полков, столики-каталки с выпивкой и закуской, волосатые холеные руки. Разговор ведут голоса с акцентом и без.

Без акцента: Нет, тут куда хуже все: ты знаешь, кого громить пойдут?

Aкцент: Слушай, тебе чего бояться, тебя не тронут.

Без акцента: Да, а сколько я потеряю на этом? А ты уверен, что…

Aкцент (уже другой): Валерий Николаич дело говорит: здесь мы все братья, войной тут не заработать…

Тут опять действия прислуги

Aкцент: Я согласен потерять, потом хуже будет. Если сейчас не дать, потом пойдут сами. Маленько побузят и в стойло. И страх будет, а когда боятся – сбиваются в кучу и хозяев слушают.

Без акцента (опять другой): Они нам все отработают – не проблема, в пару месяцев вернем.

Без акцента (уже третий): Я не о швали всякой, много стало лишних в последнее время, и, если их не убрать, придется делиться. Быдло пойдет, как свистнут: по всей стране делают, что партия велела; а с твоим, Володя, другом не договоришься. Хочешь ему дело сдать? Короче, под эту марку с лишними и разберемся.

Без акцента (первый): А как ваша партия на это посмотрит – до Москвы 300 км. – скандал, а?

Без акцента 3-ий: Можно подумать, в Москве тихо. И потом, какая партия, это для быдла мы партия, а промеж собой – альянс деловых людей. Друг другу мы зарабатывать не мешаем, а чужих не пустим, для этого и объединялись.

Часов около пяти вечера. Рынок закрывается. Духота; на площади перед рынком картон, бумага, ящики. Сухо, но на площади – лужи. Игорь идет через площадь к воротам рынка. Он заходит в ворота, поворачивает уже влево и тут замечает ту девушку с футбольного поля. Он только слегка приостанавливается, будто видит знакомого и собирается поздороваться. Совсем рядом - его щека; а впереди – стоящая за прилавком девушка, отчетливо, как запечатлевшийся на полсекунды фотоснимок памяти, еще не успевший расплыться. Игорь уже идет к ларьку; и пока кто-то что-то покупает, он еще раз оглядывается.

Купив несколько бутылок пива, Игорь незаметно для себя приближается к героине, потому что все время на нее смотрит. В этот момент мимо проходит мама с плачущим мальчиком. Из ряда с фруктами высовывается женщина лет 40-а и зовет, держа в руке мокрую хурмину: «Девушка, девушка, возьми, подожди!» Девушка в полоборота, но не реагирует. Женщина думает, что ее не поняли: «Да что ты, так возьми, богатырь плачет!». Девушка идет дальше.

Звонок в дверь. Почти сразу из темноты возникает стена комнаты. Уже вечер, солнце скользит по обоям. Из коридора ворчание матери.

Игорь выходит в коридор, у двери стоит высокий сутулый парень c примечательно неправильным лицом. Игорь идет в кухню за бутылками, заодно прихватывает большую копченую рыбину.

Мать: Пришел Илья-Пророк с сосулькой между ног. Опять водку жрать?

Илья: Не, тетя Катя, пиво.

Мать: Ну, проходи, чего трешься, этот алкаш счас встанет… Закусить хоть есть?

Игорь: Да есть, ма. Привет, я сейчас.

Илья: Здорово.

Мать: Значит, без водки идете? А в мешке у тебя что? Палка колбасы? Так ты ее с детства не ел.

Илья: Да там огурчики, помидорчики всякие.

Мать: Вот я и смотрю: огурчик там поднизом.

Игорь: Ладно, пошли. Я к двенадцати буду.

Мать: Иди, алкаш, с глаз моих и приятеля своего забирай.

Они идут вниз по лестнице, выходят из парадной и направляются к лесу – он совсем близко, за домами. Оба возбуждены: предвкушают. Лес все ближе.

Игорь: Вчера у нас шухер был. Все папы, наверно, собрались. Командир бегал под конец весь зеленый, меня в бар поставили. Большие разборки у них... Тохины куклы часа два нас с Леликом доставали, потом еще развозить пришлось. Все на халяву нажрались... Хрен знает, что у них там за терки, мужики только подносили. Короче, Джеймс Бонд отдыхает… Зачем они баб вызывали, не пойму, конспирация у них такая идиотская?

Илья: А чего не вызвать, им все равно бесплатно. Вдруг понадобятся. А разборки точно есть. Недавно менты новеньких обработали с особым цинизмом. Кстати, Кирыч устроил там шоу: коробки около лотка стояли с бананами, он их свернул, прибегает хозяин весь в пятнах каких-то синих. Это надо было видеть, как он эти коробки считал. Там всего пять штук, а у него глаза совсем разъехались, ему Мурад, который у него работает, говорит: пять, а тот башкой вертит. Тут летеха какой-то левый к нему и под ручку, а у того губенки прыгают… Мурата жалко. Кирыч мог и полегче – человеку потом из своих платить, никто на ментуру не подаст, на продавце отыграются.

Игорь: Этот, которого трясли, там тоже не хозяин.

Илья: Ай, одна шайка. Хрен с ними. Мне тут анекдот кайфовый рассказали. Поймал новый русский золотую рыбку… знаешь?

Игорь: Ну…

Вечереющий лес.

Уже темно. Костер. Пошла в ход водка. То костер, то стволы то еда с бутылками, то вдруг руки, ноги или лица.

Илья: Рыбка суперская.

Игорь: Так сам делал.

Илья: За что пьем?

Игорь: Ну… за все…

Илья: Точно, за это и выпьем… Слушай, а где в Питере Охтинское кладбище? В смысле, там заводы есть?

Игорь: Не знаю, не был, а что?

Илья: Я про него стишок написал…Не совсем про него, правда... Хочешь прочту?

Игорь: Давай.

Илья: (мы только вначале видим мельком его лицо, потом в самом деле возникает, только не кладбище, а улица Качалова, костры вдоль Смоленки…).

Ода Богу

Нет, уже не костер – этой ночью горела листва,

этой ночью горела, к утру побелела

и рассыпалась по черному кругу, пеплом став –

еще раз облетела.

Открывается небо, все в охтинских кладбищах между пустых

корпусов, где хрустят под ногами стекла.

Сколько места еще осталось для нас двоих!

сколько Бог отдает нам!

Теперь мы будем видеть лицо уже порядком выпившего и довольного собой Ильи; но, когда он кончил читать, у него совсем не было лица темнота съела.

Игорь: Кстати, ты знаешь, что за девочка работает почти напротив входа, фруктами торгует.

Илья: Где, еще раз?

Игорь: Ну вот вход, проход прямо и налево, к Танькиному ларьку, так на углу она стоит.

Илья: А какая она из себя?

Игорь: Ну, загорелая, азербайджанка или еще кто, я не разбираюсь, глаза большие, стройная, лет двадцать…

Илья: Слушай, я там таких много знаю… Ты только скажи, целый полк приведу, хоть завтра. Мы тебя женим, на свадьбе выпьем в последний раз и больше ни-ни: «Коран» не велит.

Игорь: Да отвяжись ты… я серьезно.

Илья: Тем более, серьезно, значит водке хана. А я тут читал один журнальчик, кажется, немецкий, но по-русски, так там написано, что америкосы провели обследование и выяснили, что для мужиков, что трахаться, что водку пить – один хрен, потому что при этом в мозгу одни и те же центры возбуждаются. Так что давай выпьем, а девушки с большими глазами обойдутся, пусть нас уламывают, потому что им деваться некуда: на них водка так не действует, им мужики нужны, так что пусть нас сами попросят…

Открывается дверь, дальше коридор. Опять все та же квартира. Мать появляется в дверях кухни.

Мать: Опять набрался.

Игорь: Есть немного, литров пять ерша, не больше.

Мать: Брось свои дурацкие штучки! Без них тошно… Когда это все кончится? Сколько мне еще твою пьяную рожу видеть? Кран уже хлещет, мне чинить или деньги тратить, когда два мужика в доме? Господи, как мне все надоело… И братец твой шляется черти где. На тебя смотрит – герой, разведчик! Глаза б мои не видели! Вырастила на свою голову! Сбежать бы, да некуда! Обхаживай, обстирывай, под нос жратву подкладывай! Хоть бы женился, чтоб жена с тобой нянькалась… Только кто за тебя пойдет?!..

Мать так и стоит в тесном коридоре, не уступая сыну дорогу. Она только поворачивается к нему, в особо патетические моменты исполняет поворот или полуповорот вокруг себя, постоянно жестикулирует. Пока мать говорит, Игорь идет на кухню за инструментом, потом, попив воды, идет в ванную комнату. Там, в углу, стиральная машина made in середина прошлого века, банная шайка в ванной, в ней пластмассовый тазик – все выглядит свежесваленным.

Мать: Ну, спасибо! Довел мать и пошел чинить. Что, раньше никак было, только с криком можешь?! Господи, как мне все обрыдло… Да, звонил тебе из Питера какой-то Миша…

Игорь: Ну!..

Мать: Чего ну? Сказал: однополчанин…

Все это время – ванная, сейчас камера выскочит в коридор.

Игорь: Что передал?!

Мать: Ничего, телефон свой мне передал.

Игорь: Где телефон?

Мать: Чего ты орешь на меня?! На столике, под телефоном.

Коридор (телефон направо от входа). Как раз, когда Игорь говорит по телефону, заходит брат.

Игорь: Привет…как дела?.. Чего делаешь-то?..А чего звонил? Случилось что?..Зачем? (Привет – это брату, в ответ на его приветствие) Да нет, это брательник пришел. Да-да… Ладно, через день буду… Позвоню еще… Пока, до скорого. Лады.

Мать: Чего звонил-то?

Игорь: Потом все. Дай я с краном разберусь.

Игорь идет на кухню (камера на матери).

Мать: А сказать язык отсохнет?

Игорь: Пригласил в Питер на денек по делу.

Мать: И ты чего, попрешься? Какое хоть дело-то, сказал?

Игорь: В общем сказал.

Мать: Ну и что?

Игорь: Мам, подожди, я сейчас кончу с этим.

Игорь, пока мы смотрели на обеспокоенную мать, прошел в ванну.

Придя в комнату, он включает телевизор (видим все, кроме Игоря); мать появляется тут же, садится; возникает экран с боевиком.

Мать: И чего он от тебя хочет?

Игорь: Сказал, что есть перспективное место. Обещал устроить.

Мать: А что за место хоть?

Игорь: Сказал, подробности при встрече.

Мать: (пауза) Не нравятся мне эти выкрутасы. Кто он хоть? Не криминал, а?

Игорь: Не, ма, не криминал.

Мать: Чего молчишь-то? Клещами тянуть? Кто этот твой приятель?

Игорь: Он в милиции работает.

Мать: Господи, хрен редьки не слаще. В ментуру что ль зовет? Тебе только этого не хватало. Не навоевался еще? Опять туда хочешь? Здесь не сидится? Что, там золотые горы будут, а? Он тебя в генералы позвал? Совсем сдурел от пьянки?!

Игорь: Ну хватит орать, ма. Съезжу узнаю. Может, и не в милиции. Мало ли, охранять чего.

Мать: Жди больше, он ночи не спит, думает, куда тебя получше пристроить.

Игорь: Может, и думает… и вообще, хватит, не лезь в наши дела. Сам разберусь.

Мать: Он разберется! Видали таких разборчивых! Что я потом с инвалидом делать буду? Государство что ль поможет? Или приятель твой?

Игорь: Ну ладно, хватит уже, пошли спать, завтра вставать надо.

Мать: Только и можешь с бабами гарыкаться, с братом бы так разбирался.

Плацкарт. Места у туалета. Слева сидят женщины, напротив героя – парень лет двадцати (потом выяснится, что он диджей). За окном иногда возникают знакомые картинки; лицо диджея, назовем его Женей, сменяется лицами женщин, которых мы иногда слышим и фигурами проходящих по вагону.

Тетя1: Неужели вы не слышали?

Тетя2: Нет, а что случилось?

Тетя1: В Москве вчера опять взорвали, на стадионе. Тридцать семь человек, говорят, убило.

Тетя2: Ой-ой-ой, а нашли, кто?..

Диджей: Ну, чего, будем знакомы, Женя. Диджей.

Игорь: Игорь…

Тетя2: Господи, неужели бабы! У них что, своих детей нет?! Как же они такое сотворили?!

Тетя1: Да нет у них детей, они плодятся, как кошки, а потом другим подкидывают. Что цыгане, что эти.

Тетя2: Боже, что делается-то, как их только здесь терпят?! Гнать всех надо!

Тетя1: Платят, вот и терпят. Вот за них взялись в Чечне, так они сюда…

Диджей: А ты в Питер?

Игорь: Да… К приятелю.

Диджей: А, оттянуться. А меня пригласили в Колпино дискотеку сделать. Я там был недавно чувакам понравилось, еще позвали…Работа такая – ездить, дискачи устраивать. А ты здешний?

Игорь: Да…Здешний.

Диджей: Держи на всякий случай, вдруг понадоблюсь. Качество гарантирую.

Игорь: Спасибо.

Диджей: Чего такой замороченый, брат? Нелады?

Игорь: Просто… с дежурства.

Диджей: А, работа достала…А мне работа нравится, я люблю ездить, как в том анекдоте про наркомана, знаешь?

Игорь: Какой?

Диджей: Про татаро-монгольское иго.

Игорь: Ну да.

Диджей: Тусуешься, народ везде прикольный, и заморачиваться некогда: надо все время что-то делать. По-моему, когда не знаешь, что будет завтра, привыкаешь побеждать и себя уважать начинаешь, а когда сам себя делаешь, лишних заморочек нету…Расслабься, брат, акуна матара…Ты какой музон любишь?

Тетя2: Церемонятся с ними, вот они и сели, как дома. Нас за скотину держат. Представляете себе, я тут иду по улице, а впереди этот, а навстречу девушка, такая,.. ничего стройненькая, вся при всем, светленькая…Так он остановился и пялится на нее так…мне даже не передать, как будто купить хочет.

Тетя1: Так они там по своим законам: на чужих посмотришь, враз башку оторвут, а у нас можно, наши, вроде, не люди, гордости нет, все терпеть обязаны…Путин еще уговаривает их жить по-людски, а я бы так шваркнула, чтоб век помнили.

Диджей: Не. Брат, так нельзя. Любимая музыка должна быть. Она смысл жизни дает. Мы же не животные, не хлебом единым, говорят. Без музыки жить нельзя. Вот я, например, Митяева слушаю. Продвинутый человек, и в музыке и стихи отличные пишет. А ты как Митяева?

Игорь: Люблю иногда послушать, а вообще, так…

Диджей: Зря, брат…А «Ночные снайперы» тебе как?

Игорь: Не слышал.

Диджей: Да ну, быть не может. Слышал конечно. Не, так жить нельзя, без любимой музыки, считай, не человек…У тебя мафон есть?

Игорь: Есть.

Диджей: Держи от меня на память.

Игорь: Спасибо.

Диджей: Не за что. Когда у самого есть свет, им надо делиться, тогда в мире станет светлей.

Тетя2: …нынешние сами виноваты. Была б у них гордость, к ним бы по-другому относились. К нам бы никто на улице не сунулся. И черные ходили, и всякие – даже мысли не возникало. А нынешние сами рады, только баксы покажи. Как таких уважать можно? Точно вы сказали про гордость. Нет у них сейчас гордости, достоинства своего нет! Одни тряпки да бабки… Слово то какое…фу! Ничего человеческого не осталось.

Тетя1: Вот-вот…Мы собирались – песни пели… будущее было…А у них…Ничего не могут, песен своих нет, не читают ничего…

Диджей: А ты так никуда и не ездишь?

Игорь: Ездил…Я в Питере учился, в «Военно-инженерном».

Диджей: А потом к себе?

Игорь: Потом воевал…

Диджей: Давно вернулся?

Игорь: Года два.

Диджей Теперь я понимаю, прости, брат... Возьми мою музыку!

Игорь: Да брось ты…

Диджей: Возьми, у меня еще есть. Я просто с собой беру, чтоб послушать, когда трудно.

Игорь: Спасибо, Женя, ты на меня не обижайся, просто она тебе нужнее…И…ничего особо…я просто по жизни молчу обычно.

Диджей: И как там было? Ты извини, что я спрашиваю...знаешь, брат…

Игорь: Да так ничего…Жрать хотелось. Один раз на марше четыре дня жратвы не было. Забыли, вроде, перепутали что-то. Там хрен разберешься.

Диджей: И что ели?

Игорь: По дороге находили…(пауза)

Диджей: Слушай, давай выпьем? У меня коньяк хороший есть…

Женя лезет в сумку за коньяком, за окном поле. Вдруг в убыстренном варианте прокручивается кусок их посиделок. Включается песенка «Куси-пуси». Дальнейшее – под нее (песня на интермедии, а когда говорит женя, мы видим его раскрасневшееся лицо – он увлечен рассказом).

Диджей: Он, вообще, очень интересный человек…У него папа (пауза) – вор в законе…Дома, когда он маленький был, всегда полно зеков, там, терки-разборки.

Машина (изнутри), скажем, «Алмеро». 4 человека: черные куртки, темные очки, у двоих, что на заднем сидении, автоматы; рядом с шофером – пожилой; у шофера на коленях – пушка (натуральная гаубица, только похожа на пистолет и маленькая).

Диджей:…а у него от этих привычек ничего нет, хотя папа в детстве его пытался приучить, чтоб наследник был; и сейчас иногда, там, они друг друга не понимают…В общем, ему надоело, и он в менты пошел…

Та же машина едет по Песочному. В ней те же, но на них камуфляж, каски и черные чулки на лицах, пожилой в фуражке. Вооружены так же.

Диджей:…Короче, мы с ним так наебенились: я зонтик где-то посеял, он без телефона оказался, я его в своих брюках потом домой отправлял: были нормальные голубые джинсы – стали черные…

Та же машина стоит у обочины (первые питерские дома). Пассажиры, одетые обычно, спят. Троим лет за 30. Один зажал автомат между колен, сломав пополам; второй пристроил автомат на сидение и оперся о ствол, который смялся, но остальная конструкция цела. Шофер воткнул пушку в баранку.

В толпе на площади Восстания (у ворот вокзала) Игорь встречается с другом, и они идут в кафе. Лето, и кругом много девушек и пива. Толкучка страшная девушки близко. Игорь: (идет другу навстречу) Привет, везунчик! Как потроха-то твои?

Миша: Нормально, еще побегаем, пивка попьем. Лет на 40 хватит. Как у тебя? Заперся в своей тьмутаракани, даже не позвонить боевому товарищу! Зараза, два года прошло. Если б не вытащил тебя, так и сидел бы.

Игорь: Да ладно тебе…Куда пойдем?

Миша: Здесь близко. Кафешка тихая, хотя сейчас везде народу как грязи. Отстойник, а не город.

Игорь: Расскажи, как ты, где сейчас?

Миша: Все то же. «Если кто-то, кое-где…», то я тоже там.

Игорь: Не женился часом?

Миша: Я что, на голову слабый? С какого перепугу такие идеи?

Игорь: Да ты всегда был такой… продвинутый…Я думал, ты сразу семью, здоровая нация, традиции там и все такое.

Миша: Здоровье здоровьем, а торопятся только с женой приятеля в его квартире.

Игорь: Это точно… А что за дело-то было?

Миша: Сейчас дойдем, расскажу. (Пауза)

Заходят в переполненное кафе – опять ножки под столиками, платьица легкие, футболочки облегают плечики, а вдоль позвоночника – темные пятнышки пота. Ребята почему-то садятся напротив одинокой, с прической в стиле ретро, в платье с коротким рукавом; ее тонкие руки гармонируют с узкими плечиками и едва заметными грудками.

Миша: Что будешь?

Игорь: Да я себе возьму.

Миша: Брось, я тебя пригласил. Ты, считай, у меня в гостях.

Игорь: Слушай, я понимаю, накой тебе разоряться? В нашей конторе нормально платят.

Миша: Я друга могу угостить или как? Не разорюсь. «Сосать – бабла не меряно».

Игорь: Лады. Добавка за мной.

Миша: Ол райт. Ты чего будешь? (оба вовсю улыбаются, предвкушая все прелести легкой выпивки)

Игорь: Пивка светлого на твой вкус и солененького, типа орешков.

Миша: Есть сэр. Девушка,…ты займи пока(это Игорю насчет освободившегося столика)…нам 4 семерочки разливных и фисташек столько же. (Пауза пока забирают заказ, смотрят на девочек, садятся). Сначала о деле… Сперва давай выпьем за встречу и чтоб теперь почаще…

Игорь: Почаще – приезжай ко мне.

Миша: «Лучше вы к нам»…Так вот, есть вакансия, обеспечение полное: работа в метро, на «Сенной», поступаешь в школу милиции, это без проблем; дают пока общагу, потом разберемся. Второй раз к чехам не поедешь – это мои дела.

Игорь: Слушай, я что, сразу все брошу? А смысл? Потом надо уволиться, сразу могут не отпустить,..хотя это не проблема…

Миша: Смысла вагон. Во-первых, бабки. Ты сколько имеешь?

Игорь: 250 бачей.

Миша: Будешь иметь пять сотен, а если мозги развернешь, то больше. Не сразу конечно, но скоро, как притрешься. Место хлебное. Ты всех имеешь, только не жидись: начальство тоже жить хочет. Будешь нужен пойдешь дальше. Я тоже помогу.

Игорь: Ты в большие начальники вышел?

Миша: Я больше начальника: я нужных людей знаю. Начальник – фуфло: его все имеют. У меня другая маза: когда я буду начальником, меня никто не поимеет.

Игорь: Это как?

Миша: Долгая песня. Есть такая штука, про которую по телевизору рассказывают – политикой называют. А есть то, про что не рассказывают, вот это – политика. Короче, я с такими людьми, у которых все схвачено лет на цать вперед. Мы эту страну из дерьма вытащим и будем королями. Сейчас приходится в дерьме ковыряться, тебе тоже придется всякое делать, но в белых перчатках, братила, только в твоей тьмутаракани можно,.. и то нельзя, если быдлом быть не хочешь. Придется…сам увидишь; а потом, будешь дураком пойдешь в начальники, будешь умным – пойдешь в политики.

Игорь: Ты проще можешь: за что 500 платить будут?

Миша: Совсем просто: платить будут за то, что народ на «Сенной» кормится. Ты будешь бабло собирать и за порядком следить, а потом сам прорюхаешь, какая дырка шире. Идет?..

Девочка-ретро продолжает сидеть

Миша: Чего, девочка понравилась? У тебя их будет до Москвы раком не переставишь... Ничего телка…Так как тебе дело?

Игорь: Согласен. Сколько у меня времени, чтоб уволиться?

Миша: Сколько нужно не проблема…Ну чего, пойдем ко мне, отоспишься, а вечером по девочкам. Идет?

Игорь: Да, задавить часиков 6 по кайфу.

Вечером ребята идут на дискотеку, где весело проводят время в обществе вполне респектабельных девушек (дам, но не сразу). Разговор происходит за столиком.

Миша: Девочки, что же вы такие скучные сидите? Можно к вам присоединиться, вместе поскучаем?

Даша: А зачем вы нам, мы и сами скучать можем.

Миша: Без вопросов, можем поколбаситься. Выпьете чего-нибудь?

Ксюша: Я «Туборг» пью. Самое реальное пиво.

Миша: А ты… Забыл представиться: я Миша.

Игорь: Игорь.

Ксюша: Ксюша.

Даша: Даша.

Миша: Даша, ты что будешь?

Даша: Мартини со льдом.

Ксюша: А ты чего такой серьезный? Диссертацию здесь пишешь? Ди, помнишь нам на лекции говорили про аутизм? Точно, все симптомы. Мальчик, как тебя звать?

Даша: Сколько будет433268*476598?

Игорь: Вася…Я не тормоз.

Ксюша: А вы студенты?

Игорь: Нет. Миша в милиции, а я охранник.

Ксюша: А, понятно.

Игорь: Что понятно?

Ксюша: Почему думаешь долго.

Миша: Девочки, ваш дринк…Вы что по жизни делаете?

Даша: Учимся…на дефо, в Герцовнике.

Миша: Не понял.

Ксюша: Дефектологический Герцена.

Миша: Понял. Училки, короче. И как учеба?

Ксюша: Нормально. Тусуемся, сдаем.

Миша: А после колбасни что делать будете?

Ксюша: Я спать поеду.

Миша: С кем?

Ксюша: С медвежонком.

Миша: Я тоже медвежонок.

Ксюша: Я только с плюшевым медвежонком сплю. У меня дома такой большой плюшевый медвежонок.

Миша: И больше ни с кем не спишь?

Ксюша: А с кем еще можно спать?

Миша: С ежиками. У них такие большие длинные и толстые…эти…

Ксюша: Иголки?

Миша: Точно, иголки у них такие.

Ксюша: Нет, с ежиками я спать не хочу. Положишь такого в постель, он колоться будет.

Миша: Ежики не больно колются, даже приятно.

Даша: Ксю, мы, про ежиков все знаем, пошли попрыгаем.

Миша: Пошли.

Игорь: Без меня. Я не любитель.

Ксюша: Он у тебя чего, стукнутый?

Миша: Да, взрывной волной приложило, с тех пор не танцует.

Ксюша: Где его, бедного, так?

Миша: На войне.

Игорь: Да брось ты трепаться-то…

Вечер. Площадь перед вокзалом: ларьки, грязно, темнеет. Около одного из ларьков порядком пьяная подростковая тусня; два-три бомжа живописного вида в столь же живописных позах. Напротив вокзала – трамвайная остановка. На остановке – только героиня. Какое-то время Игорь видит только ее, лишь изредка отводит взгляд, и тогда опять – вокзал за площадью, но там уже совсем пусто.

На повороте появляется трамвай; девушка садится в него, в вагоне пусто. Игорь видит волосы, щеку, кончик носа. Вагон освещен тускло, время идет.

Вдруг девушка встает, уходит от него; и тут Игорь говорит: «Извините, можно я вас провожу?».

Если бы он обратился не так, Лусинэ вряд ли согласилась, но в его голосе не было и намека на опасность.

Игорь: Извините, можно я вас провожу?

Лусинэ: Да…Если вам не…я все время боюсь поздно ходить: здесь ребята ночью гуляют…(большая пауза).

Из трамвая они выходят вместе. Какое-то время идут молча; Игорь видит только ее; на периферии мелькают стволы, заборы, углы стен. Кто-то из них первым задает вопрос об имени, может, она. Пока они говорят у калитки, в ее глазах отблеснет луна, пальцы лягут на калитку, что совсем собьет бедного Игоря: он скорее хочет прекратить встречу, и от встречи в памяти ничего и не останется: так он и запомнит только Лусинэ, да какие-то заборы и стены.

Лусинэ: Как вас зовут?

Игорь: Тихо…Игорь…Я хотел сказать: тихо здесь…Я редко бываю здесь…У вас свой дом?

Лусинэ: Половина…Спасибо большое, что вы меня проводили…

Игорь: Не за что…я хотел спросить, можно вас пригласить…встретиться.

Лусинэ: Да…Конечно.

Игорь: Спасибо…До свидания…

Лусинэ: А когда?…

Оба смеются, Лусинэ первая, и так заразительно прыснула, пытаясь сдержаться, а потом уже и не стала сдерживаться.

Игорь: Я послезавтра после 3-х свободен. А вы?

Лусинэ: Я около 5-и освобождаюсь.

Игорь: Я за вами зайду на рынок.

Лусинэ: А откуда вы знаете, где я работаю?

Игорь: Я вас там видел.

Лусинэ: Я вас тоже где-то видела…Вы знаете, лучше не надо за мной заходить. Встретимся в пять на мосту. Я могу опоздать, вы подождете?..минут на 15, но скорей всего я вовремя закончу…До свидания.

Игорь: До свидания.

Клуб. Тусовка у стойки: ящики с пустыми бутылками, еще какой-то мусор, потом – лица ребят.

Игорь: Ну, мужики, с меня отвальная. Уволился.

1-й: Ты чего, упал? Серьезно что ли?

2-ой: Игорян наследство получил. Что так вдруг?

Игорь: Работу в Питере предложили.

1-й: Что делать будешь?

Игорь: В милиции…Короче, однополчанин предложил место, сказал, что платить будут много.

3-ий: Много это сколько?

Игорь: Сказал, что на жизнь хватит и еще останется.

2-ой: Чего-то он тебя парит. В ментуре столько не платят. Может в омоне?

Игорь: Нет…Долго рассказывать…

3-ий: Ну, Джеймс Бонд, смотри, подставит тебя твой приятель, много за глазки только бабам платят.

Игорь: Ладно, посмотрим.

День. Игорь и Лусинэ (он стоит на мосту, она выходит из ворот рынка, потом то исчезает, то появляется).

Игорь: Привет.

Лусинэ: Здравствуй. Ой, какие цветы. Спасибо.

Игорь: Я их увидел и подумал…(дальше уже неслышно; пауза). Куда пойдем?

Лусинэ: Не знаю. Куда ты хочешь.

Возникает деревянный квартал у рыночной площади. Люди ходят, дома стоят, лужи мутные, солнце светит, а над улицей растут тополя (звучит детская обработка полонеза Агинского). А теперь подробней: она слева, он справа, развернуты друг к другу, идут, взявшись за руки; от него, правее небольшой кусочек пространства. Самое главное слева: мужчина набирает воду из колодца, двое кавказцев бурно разговаривают на перекрестке, старик катит тележку, а палочка все время мешает – камера хватает движение слева, когда герои уже проходят дальше, но из фокуса не вышли, но пока мы видим происходящее, они расфокусируются, приходится догонять; и опять камеру отвлекает происходящее. И сразу на смене ритма мелодии – их руки, раскачивающиеся в такт шагам, только руки их высоко, как в танце. И снова на смене ритма: они идут, взявшись за руки, их только двое на совершенно пустой укрытой тополями улице, в конце которой – засвеченное пространство, почти круг.

В какой-то момент герои оказываются за столиком переносной кафешки, на берегу реки. За столиками и просто на траве много молодежи. Звучит «Я буду вместо нее…». Очень грязно, по Тверце плывет всякий мусор.

Вдруг возникает аллея, укрытая деревьями. С дорожки вверх – чуть ближе, чем руку протянуть – широкие листья, желтые от осени и солнца, и мы медленно идем, глядя вверх (звучит «Всегда светла…» Хвостенко).

Вечер. У костра – Игорь, Илья и Лусинэ. Перед ними вино, что-то еще из съестного. Илья порядком навеселе, говорит с воодушевлением. Мы видим еду, профили, полуосвещенные и освещенные; языки пламени скачут по черным деревьям, выбеляя траву.

Илья: Ребята, знаете… это так здорово…вдруг. Я всегда об этом мечтал. На вас смотреть, вроде ничего особенного, а произошло, и это правда. На самом деле так бывает, просто не со всеми. И есть же наверняка причина, по которой так случается…Я даже завидую. Я всегда об этом думал. Но я очень рад! Ребята! Прикиньте!..Нет, в самом деле красиво!

Игорь: Да ладно, ты лучше спой что-нибудь. У Ильи голос потрясающий.

Илья: Не, дело не в голосе…Сейчас, только надо выпить, чтоб гитара строила... Ну, за струны.

Игорь: За струны.

Слышно, как он возится с гитарой, вдруг изображение исчезает. Аплодисменты, и голос Окуджавы: «Сейчас я спою совсем маленькую песенку о московском метро» и Окуджава поет; в финале опять аплодисменты.

Текст песни:

Мне в моем метро никогда не тесно,

потому что с детства оно как песня,

где вместо припева, вместо припева:

«стойте справа», «проходите слева».

Порядок вечен, порядок свят:

те, что справа, стоят, стоят;

но те, что идут, всегда должны

держаться левой стороны.

Утро, очевидно, выходного дня. Из окна орет «Такие девушки, как звезды…». Мимо коттеджей с речки идут приятели Игоря, те самые, что играли в футбол. Они уже слегка веселые. Звучат приветствия, Игорь отвечает, и в этот момент оказывается, что он с Лусинэ.

Разные голоса: Привет, Игорян! Здорово! (Игорь отвечает)

1-ый: О, сразу видно – свободный мен: уже с бабой!

2-ой: Клевую девчонку отхватил. Где таких нынче цепляют? Поделись!

Игорь: Джексон, никого я не цеплял, ясно? Извинись.

Джексон: Ты чего? Я ничего не сказал, только пошутил. У тебя совсем крыша потекла после Питера?

Игорь: Ты…знаешь…

Джексон: Игорян, кончай бычить. Ничего я про твою тетку не сказал.

Игорь хочет сказать, но что? А бить он, даже когда требует традиция, не может: слишком для него это серьезно.

Некоторое время влюбленные идут молча.

Игорь: Знаешь, меня друг пригласил в Питер, обещал работу. Я там устроюсь, придумаю с жильем и заберу тебя. Город большой, каждый встречный хамить не будет…И жизнь там лучше, я в Питере учился. Поедем?

Лусинэ: (пауза) Ты знаешь…я не знаю, что буду там делать. Профессии нет, куда я устроюсь? Без прописки к тому же…

Игорь: Решаемо. Меня пропишут: я в милиции буду работать, а тебя пропишут, когда поженимся. Там и поженимся, чтоб проблем с родичами было меньше. А про работу можешь не думать: получится, так получится, а нет – я заработаю. Хватит и на троих и на четверых, а ты с детьми будешь – самое лучшее. Молодая мама. А?

Лусинэ: Это хорошо, только…я с родителями сориться не хотела бы. До свадьбы они меня просто так не отпустят. Обида будет на всю жизнь, если так уеду…И потом, я вообще не хотела бы без них, а они точно не поедут...

Игорь: Не знаю…по-моему, без родичей жить проще.

Лусинэ: Мне там нечем будет заняться…

Игорь: А дети, а я?..

Лусинэ: Конечно… Просто… больше у меня там никого не будет…понимаешь?

Игорь: Почему? Друзья будут. Это только кажется, что Питер большой, ты один, а обживешься – куча людей вокруг будет. Мне сначала тоже не очень было, в смысле, одиноко, а потом друзья появились.

Лусинэ: Понимаешь, тебе легче…

Игорь: Да это тебе кажется.

Лусинэ: Не знаю… нет…дело не в этом…Кстати, тебя мои папа и мама в гости зовут.

Игорь: С удовольствием, хоть сегодня.

Лусинэ: А завтра сможешь?

Игорь: Смогу, конечно.

Квартира родителей Лусинэ. Игорю открывает мать девушки.

Обстановка бедная и, насколько возможно, традиционная; похоже, что здесь живут люди религиозные.

Лусинэ: Привет (Игорь отвечает так же и не сразу проходит)

В комнате, куда они проходят, минуя кухню-предбанник, полутемно. На пороге комнаты Игоря встречает отец девушки. Стол уже накрыт; что выхватывает взгляд Игоря, так это множество старых вещей, крепких и темных, переходящих по наследству. Мебель, по большей части, сделана здесь в начале века.

Отец: Вечер добрый, будем знакомы. Меня Махмудом Аслановичем кличут, а вас как? Или можно сразу на «ты»?

В то время они проходят в комнату. Тут только Игорь замечает немолодую женщину, она поднялась с застеленной покрывалом широкой кровати.

Игорь: Добрый вечер. Меня Игорь зовут, можно на «ты».

Мать: Очень приятно. Садитесь к столу.

Отец: Проходи вот сюда (сам садится за столом напротив).

Дамы подают. Свет только тот, что из затененных зеленью окон: дело не в экономии, тут не очень любят лампочки. На какое-то время устанавливается молчание. Лусинэ на помощь не приходит, Игорь не знает, как быть дальше; накладывают ему, ничего не спрашивая.

Отец: Выпьем за знакомство? (у него в руке бутылка водки)

Игорь: Спасибо, с удовольствием.

Тут дамы тоже садятся, но пить не собираются.

Отец: Ну, чтоб сто лет жить в мире (пьют). Расскажи, чем занимаешься, про родителей…(тут сглаживает напряжение полушутливым тоном и улыбкой) Мы все должны знать, как-никак сыном нам будешь, если не шутишь.

Игорь: Да вообщем, особо рассказывать нечего. Был охранником, сейчас уволился: меня друг в Питер пригласил работать. Обещал хорошую зарплату…В большие начальники хочет меня вывести (тоже пытается шутить).

Отец: Еще выпьем? По маленькой за успехи стоит.

Игорь: Спасибо.

Отец: И по какой части начальником будешь? Ну чтоб твоя мечта сбылась.

Все это время женщины сидят молча, почти не едят. Их присутствие кажется лишним.

Игорь: По милицейской части (он не хотел этого говорить).

Отец: Тяжелое дело в большом городе…А как же дочка наша? Будет ждать, пока ты начальником станешь?

Игорь только собрался ответить, посмотрел на Лусинэ и понял, что единственный способ ее забрать – женитьба.

Игорь: Подадим заявление, я пока поеду устроюсь, потом вместе уедем.

Тут женщины убирают со стола, ставят чашки, сладкое.

Отец: А как же родители твои?

Игорь: Мама здесь останется с братом.

Пауза долгая: мать говорит: «Угощайтесь», но молчания от этого становится еще больше. Вроде, Игорь делает что-то не то.

Отец: Слушай, ты не обижайся, а подумай: вы вчера только встретились, а ты уверен, что жить с ней будешь?

Игорь: Уверен.

Отец: Нет, ты сначала подумай, чем заявление подавать. Силком ведь никто не тянет.

Сцена обрывается как-то вдруг: возникает пауза, камера проезжая по вещам, останавливается на шкафе (средний план, чтоб видна была часть комнаты и Лусине на фоне шкафа, она кажется куда старше в полутьме, среди этих вещей.

Тарелка супа, в которую опускается ложка. Слышно, как кто-то тряхнул куском ткани. На плите что-то шкварчит. Ложка опускается довольно медленно и редко. Мать развешивает носки, трусы и другую мелочь. На плите сковородка, она приблизилась, рука Игоря выключила газ. Мать вздыхает и проходит с тазом. Тарелка уже пуста. Окно перечеркнуто почти посредине бельевой веревкой, на ней всякая мелкая и средняя одежда, навроде женских кальсон. Входит мать.

Мать: Ты чего второе не берешь? Лакеев в 17-м отменили, при этом сковородка с капустой и сосисками появляется над тарелкой, а вслед за ними и мать – совсем близко.

Ты чего такой?…Слушай, может, тебе плюнуть на этот Питер? И так чего-то ходишь как шибанутый? Здесь вон тебе, слава Богу, платят. А там, ты послушай, что делается. Вчера передавали, что какой-то директор…вот забыла…ну, ехал, так, остановился на перекрестке, машины ему никуда. Подкатил какой-то парень на мотоцикле, ты представляешь, положил ему на крышу пакет и уехал, а тому полкрыши снесло вместе с этим директором, среди бела дня, представляешь, и никто не поймал.

А ты еще в метро хочешь работать. Вон, в Москве взрывают и в Питере начнут, там черные на каждом углу.

В процессе рассказа лицо матери иногда возникает, но чаще ее фигура и кусок окна.

Игорь: Я еще не знаю... тут сложности… ну, в общем, еще рано говорить, но, возможно, я женюсь скоро.

(Теперь в центре внимания мать).

Мать: Правда?! Боже мой!… Когда?!

Игорь: Да не знаю еще.

Мать: Господи, ну ты даешь! И сюда не привел! Хоть познакомил бы!… Сыночка! (Плачет. В этот момент входит Сергей)

Сергей: Кого убивают?…Чего вы?

Мать: Чего, чего!…Игорь женится!

Сергей: О, братан, поздравляю! По этому поводу надо выпить.

Мать: И этот туда же, от горшка два вершка, я те щас дам выпить!

Сергей: Ну ладно, ма, дело-то святое.

Мать: Вот-вот, все в отцов, как выпить, так святое…(открывает холодильник, достает бутылку). Хоть пьянствовать с Ильюшкой не будешь. Она тебя живо! Кто хоть она, я ее знаю? (продолжает что-то выкладывать из холодильника).

Игорь: Да, нет...

Мать: Где хоть работает?

Игорь: На рынке торгует.

Мать: А…она, что из этих?

Игорь: Из каких?

Мать: Чего дурака-то строишь!

В этот момент Игорь переводит взгляд на брата, а тот уже все понял, и на лице соответствующая гримаса.

Игорь: Из этих, из этих.

Мать: Хоть богатая?

Игорь: Нет.

Мать: Ну, так, правильно, кого еще ты мог подцепить. Черная, да еще и нищая. Чего так скоро-то, а? уже с вы…ком что ли? Это ты можешь, на это у тебя ума хватит!…Спасибо, обрадовал!

Игорь: Какой ребенок? Ты чего? Нет никакого ребенка.

Мать: А чего женишься?!…Давно ты ее знаешь хоть?…Ну, чего молчишь? Вчера увидал? А она из себя целочку состроила. До свадьбы не дает, да? А ты на все согласный. Х… твердый – душа мягкий…Дурень, дурень…Чего думаешь, пуза нет и все? Пузо-то, миленький, не сразу растет! Я, вон, с твоим папашей на 5-ом месяце по танцам бегала! Рентген нашелся!

Игорь: Мама, да знаю я…

Мать: Что ты знаешь?!…Первая сучка дырку под нос – он побежал, хвост задравши…Дурак! Баба просто так замуж не пойдет! Ребенок у нее, понял?! Ребенок. А хоть знаешь от кого ребенок-то?!…Я тебя, дурака, спрашиваю: ты знаешь, с кем она там е…сь хоть?!

Игорь: Мама…

Мать: Что «мама»?! Не правда, что ли!? Они, вон, как кошки плодятся где схватил там и вставил! А ты у нас, правильно, добренький – чужих ублюдков подбирать! Сам дурак, так хоть спросил бы. Знаешь, чего ей от тебя надо?! Они тут засели на чужом горбу и сосут! Она тебя, дурака, еще обдерет! Это они умеют! Ты чего думаешь, ты ей нужен?! Нашелся принц! Ей квартира наша нужна! Они нас всех выжить хотят! Дурак! Сначала пропишется, потом со своим е…ем…Разведешься – так она часть квартиры потребует! Продавать будем? Менять эту халупу на что? Что мы получим втроем? А ребенка тебе скинет?! Или у тебя денег вагон – откупаться?! (Пауза).

Ладно, она тебя, дурака, на улицу выкинет, а о брате ты подумал? А где мне на старости лет мыкаться? Эта сука всех отсюда выживет. Сначала сама припрется, потом родственнички ейные, их ведь как собак нерезаных. Грязь от них, вонь – сам сбежишь!

Игорь: Успокойся, мы снимать будем.

Мать: «Успокойся»?! Да кто тебя с черной пустит! Кому такое говно нужно! Успокоилась уже! Ты этой лядве скажи про съем, посмотришь, как запоет, с говном сожрет!

Игорь: Это уже наше дело.

Мать: Конечно ваше, хоть под забором с ней е…сь! А вот мое дело, что с квартирой будет: выпишешься ты что ль отсюда?!

Игорь: Если ты так боишься – выпишусь.

Мать: Господи, ну за что мне такой дурак! Он выпишется, он выпишется! Да я ж не о том с тобой говорю! Тебе-то зачем все это?! А как я теперь людям в глаза смотреть буду? Они вон весь город ободрали! Нет, как я на улицу теперь покажусь?! Ты мне объясни! Почему я должна за тебя краснеть?…

Игорь: Почему краснеть? Людям какое дело?

Мать: Ты совсем дурак, да? Или прикидываешься? Какое дело! Ты на улицу голым выдь еще, раз людям дела нету! Выдь, выдь!… Чего, стыдно?!…Господи, ну за что все это!? Баб тебе мало?! Черная тебе накой?! Знаешь ведь их, воевал, видел же!

Игорь: Я не с ними воевал…

Мать: Господи, да все они сволочи!

Игорь: Да я...хватит!

Мать: Иди ты…(пауза). Если уж ты так, лучше вали в Питер, чтоб тебя здесь не видели. Там и женись хоть со всеми б…ми!

Игорь: Хорошо.(Игорь встает и идет в коридор)

В этот момент мать, не удовольствовавшись отсутствием сопротивления (все мы, даже в драматические моменты любим игру на публику) кричит вслед: «И чтоб эту б… сюда не водил, я тебя с ней вместе с лестницы спущу!», хотя и без того понятно, что никого Игорь сюда не приведет. И вдруг становится ясно, что сам Игорь здесь жить не сможет: лицо Игоря на секунды отразилось в зеркале, стоящем почти напротив кухонной двери в тот момент, когда он автоматически сорвал с вешалки и надел ненужную в этот жаркий день куртку.

Игорь звонит в дверь квартиры – открывает Илья. Почти сразу проходят на кухню. Бардачок на кухне свежий, а вообще-то чистенько. Поет Высоцкий. Илья садится сразу, а Игорь собирается поначалу, но так и не садится.

Илья: Привет. Ты чего?

Игорь: Привет.

Илья: С Лусинэ поругались?..Выпить хочешь?

Игорь: Нет…У меня к тебе дело…Можно будет мне у вас пожить несколько дней?

Илья: Нет проблем. Чего, с тетей Катей поцапались?

Игорь: Да, немного…

Илья: Из-за…

Игорь: Угу, из-за.

Пауза

Илья: Кофе хоть будешь?

Игорь: Нет.

Илья: Слушай, брось ты…Давай-ка стопочку…А тетя Катя через час отойдет: поорала и забыла.

Игорь: Не забыла…Не в ней дело…

Илья: Держи.

Игорь: Не хочу я…

Илья: Никто не хочет. Есть такое слово святое: «надо». Сразу полегчает…Ладно, вздрогнули…Рассказывай.

Игорь: Да нечего. Л. в Питер ехать не хочет, родичи ее тоже упертые…

Илья: И что думаешь?

Игорь: А хрен тут думать?! Жопа, обратно надо проситься, еще чтоб взяли (Ил. наливает стопку). Не, я с Л. встречаюсь скоро.

Илья: Пара часов есть?

Игорь: Да.

Илья: Поспишь часик, жвачку в зубы и нормально.

Игорь: Без надобности. Пойду пройдусь.

Илья: Подожди, ты, как хочешь, а я налью…Ты не гони. Я б на твоем месте обратно б не ходил, а уговорил бы девочку валить отсюда, и лучше – резче, с родаками ее вместе. Не сегодня – завтра здесь мочилово будет. Я тебе точно говорю: на рынке разборками запахло, и народ тоже звереет помаленьку. Всех достало…Короче, не будешь? (пьет) За того парня…

Игорь: Войны здесь не будет, а пацанье…

Илья: Уверен?..Насчет войны.

Игорь: А как, соседей пойдут резать? В городе?

Илья: Ты «Тихий Дон» помнишь?..У соседей только говно из жопы не вытаскивали. А почему? Потому что можно. Пришла власть, поделила всех...И забыли, что они казаки, христиане…всю лабуду забыли, потому что можно…да нет, дело не в шмотках, пусть сгорят, только б не соседу. Ненавидеть можно, распоряжаться…Гордость!..Человеку не жрать нужно, а гордиться. А какая гордость без правоты, без чужих, которые хуже, от которых только дерьмо на Земле. Для гордости нужна ненависть, враги…А правительство наше уже давно всех поделило – песенки, сериальчики, лица кавказской национальности, без разницы кто, хошь чурки, хошь хохлы, хошь жиды – все сплошные лица…так удобней: сейчас воевать можно – бабки грести; управлять, в случае чего, легче: поддержат любую власть, если она скажет, что ненавидеть можно (пьет). Когда начнется, крайних здесь будет двое: ты да я. Вспомни, как Джексону в 3-ем классе темную устроили. Твоя была идея? Или моя?

Игорь: Ну ты Джексона не бил.

Илья: Да?..Нет, милый, не бил! (пьет) Напоролся в коридоре на кучу и пнул со злости случайно. Не попался бы не пнул. Просто я до сих пор понять не могу, что на меня нашло, поэтому я теперь в этих делах крайний, а ты – по обстоятельствам…хотя, не только…Так что забирай девицу и вали отсюда, пока везут! Уломай! Не уломаешь – твои проблемы!

Разговор все дальше; за окном дома, чужие окна, потом – улица, по ней ходят люди. Говорят Игорь и Лусинэ:

Игорь Илья говорит: здесь резать будут, похоже на правду. Может, с твоими родичами поговорить? Придумаем там что-нибудь. Твой отец точно устроится.

Лусинэ: Нас никто не тронет. Айзеров будут – их на рынке не любят; а мы здесь сто лет живем: у моего прадеда здесь сапожная мастерская была. Так что не переживай. А ехать я действительно не хочу. Не знаю…не хочется. И родители не поедут.

Игорь: Слушай, может, мне с твоими поговорить?

Лусинэ: Не надо!…Ты не обижайся, но ты не совсем понимаешь…и меня тоже...

Игорь: Почему не понимаю? Объясни – я пойму.

Лусинэ: Ты не обижайся…я сама не знаю, что объяснить. У тебя с мамой одни отношения, а у меня другие…и…я себе не представляю, как там жить…

Игорь: Конечно, ты ж там не жила!

Лусинэ: Не обижайся…человек может жить без руки, а с рукой лучше…

Тут улица начинает крутиться. Камера поднимается все выше по спирали. Звучит «Джиндже риндже бубомаре…»Кустурицы. В воздухе, над домами, лица Игоря и Лусине. Мост через Волгу, на среднем плане в воздухе лица героев, припев убыстряется, а вокруг Игоря и Лусинэ появляются в воздухе все новые лица, появляются все быстрее, в такт мелодии: это герои фильма и члены съемочной группы.

Игорь в квартире Ильи звонит по телефону.

Игорь: Привет. Хорошо, что застал…Тут такое дело. Я неожиданно жениться собрался... (ответ) Да нет…Вот, она ехать никуда не хочет и родители ее…(ответ) Уже пробовал – наотрез. Ты извини, что я так. (ответ) Да чего тебе напрягаться…(ответ) Хорошо. Спасибо, Миша. Увидимся. (ответ) Обязательно; может, поможет. Целуй Дашу с Ксюшей (ответ). Ладно, ну, удачи, привет.

Игорь в холле клуба. Ребята смотрят на него с удивлением, даже злорадство прорывается.

Игорь: Всем привет.

1-й: Здорово. Ты чего, еще не уехал?

Игорь: Да…Похоже на то.

2-й: У Бонда неприятности.

Идет к бывшему шефу в кабинет.

Игорь: Добрый день.

Шеф: Здравия желаю… Что случилось вдруг? Вроде, уволился…

Игорь: Ситуация поменялась: не еду я.

Шеф: И что?

Игорь: Пришел назад проситься.

Шеф: Ну, ты даешь! Сегодня, как говорится, в говно, завтра в партию. А послезавтра что надумаешь?…Ты уж не обижайся, но я, как ты, не умею: сегодня одно сказал, завтра другое. Я уже человека взял, что мне его, гнать? Извини, не получится.

Игорь: Ладно…до свидания.

Шеф: Слушай, меня тут просили охранника найти…может, пока магазинчик посторожишь? Бабки, конечно не те, 3500 только, а там увидим?

Игорь: Я подумаю денек, можно?

Шеф: Денек можно.

Игорь: Спасибо, до свидания.

Шеф: Будь.

Игорь опять в квартире Ильи звонит по телефону.

Игорь:…Слушай, такое дело: тебе люди не нужны? Строить приходилось (ответ). Нет, так поработаю на подхвате – перейму (ответ). Ну ты в любом случае имей меня в виду (ответ). Пока.

После разговора курит на кухне, потом выходит из квартиры

Игорь на пороге дома Лусинэ.

Игорь: Добрый день. Лусинэ дома?

Отец: Здравствуй…Она к подруге ушла…

Игорь: А, извините.

Отец: Зайди. Разговор есть…Проходи, садись… Поешь?

Игорь: Спасибо.

Отец: А чаю,.. кофе?

Игорь: Да нет.

Отец: О тебе один человек спрашивал, хотел с тобой поговорить. У него для тебя работа есть. Я тебе адрес дам; ты сходишь?

Игорь: Конечно.

Отец: Тогда иди сейчас. Я Лусинэ передам, что ты заходил. Потом можешь к нам заглянуть.

Игорь: Спасибо…я тогда пойду.

Игорь у двери. Ему открывает представительный человек восточной наружности.

Игорь: Здравствуйте. Я Игорь. Мне сказали…

Человек: Хорошо, что сказали, заходи. (Проходят в комнату, обставленную вполне комфортно, без особой специфики, исключая хороший ковер на полу). Садись…Твой бывший начальник мне рассказал про твою проблему, я поговорил с твоим тестем, он мне сказал, что ты хороший человек. Мне нужны люди, я набираю охрану для одного богатого мужчины, понимаешь, не личную, надо охранять дом, разные места, а платить он будет хорошо. Согласен?

Игорь: Я подумаю пару дней... А сам он кто?

Человек: Очень хороший человек.

Игорь: Ладно, я подумаю. Вам позвонить можно?

Человек: Можно. Вот тебе телефон; лучше вечером (обмен прощаниями).

Игорь открывает дверь в квартиру Ильи, с порога к нему бросается мать Ильи.

Игорь: Добрый вечер, тетя Надя.

Надя: Катя сейчас прибегала: Сергей в больнице, беги быстро, я подойду, тут… Игорь не слушает. Выбегает из квартиры взбегает на два этажа, отпирает дверь. Мать на кухне.

Игорь: Что случилось?

Мать: (бросается, но как-то боком) Избили! Избили! Черные твои! Ты смотри, смотри, что они с людьми делают! Пацана! Избили! Господи! Стрелять! Как бешеных собак стрелять!

Игорь: Сергей где?

Мать: В больнице! Где!…Я тут собираю, никак не могу…Господи, подохнуть бы!… Что делать!

Игорь: (обнимает ее, старается усадить) Успокойся. Скажи толком, что с Сергеем.

Мать: Успокойся (сразу видно, что она вдруг без сил), только и знаешь…Господи, делать-то что, делать!…

Игорь: Подожди, ты мне скажи, что надо – я соберу, а ты посидишь пока.

Мать: Да не знаю я, что надо…из больницы звонили…

Игорь: Я сейчас все соберу (встает к холодильнику, видимо, там нужного нет) Ладно, по дороге купим. Сейчас возьму, чем умываться и пойдем (выходит и вновь появляется на кухне за мешком). Белье надо, наверное.

Мать: Игорюшенька, я тебя христом-богом молю: брось ты ее! Как мне жить-то! Звери они! Ничего людского нет! Я тебя умоляю (вдруг падает на колени)!

Игорь: Мам, мам, успокойся…(он делает было движение к ней, но так и останавливается).

Мать: Как мне жить теперь?!… Хоть бы Бог прибрал…Людей стыдно…Ты уедешь, а я здесь останусь! С братом как будешь?!

Игорь: Мам, она тут при чем?…

Мать: Неужели ты не понимаешь ничего! Они все подонки на нашу голову!…

Телефонный звонок, Игорь подходит.

Игорь: Тетя Надя, подождите, мы сейчас за вами забежим! (бросает трубку).

Мама, пошли быстро! Одевайся!…

Мать: Что?…

Игорь: Илья в реанимации!

Мать: Господи…зверье! (собираются моментом). Надя-то, Надя…Господи…Живой?

Игорь: Не знаю. Давай!

Встречаются на лестнице.

Мать: Наденька!…

Игорь: Теть Надя, вы готовы? Пойдемте.

Мать: Наденька, делать-то что?!…

Игорь: Мам…

Дальше – несколько моментальных «фотографий»: лестница; маршрутка остановилась, тетя Надя в нее лезет; люди ходят.

Уже в холле больницы Игорь увидел одноклассника.

Игорь: (к стоящему в приемном покое однокласснику-милиционеру) Кирыч, привет, что с Ильей, не знаешь?

Кирилл: В реанимации с ножевыми.

Игорь: Я сейчас, подожди (к справочному окошку, где уже стоит его мать, а мать Ильи так и остается при входе). Мам, ну что?

Из справочной: …в 5-й палате.

Мать: У Сережи сотрясение, к нему можно (идет к маме Ильи). К Илюше не пускают (эта реплика как-то без перехода с плачем, две реплики разделяет только пауза).

Игорь: Мам, ты иди, я подойду сейчас.

Мать: Куда ж я Наденьку брошу?

Игорь: Теть Надя, вы пока вместе сходите к Сергею, а я про Илью все узнаю (идет к Кириллу). Что случилось?

И тут замечает сразу все: восточную женщину в обмороке, над ней санитарка, провозят мимо труп на каталке под белой простыней, в стороне стоят восточные мужчины, о чем-то тихо говорят.

Кирилл: Драка на площади. Похоже, что пацаны начали…Ничего, отмажем как-нибудь, за брательника не переживай – не сядет, если по-умному. Черному одному, похоже, кердык. А Илюха нарвался не за хуй: пацаны… отловили кого-то, а он полез, блядь…Вот и схватил…Теперь Богу молиться…

Утро. По радио тихо поет цыганский хор. Игорь выходит на кухню в квартире матери (в профиль), он достает из стенного шкафчика банку растворимого кофе, (что это кофе, мы замечаем) поставить на стол не успевает. Изображение исчезает, а романс «Ай-не-не…» гремит. Появляется предшествующая титрам надпись:

«Посвящается тем, кого еще убьют, и тем, кто будет убивать».

Беркович Юрий

.