Аяпова Ажар

12k: КАК НАДО ПОСТУПАТЬ С БОГАМИ
10k: ПРО СОБАК
13k: КОРОЛЬ БРОДА
11k: НЕЖНЫЕ СНЫ
16k: ИЗ ДНЕВНИКА СТУДЕНТКИ I СЦЕНАРНОГО
30k: ПОПУГАЙ И ФРАНСУАЗА

НЕЖНЫЕ СНЫ

киноновелла

Вдоль белой стены, толстой каменной стены идёт мальчишка, размахивая руками, иногда оглядывается, задумчиво водит рукой по извёстке, вытирает пальцы о грязный свитер с номером тринадцать на груди. На белой стене есть маленькая зелёная дверь. Из-за стены свисают твёрдые листья яблонь. Пыльной кроссовкой мальчишка пинает перед собой камушек. Белая стена толстая и крепкая.

На широком подоконнике, у распахнутых окон сидят двое пацанов, не больших и не маленьких, и расслабленно курят, выдыхая дым на весенний ветер. Внизу, на дне улицы бегают люди, гудят трамваи сквозь шорох и трепет на макушках деревьев. Крыша серого дома напротив утыкана антеннами. На них сидят блестящие голуби.

— Поставь другую кассету, — говорит тринадцатый номер, глубоко затягиваясь. Второй мальчишка, высокий и лохматый, лениво слазит с подоконника, меняет кассету, ложится на диван, закинув руки за голову.

— Я такую книжку недавно читал — атасная вещь, — говорит он, глядя в потолок.

— Ну?

— Там один маленький пацанёнок идёт по улице, а там зелёная стена. И дверь есть. Он заходит, а там — сад красивый, а в саду всякие разные звери гуляют, просто так, свободно. Тигры, пантеры, зайцы, разные кролики, райские птицы. И белая дорожка. Он идёт по этой дорожке, идёт-идёт и вдруг ему навстречу прекрасная женщина.

Лохматый встаёт с дивана, закуривает новую сигарету и садится на подоконник.

— Такая красивая, что просто ужас! Она идёт и гладит свою чёрную пантеру в своём прекрасном саду и улыбается этому пацану. А сама красивая, как секс-бомба...

Они молчат, глядят на голубей и курят.

— Повезло ему, — подводит итог тринадцатый номер. Лохматый вытряхивает пепельницу на улицу:

— Ладно, давай уходи, скоро мама придёт. Берёт дезодорант и разбрызгивает по комнате. Тринадцатый грызёт ногти:

— Слушай, а эта стена точно зелёная была? Может, белая?

— Дальтоник ты что ли? Я же сказал — зелёная!

— А, может белая, а? — с расширенными зрачками поворачивается к лохматому тринадцатый. — Я видел такую, за каскадами. Лохматый мягко улыбается:

— Дурачок ты, это туберкулёзная больница.

Тринадцатый номер стоит у чёрной клеёнкой обитых дверей с разинутым ртом и смотрит на красную лампочку, которая загорается при каждом звонке. Стоит и нажимает на звонок и не может оторвать глаз от лампочки над дверью.

Дверь открылась.

— Привет.

На пороге стоит девочка Раушан в розовом халатике и босиком и приветливо улыбается, поправляя волосы тонкой рукой.

— Вот я пришёл, — басом говорит тринадцатый и рассматривает родинку на нижней губе Раушан. Он не знает, нравится ему эта родинка или нет.

— Очень хорошо, — отвечает ему она и теребит поясок. Из тёмного коридора выпрыгнула огромная, тяжёлая кошка и вскарабкалась по розовому халату на тонкое плечо. Это была наглая, сытая, пахнущая пылью кошка. Тринадцатый дёрнул плечом и отвернулся.

— Ну, что ты? Заходи, — сказала Раушан и пошла по темному узкому коридору, чуть прогибаясь под тяжестью кошки на плече.

Тринадцатый пошатнулся, переступил порог и пошёл за ней. Они вошли в тесную, забитую вещами комнату. На низком диване, заваленном подушками, валялись ещё три кошки и лениво рассматривали тринадцатого.

— Садись. Хочешь альбом посмотреть? Тринадцатый пожал плечами:

— Давай.

Он сел на край дивана. Раушан вынула альбом из старого комода и села рядом, скинув кошку на пол. Она водила пальцем по фотографиям:

— А это мой дедушка, а это моя мама молодая, правда красивая? А это я, — и она тоненько захихикала, прикрывая ладошкой рот. Её длинные волосы падали на альбом, а тринадцатый никак не мог решить, нравится ему эта родинка или нет. Толстая серая кошка подошла и стала тереться об его штаны. Тринадцатый отпихнул её ногой.

— Это мой папа в Японии.

— Что он там делал?

— Возил выставку. А это я, но я здесь плохо получилась.

— Да, плохо.

Раушан укоризненно посмотрела на него. Тринадцатый захлопнул альбом, встал, нечаянно наступил на кошку. Кошка громко и противно заорала. Раушан сидела маленькая и розовая на диване, заполненном кошками, вылупив свои глупые, блестящие глаза.

— Ты мне надоела, — жёстко заявил тринадцатый, — Пошла ты знаешь куда...

Начинались сумерки. В темноте заблестели её глаза. Кошки жадно подслушивали, сияя желтыми бессмысленными глазами.

— Вот так вот.

Раушан подумала и искривив губы, бросила:

— Абай — бабай.

Тринадцатый шёл по вечерним улицам, засунув руки в карманы и бормотал что-то, вошёл в большой пустынный сквер. Тринадцатый тихо запел, кивая головой:

— Холод опустился с чердака на крышу, Ничего не видно, ничего не слышно. — Он чуть-чуть ёжился от холода. Навстречу ему шли несколько ребят.

— Эй, чёрт! закурить не будет? — Тринадцатый остановился, кусая губы. — Нет.

— Вынь руки из карманов, как ты разговариваешь со старшими! — вскричал один из них.

Тринадцатый вытянулся по струнке:

— Никак нет, закурить не найдётся!

— Ты что, шутишь, да? — удивился тот. Он стал рассматривать лицо тринадцатого.

— Не надо кусать губы — это нехорошая привычка, — серьёзно и ласково попросил он.

Грустно и доброжелательно улыбался, с любопытством спросил:

— Боишься?

— Ага, — кивнул тринадцатый.

— Тогда мы тебя будем бить. Решено.

Тринадцатый пожал плечами и лёг на землю, свернувшись в комочек и прикрыв голову локтями. Ребята лениво попинали его и ушли. Тринадцатый, сидя на асфальте, причесался маленькой пластмассовой расчёской, тихо пропел:

— Ничего не видно, ничего не слышно. — В темноте его лица не было видно, только голос немножко дрожал.

Вдоль белой стены, освещаемой иногда фарами проезжающих машин, ведя рукой по извёстке, идёт тринадцатый номер. Вот он подошёл к зелёной двери и стоит, грызёт свои грязные ногти, катает ногой камушек, Тихо толкнул дверь, она отворилась.

А за дверью — прекрасный сад, твёрдые листья яблонь блестят. Деревья стоят неподвижно, защищаясь от света ветками. От двери вьётся светлая дорожка, мерцает битое стекло на ней. Тонкой мягкой линией дорожка вьётся среди травы и деревьев и обрывается у ног кого-то кто стоит и ждёт его в глубине сада.

teneta :: голосование

teneta :: обсуждение

	Аяпова Ажар 12k КАК НАДО ПОСТУПАТЬ С БОГАМИ 10k ПРО СОБАК 13k КОРОЛЬ БРОДА 11k НЕЖНЫЕ СНЫ 16k ИЗ ДНЕВНИКА СТУДЕНТКИ I СЦЕНАРНОГО 30k ПОПУГАЙ И ФРАНСУАЗА НЕЖНЫЕ СНЫ киноновелла Вдоль белой стены, толстой каменной стены идёт мальчишка, размахивая руками, иногда оглядывается, задумчиво водит рукой по извёстке, вытирает пальцы о грязный свитер с номером тринадцать на груди. На белой стене есть маленькая зелёная дверь. Из-за стены свисают твёрдые листья яблонь. Пыльной кроссовкой мальчишка пинает перед собой камушек. Белая стена толстая и крепкая. На широком подоконнике, у распахнутых окон сидят двое пацанов, не больших и не маленьких, и расслабленно курят, выдыхая дым на весенний ветер. Внизу, на дне улицы бегают люди, гудят трамваи сквозь шорох и трепет на макушках деревьев. Крыша серого дома напротив утыкана антеннами. На них сидят блестящие голуби. — Поставь другую кассету, — говорит тринадцатый номер, глубоко затягиваясь. Второй мальчишка, высокий и лохматый, лениво слазит с подоконника, меняет кассету, ложится на диван, закинув руки за голову. — Я такую книжку недавно читал — атасная вещь, — говорит он, глядя в потолок. — Ну? — Там один маленький пацанёнок идёт по улице, а там зелёная стена. И дверь есть. Он заходит, а там — сад красивый, а в саду всякие разные звери гуляют, просто так, свободно. Тигры, пантеры, зайцы, разные кролики, райские птицы. И белая дорожка. Он идёт по этой дорожке, идёт-идёт и вдруг ему навстречу прекрасная женщина. Лохматый встаёт с дивана, закуривает новую сигарету и садится на подоконник. — Такая красивая, что просто ужас! Она идёт и гладит свою чёрную пантеру в своём прекрасном саду и улыбается этому пацану. А сама красивая, как секс-бомба... Они молчат, глядят на голубей и курят. — Повезло ему, — подводит итог тринадцатый номер. Лохматый вытряхивает пепельницу на улицу: — Ладно, давай уходи, скоро мама придёт. Берёт дезодорант и разбрызгивает по комнате. Тринадцатый грызёт ногти: — Слушай, а эта стена точно зелёная была? Может, белая? — Дальтоник ты что ли? Я же сказал — зелёная! — А, может белая, а? — с расширенными зрачками поворачивается к лохматому тринадцатый. — Я видел такую, за каскадами. Лохматый мягко улыбается: — Дурачок ты, это туберкулёзная больница.